Эндрю Скотт Берг - Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда

Поэтому, когда он приехал в университет, ему было довольно непросто укрыться от моего внимания. И он удержал его, к моему удовольствию и радости. В нем заложены правильные вещи. Он как раз тот, на кого ты можешь положиться».

«Ну и конечно, те, кто мог бы порекомендовать меня с большей компетентностью, – это мои начальники из “Times” , – писал Перкинс мистеру Скрайбнеру, после того как они обсудили должность менеджера по рекламе, – и без их рекомендации я едва ли могу рассчитывать на место, о котором вы мне сказали. Я не могу сжечь мост, по которому иду. Пока что я ничего не говорил там о своем намерении покинуть газету. Но если выйдет так, что желание получить рекомендацию от редакторов станет на пути получения этой работы, я потребую его очень настойчиво» .

В ожидании ответа от Скрайбнера Макс продолжил работу в «Times» . Однажды ночью, весной 1910 года, его отправили на Бродвей делать репортаж. Предприимчивый вор снял пустой магазин напротив Сберегательного банка Бауэри и прорыл тоннель к банковскому хранилищу, но на полпути тоннель обвалился. Вор оказался в ловушке под землей. Задача Перкинса – каждые полчаса сообщать в офис новости о положении дел и о спасательной миссии. Ближайший телефон находился в баре напротив. Поскольку дело происходило ночью, Перкинсу было неловко просто так бегать звонить в бар, поэтому с каждым новым звонком он заказывал выпивку. Ближе к рассвету грабителя наконец вытащили и арестовали. Макс отправился домой почти столь же пьяный, сколь и уставший. А пару часов спустя сосед по комнате, Барри Бенефилд, разбудил его, чтобы сообщить, что мистер Скрайбнер хочет видеть Перкинса этим утром в девять.

Во время собеседования Макс выглядел уставшим и мучился похмельем, но Скрайбнера, тем не менее, поразила его серьезность и то, что он заранее объяснил ему мотивы своего поступка в письме:

«Я знаю, что люди обычно, и по весьма понятным причинам, предполагают, что газетчики стремятся к стабильности. И не подозревают, что они так же могут хотеть обычной спокойной жизни. В случае если вы разделяете эту мысль, я бы хотел сказать вам, что, невзирая на мой интерес к книгам и всему, что с ними связано, я страстно хочу совершить эту перемену именно потому, что жажду нормальной жизни. И у меня, как у молодого человека, есть сильнейшие основания не только желать этой жизни, но и наслаждаться ею в полной мере». После этого Перкинса наняли на должность рекламного менеджера, и вскоре он уже был помолвлен.

В полдень 31 декабря 1910 года он и Луиза Сандерс поженились в Епископальной церкви Святого Креста в Плейнфилде под блеском серебряных звезд. В качестве свадебного подарка Уильям Сандерс преподнес зятю золотые часы, с которыми Макс не расставался с того самого дня.

Так как с каждым годом его слух ухудшался, у него появилась привычка подносить их к левому уху, а затем медленно опускать и таким образом проверять слух с помощью расстояния, на котором он все еще мог различать тиканье. Макс и Луиза провели медовый месяц в Корнише, штат Нью-Гэмпшир, по ту сторону реки Виндзор, в маленьком коттедже, принадлежавшем одной из кузин Эвартс. Отец Луизы как-то сказал своим дочерям, что, когда каждая из них выйдет замуж, он подарит им по дому. Перкинс принял его предложение, хотя ему и было неловко, и когда они вернулись в Нью-Джерси, переступили порог маленького уютного домика по адресу Мерсер-авеню, 95, на севере Плейнфилда. Вскоре после переезда они вернули все однообразные серебряные подносы и корзинки для хлеба, которые им подарили на свадьбу, и купили тридцатидюймовую статую Венеры Милосской. Она стала их любимым приобретением. Перкинс был счастлив получить работу с нормальным графиком. К тому же работа рекламным менеджером в Scribners требовала воображения (хотя и не слишком смелого), врожденной любви к литературе и чутья, что именно будет хорошо продаваться. Позабыв свои университетские знания по экономике, Макс иногда спускал все деньги на любимые книги. В 1914 году один из редакторов Scribners уволился ради предложения о партнерстве в другой фирме. Чарльз Скрайбнер был так впечатлен работой Перкинса, что поднял его на четвертый этаж. «Макс часто говорил, что они сделали его редактором только потому, что хотели спасти фирму от банкротства», – вспоминал брат Макса Эдвард.

Примерно за такой же срок, который понадобился Максу, чтобы стать редактором, у них с Луизой появилось трое детей – и все девочки. Берту, родившуюся в 1911 году, назвали в честь матери Луизы. Два года спустя, когда родилась вторая, Макс захотел назвать ее Аскутни, в честь его любимой горы над Вермонтом. Луиза воспротивилась, и ее назвали Элизабет, в честь матери Макса, и позже он дал ей прозвище Зиппи [45]из-за попыток научиться произносить свое полное имя. А через два года после рождения Зиппи появилась Луиза Эльвира, которая тут же обзавелась большим количеством прозвищ, самым любимым среди которых стало Пегги.

Летом 1916 года Макс добровольцем записался в запас кавалерии Соединенных Штатов и был отправлен к мексиканской границе в составе полка, состоящего из плейнфилдцев. Пока он отсутствовал, сестра Луизы настояла на обмене жильем с Перкинсами, так как в то время она и ее муж не могли содержать дом, который подарил им отец Луизы. Вскоре после возвращения Макса Перкинсы собрали вещи и переехали в Винус, штат Флорида, на первый этаж по адресу Роквью-авеню, 112. Луиза выкрасила в голубой каминную полку, а сверху золотым готическим шрифтом ее муж написал афоризм: «Величие человека зависит от того, как мало он хочет». Два года спустя в семье Перкинсов родился последний ребенок. Плач новорожденного застал Макса на лестнице ранним августовским утром. Годы спустя, описывая это событие, он отметил: «И тогда я сказал себе: “Это точно плачь мальчика. Бог послал мне сына, чтобы извиниться за то, что не отправил на войну”». Когда Перкинс узнал правду, то отправил матери телеграмму, состоящую всего из одного слова: «ДЕВОЧКА». Они дали ей имя Джейн. Пребывая в обществе пяти женщин, Максу нравилось строить из себя закоренелого женоненавистника. На повторяющиеся вопросы о том, почему у него нет сына, он всегда серьезно отвечал:

– Конечно, у нас были сыновья, просто мы их утопили. А всякий раз, когда он слышал о смерти женатого мужчины, подчеркивал:

– Это она его убила.

Но это не было актом враждебности по отношению к женщинам. Скорее, обычным юмором.

Перкинс считал свою жену потрясающей. Луиза была женщиной, исполненной неиссякаемой энергии, настолько же волевой и решительной, как и он сам. По словам Эндрю Тернбулла, [46]их любовь напоминала «союз профессора из Шотландии и продавщицы из Парижа». Эксцентричность обоих характеров делала их «битву полов» поистине уникальной.