Астрид Линдгрен - Мадикен (сборник)

– А почему он живёт в вашей пивоварне? – спрашивает Мадикен с интересом.

Аббе сперва молчит, потом отвечает:

– Так и быть, я тебе всё расскажу. Только учти, что вообще-то это тайна, и ты никому не должна про неё рассказывать, чтобы ни одна живая душа не узнала.

Мадикен уже вся дрожит от нетерпения. От Мадикен никто никогда не узнает чужого секрета! Аббе и сам это знает, и потому он только ей одной решился рассказать про старика, который по ночам является в пивоварне. О таких чудесах Мадикен и не слыхивала. Оказывается, что это призрак прапрадедушки Аббе. Прапрадедушка жил сто лет назад. Он был графом и владел несметными богатствами… Аббе и сам, можно сказать, граф, он только держит это в секрете.

Мадикен глядит на Аббе во все глаза и никак не может опомниться от изумления. Такого ей ещё никогда не приходилось слышать!

– Ты догадываешься, отчего мой прапрадедушка не может спать спокойно в своей могиле, как другие умершие графы? Лежал бы себе, кажется, спокойно в гробу, так нет же – он вместо этого колобродит по ночам в пивоварне. А знаешь отчего?

Нет, Мадикен не знает, но Аббе опять ей всё объяснил. Этот граф-богатей вздумал однажды закопать в пивоварне, где теперь прачечная, бочонок с деньгами.

– Просто так, ради интереса, понимаешь ли, – говорит Аббе. – Во все банки он уже положил такие груды денег, что там просто больше некуда стало класть. Тогда-то он и вспомнил про пивоварню. А как зарыл своё сокровище на чёрный день, так сразу же и окочурился, а богатство в земле так и осталось! Вот потому он теперь и бродит привидением.

Мадикен перевела дух.

– Ты думаешь, что деньги так и остались лежать?

– Ясно, лежат, – говорит Аббе.

Мадикен глядит на него во все глаза:

– А почему ты их не откопаешь?

– Тебе хорошо говорить! Сама бы попробовала! – говорит Аббе. – А ты знаешь хотя бы, где копать?

Нет, Мадикен не знает.

– Вот видишь! – говорит Аббе.

Мадикен смотрит на него так, словно в первый раз увидела. Подумать только! Вот он стоит у плиты, печёт кренделёчки, а на самом деле он, оказывается, граф, и прапрадедушка у него тоже был граф… Да мало того что граф, а ещё и привидение.

– А как зовут привидение? То есть, я хотела сказать, твоего прапрадедушку?

Аббе застывает с недоконченным крендельком в руках. А когда наконец говорит, то звучит это так, будто он читает по книге.

– И звали его граф Аббе Нильсон Крок! – изрекает Аббе.

Получается так величественно и так страшно, что у Мадикен пробежали мурашки по спине.

– Твоё счастье, что мы не гордые, – говорит Аббе Нильсон. – «Ваша светлость, высокородный граф Аббе Нильсон Крок» – вот как ты должна бы меня называть. Ну да чего там! Можешь по-прежнему называть меня Аббе.

– Хорошо! Иначе бы я просто не могла с тобой разговаривать, – говорит Мадикен. – Если хочешь, иногда я могу называть тебя «ваша светлость высокородный граф Аббе».

Но Аббе не высказывает такого желания. Он хочет одного – чтобы Мадикен пошла с ним ночью в двенадцать часов в пивоварню. Ведь если Мадикен окажется духовидицей, то вдвоём они, может быть, выследят графа Крока и как-нибудь выведают у него, где лежат деньги. Аббе уже много раз пробовал его подловить, но прапрадедушка с леденящим душу стоном исчезал сквозь стену.

От этих рассказов Мадикен приходит в сомнение, быть духовидицей не кажется ей уже так заманчиво. Поглядеть на привидение всякому интересно, но если ради этого нужно в двенадцать ночи гоняться по пивоварне за прапрадедушкой, то это меняет дело!

