Инбали Изерлес - Зачарованные

Я вспомнила слова бабушки:

«С самого начала времен на нас охотятся: нас мучают, на нас нападают и превращают в шкуры, чтобы согревать шеи бесшерстных. Они стреляют в нас ради забавы и гоняются за нами, чтобы повеселиться… они даже не едят тех, кого убили. Мы гибнем в реке смерти или от случайной жестокости бесшерстных, от яда, от собак, просто от голода. Земли бесшерстных наполнены смертью, и каждый из лишенных меха твердит имя лисиц».

Ее торжественные слова напугали меня тогда. «Но мы все равно здесь», – напомнила я ей.

Бабушка склонила голову набок: «Лисицы могут погибнуть разными способами, но выжить – только одним».

«Как это?» – спросила я, широко раскрыв глаза и насторожив уши.

«Мы желаем выжить, как будто это наше законное право. Мы выбираем жизнь, и мы никогда не сдаемся».

Ее слова меня разочаровали. Разве такого ответа я ждала? Мы живем просто потому, что хотим этого? Я не видела в этом никакого смысла. Но, наблюдая за жуком под своей лапой, я, кажется, поняла, что хотела сказать мне бабушка.

Я выбираю жизнь! Я никогда не сдамся!

От этой мысли мне стало легче проглотить жука – прямо вместе с его горькой скорлупой.

Наверное, я съела столько жуков, сколько весила сама. Я свернулась у ствола ближайшего дерева, накрывшись хвостом. По крайней мере, я больше не была голодна, хотя сделала бы что угодно за один-единственный кусочек крысы. Я надеялась, что, где бы ни находились сейчас мои родные, они хорошо поели. Я попыталась представить запах маминой шкуры или щекотание усов папы, когда он облизывал мне нос. Я чувствовала, что воспоминания угасают, и мои уши от тревоги встали торчком. Но когда я подумала о Пайри, картинка снова стала яркой. Я могла во всех подробностях представить его янтарные глаза, его уши с черными кончиками, его пестрый мех…

Успокоившись, я накрыла голову передними лапами и позволила себе задремать.

Я вспоминала нашу нору, какой она была прежде, до того как появились чужие лисы с запахом углей. Там было так тепло и спокойно… Мы с Пайри играли снаружи. Бабушка стояла у входа в нору, внимательно наблюдая за нами, а мама и папа охотились за едой.

«Поймала!» – восторженно захихикала я, хватая хвост Пайри лапами.

Он вырвался, подскочил в траве и упал плашмя, высунув язык. Я плюхнулась рядом с ним. Он ткнул меня носом.

«Маленькая лисичка», – пробормотал брат.

Картина растаяла, и мир потемнел.

Я почувствовала, как меня куда-то тянет, в моих ушах прозвучал резкий голос. Меня толкало вдоль дорожки серого камня, по обе стороны которой стояли враждебные лисы, пока я, спотыкаясь, переходила дорогу смерти. Я двигалась с трудом, в боку пульсировала боль. Высоко над головой торчал ряд нор бесшерстных. Перед ними был огромный каменный двор, а в его центре стояла одинокая бесшерстная. Ее шкура была холодного серого цвета, глаза невидяще таращились, а за ее спиной развернулись огромные крылья. Я уставилась на нее в страхе и изумлении…

Треснула ветка.

Я вскинула голову.

И мгновенно насторожилась, вглядываясь в темноту. Мне были хорошо видны кусты, что росли вдоль изгороди. Может быть, это была просто мышь или птица и беспокоиться не стоило. Я ждала. Единственным движением вокруг был тихий шелест листьев на ветру.

Я уже начала расслабляться, в последний раз окидывая взглядом все вокруг. А потом заметила что-то блестящее… пару темных глаз. Мое сердце подпрыгнуло, усы ощетинились.

Какое-то существо пряталось в кустах, наблюдая за мной. Похоже, оно удивилось тому, что я его заметила, и, похоже, собралось сбежать.

Я тихонько прорычала:

– Кто там?

Существо выбралось из своего укрытия, продвинувшись в сторону норы бесшерстных. Это был пес с жесткой шерстью.

Я нервно вздохнула от удивления:

– Ты меня преследуешь!

Он не ответил. Подпрыгнув удивительно высоко, он перескочил через изгородь на соседнюю территорию.

Отступление пса придало мне уверенности. Не успев понять, что делаю, я побежала к изгороди. Я перепрыгнула через нее совсем не так легко, как он, – задела за нее задней лапой, но все же очутилась на траве по другую сторону. Приземлилась я весьма неловко. Пес с жесткой шерстью уже бежал вдоль норы бесшерстных. Он добрался до ворот с широко установленными прутьями и просунул между ними голову. Я видела, как он старается протиснуться между железными прутьями, ему это удалось, и уже через мгновение он исчез на дороге смерти.

Я поспешила за ним.

Он был проворнее меня, но ворота замедлили его бегство. Мне оказалось нетрудно проскользнуть между прутьями. Добежав до дороги смерти, я увидела, что пес уже пересекает ее, внимательно посматривая назад.

Я крикнула ему вслед:

– Что тебе нужно?

Он припустил бегом. Я прижала уши: что это он делает? Зачем следил за мной? Я проверила дорогу смерти, но ни один манглер не мчался в мою сторону. Я ринулась через дорогу, пытаясь догнать пса, убегавшего вперед. Вскоре он добежал до места, где пересекались два потока реки смерти. Пес остановился под светящимся шаром и огляделся. Он как будто удивился, обнаружив меня позади. Впереди я видела верхушки гигантских строений, выросших над норами бесшерстных. Они имели странные очертания – остроконечные, круглые, угловатые… Это были те самые строения, которые я видела с моего наблюдательного пункта над Большой Путаницей, перед тем как столкнулась с волком. Вблизи они сверкали, как солнечный свет на воде.

– Отвяжись, – рыкнул пес, скаля зубы.

Я снова сосредоточилась на нем. И вдруг меня царапнуло изнутри тревогой. Пес выглядел неправильно. Я нахмурилась, внимательно рассматривая его жесткую шерсть. В чем тут дело? И вдруг я поняла: несмотря на то что пес стоял прямо под светящимся шаром, он не отбрасывал тени.

Должно быть, он увидел в выражении моей морды нечто такое, что обеспокоило его. Он снова пустился бежать. Я неслась за ним так быстро, как могла, мои лапы энергично, напряженно работали. Мы пересекли дорогу смерти там, где она поворачивала и становилась шире. По обе стороны от нас встали высокие здания, их многочисленные дыры для наблюдения были освещены. Скорлупа зданий светилась серебром, а края казались острыми, как когти.

По дороге смерти прогромыхал манглер. Его огни скользнули по стене ближайшего здания, прежде чем он исчез из виду. Но когда пес несся впереди меня, на освещенной стене мелькнуло отражение рыжего меха.

Это не было отражение пса.

Я споткнулась, запутавшись в собственных лапах.

Я увидела лисицу!

Пока я таращилась, разинув рот, пес успел обогнуть здание – и оказался в тупике. Он резко остановился перед высокой каменной стеной и повернулся ко мне с непроницаемым выражение в глазах.