Рэнди Тараборелли - Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии

Друзья рассмеялись.

– Я нужен отцу, – сказал Ники, возвращаясь к прерванной работе. – Да и Баррону тоже. Может, это еще один шанс… – Он не договорил.

– Какой шанс? – спросил Стюарт.

– Не знаю, – смущенно пробормотал Ники. – Может, хотя бы попытаться это сделать.

Это случилось 4 ноября 1967 года. Отпирая дверь своего дома, Пэт услышала, как внутри звонит телефон. Распахнув дверь и бросив на стол покупки, она схватила ближайшую отводную трубку.

– Мистер Эрик Хилтон дома? – спросил женский голос.

– Нет. У телефона его жена, Пэт.

– Значит, вы невестка Ники Хилтона?

– Да! – встревоженно подтвердила она. – А что с Ники? Что с ним случилось?

– К сожалению, должна сказать, что ваш шурин находится в больнице. – Женщина представилась старшей медсестрой палаты неотложной помощи в главной больнице Палм-Спрингс, где у Хилтонов был семейный дом для отдыха. – Вы можете связаться с вашим мужем?

Пэт, которая с Эриком жили в Хьюстоне, сказала, что ее муж уехал по делам в Даллас, но она, конечно, позвонит ему, но сначала попросила рассказать, что с Ники.

Пэт все время боялась подобного известия. К этому времени Эрик был уже главой юго-западного филиала корпорации, поэтому ему приходилось постоянно ездить из Калифорнии в отели, расположенные на юге страны. Каждый раз, приезжая в Лос-Анджелес, он старался проводить с братом как можно больше времени, так что они с Пэт знали, в каком тяжелом моральном состоянии находился Ники.

– К сожалению, ваш шурин пытался навредить себе, – сказала медсестра.

У Пэт перехватило дыхание.

– Вы не могли бы срочно связаться с мужем?

– Да-да, конечно.

Потрясенная до глубины души, Пэт дозвонилась до Эрика и сообщила ему страшную весть. Они удивились, почему Ники вызвал не Триш, а брата. Так или иначе, но Эрик позвонил Триш, успокоил ее, сказав, что с Ники все в порядке, и обещал подробно все ей рассказать, как только сможет. Затем он полетел ближайшим рейсом из Техаса в Калифорнию и уже на следующее утро был в больнице. Там ему сказали, что Ники вскрыл себе вены. Эрик неделю провел в Палм-Спрингс, дожидаясь, пока Ники выпишут из больницы, после чего они поселились в летнем домике Хилтонов, где Ники выздоравливал и пытался осознать свой отчаянный поступок. Вернувшись в Беверли-Хиллз, Ники вылил свое раздражение на самого близкого человека, который больше всех любил его, – на свою преданную жену Триш.

– Трудно передать, с какой быстротой все происходило, – рассказывала Триш Хилтон. – Эта попытка самоубийства потрясла всех нас. Я пыталась ему объяснить, что ему есть ради кого жить, что теперь его семья – это я и наши дети, а не Конрад и Баррон. Маленькому Конраду было семь, а Майклу – шесть лет. Им нужен был отец! Я просто не знала, что делать!

Хотя ее обращение к Конраду по поводу предстоящей сделки с TWA не дало результата, Триш решила обратиться к нему за помощью. Но сначала посоветовалась со своей подругой Жа-Жа Габор.

– О, бедняжка, разве я не предупреждала, что однажды Конрад сведет тебя с ума? – воскликнула Жа-Жа. – И я была права! С годами он стал еще более упрямым. И с ним еще труднее иметь дело. Старый козел!

Триш не могла не согласиться с этим, но сейчас пребывала в полном отчаянии. Она сказала, что надеется достучаться до чувствительных струнок Конрада, что, когда он узнает о действительном состоянии своего сына, он позаботится о нем, постарается вернуть его к нормальной жизни. Ведь, несмотря на все их разногласия, он всегда был для Ники высшим авторитетом.

– Тогда тебе стоит снова поговорить с ним, – сказала Жа-Жа. – Ради спасения Ники ты должна сделать все, что в твоих силах.

– И я это сделаю, – подтвердила Триш. – Я не хочу его терять.

– Ты настоящая, преданная жена, – сказала Жа-Жа. – Слава богу, что у него есть ты. Ты настоящий борец, и я восхищаюсь тобой, Триш. Если я могу тебя чему-то научить, то только одному – не останавливайся на полпути, добивайся своей цели. И точка!

Поговорив с Жа-Жа, Триш решила устроить важную встречу у себя дома и, помимо Конрада, пригласила трех докторов, лечивших Ники, – терапевтов Джадда Мэрмора и Рекса Кеннеймера, а также психиатра Роберта Бакли. Встреча состоялась в ноябре 1967 года. Конрад, которому скоро должно было исполниться восемьдесят лет, появился в превосходном черном костюме. Все уселись в элегантной гостиной.

– Я бы сказал, что если Ники согласится пройти лечение в реабилитационном центре, то его шансы на жизнь будут 50 на 50, – высказался доктор Кеннеймер. – В противном случае у него нет никаких шансов.

Конрад, внимательно его слушавший, заметно встревожился, подумал и попросил доктора еще раз высказать свое мнение. После этого Конрад снова обдумал его слова и сказал:

– Ему ведь сорок один год, не так ли, Триш? – Она кивнула, и он продолжал: – Не думаю, что мы должны проводить это совещание за его спиной, будто он малый ребенок. Он тоже должен присутствовать, разве не так?

– Но он очень болен, – объяснила Триш. – Мы собрались, чтобы решить, как ему помочь.

– Я часто думал, может ли человек принять помощь, если он не хочет, чтобы ему помогали, – сказал Конрад, сокрушенно покачивая головой. – Это напоминает мне слова матери, которые она часто мне говорила: «Невозможно заставить человека добиться успеха, если он всячески этому сопротивляется».

– Порой так оно и бывает, сэр, – заметил доктор Кеннеймер. – Но если мы подберем Ники какой-нибудь курс лечения, это может ему помочь.

Тяжело вздохнув, Конрад согласился, но заметил, что он уже много лет старается помочь Ники справиться с его проблемами.

– А теперь я уже слишком стар…

Триш была поражена. Она впервые слышала, чтобы ее свекор говорил о своем почтенном возрасте. Ей стало понятно, что напрасно она пригласила на совещание Конрада, который понял тщетность своих усилий помочь сыну. А теперь, вынудив старика присутствовать, она заставила его снова пережить разочарование.

– Ты его жена, дорогая. – Конрад беспомощно посмотрел на Триш. – Что, по-твоему, нужно делать?

Триш смутилась.

– Если не в реабилитационный центр, – нерешительно проговорила она, – то, может, ему просто остаться в Седарс. – Она пояснила, что Ники охотнее согласится лечь в обычную больницу, чем в любое другое лечебное заведение.

– Отлично, – вставая, сказал Конрад. – Я с тобой согласен. Ты уговоришь его лечь в больницу, да, Триш? Благодарю вас, джентльмены.

Он обменялся с врачами рукопожатиями, и Триш проводила Конрада к выходу, где его ожидал сверкающий черный «кадиллак» и шофер в полной форме с фуражкой.

– Еще раз спасибо тебе за все, что ты делаешь для Ники, – со слезами на глазах сказал Конрад. – Был рад снова увидеться с тобой, Триш. – И, обняв ее, добавил: – Обними от меня своих мальчуганов, хорошо?