– Мне мама не разрешит! – говорит Мадикен. – Она нипочём не выпустит меня ночью из дома.

Аббе с жалостью смотрит на Мадикен, надо же сморозить такую глупость!

– Эх ты – голова два уха! Неужели ты собираешься спрашивать разрешения у мамочки? В таком случае лучше и не пытаться! Ты никогда не узнаешь, можешь ли ты видеть привидения, уж ты мне поверь!

Мадикен верит. Она знает, что Аббе говорит правду. Ведь мама действительно хочет, чтобы по ночам Мадикен спала, и ей совершенно неинтересно, может или не может Мадикен видеть привидения.

Но тут Аббе напоминает ей, что она ведь не раз вылезала из окна на крышу веранды. Правда, обычно это бывало днём, но если можно днём, то почему нельзя ночью?.. Конечно, если она не трусиха!

– Ну так ты пойдёшь или нет? – спрашивает Аббе строго.

Мадикен не знает, что и сказать.

– Мне не дождаться двенадцати, я усну. Так что ничего не получится.

Но от Аббе не так-то просто отделаться. Подумав немного, он говорит:

– Слушай, я, пожалуй, сумею обмануть прапрадедушку и сделать так, чтобы он сегодня появился пораньше. Знаешь, что я придумал?

Нет, Мадикен не знает. Разве она может так придумать, как Аббе?

– Я поставлю в пивоварне будильник и передвину стрелки на три часа вперёд. Ну как? Ловко придумано? Вот прапрадедушка и решит, что уже двенадцать часов, а на самом деле будет ещё только девять. Ха-ха!

– Ха-ха! – вторит Мадикен, но смех у неё невесёлый.

– Ну так что, пойдёшь? – ещё строже спрашивает Аббе.

– Да-а, – говорит Мадикен. – Наверно уж пойду.

– Шик-блеск! – говорит Аббе. – Ты молодчина!

В семь часов вечера Мадикен и Лисабет укладываются спать. Но сначала приходит мама немного посидеть с девочками. Она им рассказывает сказки и поёт песенки. Последнюю песню поют все вместе – мама, Мадикен и Лисабет. Иногда приходит папа, тогда они поют на два голоса. Они поют: «Вечер прекрасный, мирный покой». Мадикен почему-то испытывает настоящее счастье от этой мелодии, а может быть, ещё больше от слов. В чём тут дело – она и сама толком не разберётся. Лисабет тоже, наверное, радуется, когда поёт эти слова. Во всяком случае, она уже не говорит, как раньше, когда ещё была маленькой и мама с ней разучивала эту песню: «Ой, мамочка, как скучно!»

Но тогда ей было только три годика. Теперь-то она знает наизусть всю песню и распевает не хуже других: «Вечер прекрасный, милый покой». Она поёт «милый покой», а не «мирный покой». «Ой, как же это верно! – думает Мадикен. – „Милый” – как раз то слово, которое лучше всего подходит для вечера, когда ты лежишь в мягкой, уютной постельке и мама заботливо подоткнула тебе одеяльце, а за окном так хорошо шелестят берёзы».

Однако про нынешний вечер никак не скажешь «милый покой». Сегодня у Мадикен совсем другое чувство. При мысли о том, что она собирается сделать, у Мадикен начинают бегать по коже мурашки, но в этом ощущении нет ничего неприятного. Что поделаешь, раз Мадикен уродилась такая беспокойная! Её так и подмывает искать захватывающие приключения. Она уже решила пойти в пивоварню, чтобы узнать, может ли она видеть привидения, и сейчас у неё приблизительно такое чувство, какое бывает, когда предстоит поход к зубному врачу. Хуже всего – это ждать, пока не скажут: «Ну, всё! Завтра пойдём!» Остальное уже не страшно. А кроме того, если Аббе не боится увидеть привидение, то чем, спрашивается, Мадикен хуже? Во всяком случае, так рассуждала Мадикен, пока лежала в своей постельке.