Питер Леранжис - Семь чудес и затерянные в Вавилоне

– Уильямс уходит на половину соперника… – комментировал Марко. – Он делает бросок… Мяч отскакивает от корзины!

– Похоже, Кассу нравится, – сказала Эли.

Я кивнул.

– Может, он мысленно рисует карту баскетбольной площадки.

– Марко просто прирожденный старший брат, – продолжила Эли. – Кассу, наверно, нелегко. Он очень переживает, что у него нет настоящей семьи. В смысле, не считая нас.

– Нас и Леонарда, – поправил я. Я направился в свою часть корта, а Эли вскрыла новенькую упаковку теннисных мячей. – Подавай-отмахивай.

– Что? – удивилась она.

В груди резко сжалось. В последний раз я играл в теннис с папой. Когда он не уезжал в заграничные командировки, мы каждые выходные выходили на корт в Центре отдыха Бельвиля.

– Привычка, – сказал я. – Наша с отцом присказка. Он вечно пытался научить меня подавать крученый.

– Моя мама играет ужасно. Она всегда говорит, что проигрывает специально, так как ей нравится круглый счет. Что изгоняет все зло. У нее весьма специфичное чувство юмора. – Эли провела подачу. – Ты все еще часто думаешь о доме?

Я с силой отбил. Слишком сильно. Мяч упал сразу за линией.

– Прости. Да, думаю, да. Время от времени.

Но по правде, я совсем о нем не думал. Специально не вспоминал. И уж точно не когда мы преследовали грифона в Греции или находились в Вавилоне. Но мысли о доме никуда не исчезли, они затаились в темном углу моего разума, куда редко, но все же иногда попадал мысленный лучик. К примеру, когда мы отправились в Огайо. И сейчас, на теннисном корте. Я почти видел за сеткой папу в его странной теннисной шляпе с белыми покачивающимися наушниками. Еще я так же отчетливо мог представить маму, словно она никогда не умирала. Как она подкрадывается к нему сзади и поднимает наушники на манер заячьих ушей…

– Джек, проснись!

Голос Эли вернул меня к реальности. Мяч пронесся мимо моего уха и ударился внутри зоны.

– Вау! Можно переиграть?

– Нет! – с издевательским смехом ответила Эли. – Пятнадцать – ноль!

Мы обменялись серией ударов, ракетки при соприкосновении с мячом издавали короткий звук «мммок!».

Мок!

– Мой брат Джош хорош, – сказала Эли. – Он давал мне уроки. Может, вы еще с ним встретитесь когда-нибудь.

Мок!

– В нашей семье лучше всех играет мама, – отозвался я. – Суперская подача.

Мок!

– Ты никогда о ней не говорил, – заметила Эли.

Мок!

– Что? – спросил я.

Мок!

– Твоя мама. Ты всегда говорил лишь об отце. Они расстались?

Мяч перелетел через оградительную сетку и исчез в джунглях. Я провернул ракетку, глядя ему вслед.

– Моя мама умерла.

На лице Эли отразился ужас.

– Прости, Джек, я не хотела…

– Все нормально, – сказал я. – Я продолжаю говорить о ней в настоящем времени, хотя я был еще очень маленьким, когда ее не стало.

Эли перешла на мою часть корта.

– Когда это случилось? – мягко спросила она и тут же добавила: – Ничего, что я спрашиваю?

– Ничего. Моя мама была настоящая спортсменка. Ей нравилось ходить во всякие необычные походы со своими друзьями-геологами. А вот папа был от них не в восторге, и он всегда оставался дома со мной. Это было еще до того, как он начал разъезжать по своим затяжным командировкам. В общем, несколько месяцев мама готовилась к какому-то очередному восхождению в Антарктике. Помню, она вся горела от нетерпения. Мы с отцом наблюдали за ней через видеосвязь, но затем налетела снежная буря… Жуткий ураган. Мы слышали крики. Затем ветер заглушил и их. Папа говорит, я начал кричать, словно знал, что должно произойти. Экран стал чисто белым… и все исчезло…

Навалились воспоминания, и вдруг до меня дошло, что я еще ни разу никому об этом не рассказывал. Слишком много боли несло любое упоминание. Образы померкли, а мое тело будто раскололо надвое.

Эли положила мне на плечо руку.

– Ох, Джек…

– Связь была потеряна. – Я смотрел в сторону. – Позже мы узнали, что их группа ушла с намеченного курса и направилась к огромной и глубокой расщелине. Их предупреждали, что там опасно, и оборудование… подвело. Ее… так и не нашли.

– Мне очень жаль, – сказала Эли.

Ее пальцы скользнули по моей руке и накрыли ладонь. Я повернулся к ней. К моему удивлению, ее лицо оказалось не там, где я ожидал его видеть. Намного ближе, так близко, что я смог различить полосы от слез на ее щеках. Странно, но это меня совершенно не смутило.

– Йоу! – по затылку ударило что-то твердое и резиновое, и я дернулся в сторону. Из ворот к нам бежал Марко. – Извините. Не хотел рушить столь драгоценный момент.

Эли подхватила баскетбольный мяч и с размаху бросила его ему в лицо. Марко легко его поймал и закрутил на кончике указательного пальца.

– А вы так можете?

Я остался тупо стоять, смысл его слов никак не желал до меня доходить. В тот момент я вообще мало что понимал.

– Нет, – сказали мы с Эли одновременно.

Марко еще раз крутанул мяч.

– Проще простого. Я вас научу. Спецкурс для семейки 7ЧС! Если уж наш человек-навигатор смог, то вы…

– Помоги-и-ите! – вопль Касса заставил мяч слететь с пальца Марко. Он резко развернулся. Касса на корте не было.

– Брат Касс? – пробормотал Марко и стрелой понесся в сторону, откуда донесся крик.

Побросав ракетки, мы бросились за ним. Втроем мы прыгнули прямо в кусты.

– Касс! – позвал я.

Мы продрались в глубь зарослей где-то футов на тридцать, прежде чем я заметил за листьями коричневые кудри Касса. Он запутался в клубке лоз и отчаянно махал руками, пытаясь высвободиться.

– Леонард пропал! – закричал он.

Марко оборвал сдерживающие его лозы.

– Пропал? Да он же едва шевелился!

– Леонард, ко мне! – с отчаянием в голосе позвал Касс, крутя головой.

Мы разошлись в стороны, прочесывая близлежащие джунгли. Кусты здесь были особенно густыми, а деревья росли очень плотно. Над головами громко кричали птицы. Мы с Эли обменялись взглядами.

– Предлагаю найти другую ящерицу и выдать ее за Леонарда, – шепнула Эли. – Только пусть эта будет поактивнее.

– М-м, может, нам и не придется ничего искать, – я указал в сторону, откуда мы пришли.

Между деревьями мелькнула рыжая шевелюра. Эли я и на цыпочках приблизились. На краю джунглей, не так далеко от того места, где мы начали, стояла скамейка. Должно быть, когда-то там была расчищенная площадка, но теперь все вокруг оккупировали заросли.

Пара широченных плеч и туловище-бочка заставили скамейку прогнуться посередине.

– Торквин? – позвал я.

Он повернулся. В одной его руке была бутылочка с соской, в другой – Леонард.

– Давать по капельке, – сказал Торквин.

– Ты что творишь?! – взревел Касс, ракетой вылетая из джунглей.

– Не хотел отвлекать вас от игры, – ответил Торквин. – Сделал смесь.