Астрид Линдгрен - Мадикен (сборник)

На девятый день она получила утром письмо.

Юной барышне из Юнибаккена

Маргарите Энгстрём.

Юнибаккен

Местное –

написано на конверте. Это от дяди Нильсона, у него очень красивый почерк. Вот что он написал:

Мадикен! Я – язычник, и всегда был язычником, так что нет у меня Бога и мне некому помолиться. Но у тебя, может быть, Он есть, тогда ты помолись за Аббе. Его бестолковая мать молится целыми днями напролёт, да что-то в её молитвах мало толку. И вот я подумал, что Он, наверное, скорее прислушается к тебе, потому что ты – невинное дитя. Ты много-то не молись. Только спроси у Него, подумал ли Он, что будет с Эмилем Нильсоном из Люгнета, ежели Он заберёт к себе Аббе. Спроси Его, что станет со всей семьёй, если не будет Аббе! Ты уж не откладывай, время не терпит!

Заранее благодарный

P. S. Я решил повеситься, если Аббе умрёт. Наверное, Ему лучше об этом не говорить. А впрочем, скажи и это!

И Мадикен забралась в гардероб, которому до сих пор Лисабет поверяла разные гадкие слова, и там стала молиться за Аббе. Ах, как же она за него молилась! А заодно и за дядю Нильсона тоже, чтобы ему не пришлось вешаться, и за тётю Нильсон, которая так много плакала. Она упомянула в молитве и о Транссибирской железной дороге, и о бриге «Минерва», чтобы Бог понял, что Аббе должен остаться жить и вырасти большим. Надо же ему успеть сделать что-то кроме крендельков!

– И ради меня самой тоже прошу тебя, Боженька! – закончила Мадикен свою молитву.

Затем она отправилась в школу. Вернувшись оттуда, она в раздумье постояла у калитки Нильсонов, но не решилась зайти. Сейчас у Аббе как раз этот кризис – он должен был наступить сегодня.

И на следующее утро, когда она вышла из дома, чтобы идти в школу, её через забор окликнул дядя Нильсон. Глаза у него уже не такие, как у Сассо. Наоборот, он сияет от радости.

– Мне незачем вешаться, Мадикен! Успеешь ты забежать на минутку к Аббе?

Мадикен знает, что если заглянет, то опоздает в школу. Ничего! В первый раз как-нибудь обойдётся! «Опоздаю – и ладно!» – подумала Мадикен. Надо всё-таки проведать Аббе.

Он сидит на кровати, со всех сторон обложенный подушками, и ест простоквашу и бутерброд с сыром. До чего же он бледный! И всё-таки это он, прежний Аббе, такой, каким был раньше. Он полетит на Северный полюс и совершит кругосветное плавание на «Минерве».

При виде Мадикен он расплылся в улыбке:

– Ну как ты там? Живём помаленьку?

– Спасибо, у меня всё хорошо! – сказала Мадикен и вдруг почувствовала, что боль, которая всё время сидела у неё в груди, исчезла, точно её не бывало.

– Конечно же будем праздновать Рождество, как всегда, – сказал папа утром в сочельник.

Но Мадикен и Лисабет не представляют себе, как это будет. Потому что мама с утра лежит в постели. Очевидно, братик твёрдо решил появиться на свет не иначе как в Рождество.

– Столько времени ждал, мог бы, кажется, подождать и ещё денёк-другой, – говорит Мадикен.

– Мог бы! А то ведь так и будет потом всё время праздновать рождение в Рождество. Значит, у него и подарков будет меньше, только на Рождество, а на день рождения не будет.

Мадикен и Лисабет давно ждали братика и заранее ему радовались, а сейчас они недовольны, что он нарушил им рождественские праздники. В комнате стоит ёлка с зажжёнными свечами, в печке горит огонь. Альва принесла кофейник и поднос со всякими пирожными, сейчас бы все собрались посидеть за завтраком, а тут на тебе! – ничего не получится, раз нету мамы. А что же будет вечером, когда придёт Юльтомте и принесёт подарки? Какое уж тут веселье, если мама лежит в спальне и ей всё время больно!

– Знаете, что мы сделаем? – говорит папа. – Сегодня мы немножко попразднуем, а завтра повторим праздник ещё раз с мамой и с братиком. Завтра-то он уже будет с нами. Давайте я позвоню Юльтомте и скажу, чтобы он подождал с подарками до завтра, хорошо?

Лисабет одобрила папино предложение.

– Хорошо! – говорит она. – Тогда и братик увидит, как приедет Юльтомте на санях. То-то он, наверное, удивится!

Мадикен тоже так думает:

– Он же ещё ничего не знает про Юльтомте!

И вдруг она вспоминает:

– А знаешь, папа, что сегодня сказала Мия? Она говорит, Юльтомте приезжает только к богатеньким, а к ним нет.

– Что и говорить! Оплошал Юльтомте, – отвечает папа.

А Мадикен кажется, что не только Юльтомте оплошал, а всё Рождество нынче какое-то не такое! Она тяжело вздохнула.

Но тут Альва вмешивается в разговор:

– Что же мы, так и будем тут киснуть? Давайте-ка пить кофе, угощаться пирожными, а после споём «Вот Рождество пришло!». А то вашему братику не понравится такой скучный день.

Альва зажгла свечки во всех подсвечниках, и в комнате стало по-рождественски празднично.

«Наверное, если постараться, то можно вообразить, будто у нас всё как надо», – подумала Мадикен. Но когда они уже принялись за кофепитие, вдруг зазвенел звонок, Мадикен побежала отворять дверь и увидала, что на крыльце отряхивается от снега какая-то женщина. Это пришла городская акушерка фру Экберг, она всегда приходит в дом, когда должен родиться ребёночек, будь то сочельник или Иванов день.

– Как у вас совпало! – говорит она. – И аист, и Юльтомте в один и тот же день! Вот замечательно-то, правда?

Мадикен с ней не согласна. И в аиста она тоже не верит. Она уже знает, что не аисты приносят детей. В глубине души она сомневается и в Юльтомте, но в него уж очень хочется верить, и Мадикен решила, что будет верить в него как можно дольше.

Странный у них получился сочельник! Папа беспокойно расхаживает туда-сюда по всему дому, то и дело бегает наверх в спальню и возвращается ужасно встревоженный.

– Да успокойтесь вы! – говорит Альва. – У меня было семеро младших братьев и сестёр, так что я-то уж знаю, как это будет. Наберитесь побольше терпения, и всё будет хорошо.

– Да, – говорит папа. – Будем надеяться!

Но, глядя на него, не заметно, чтобы он успокоился.

Альва собирает корзинку с рождественским угощением, и Мадикен с Лисабет, как обычно, отправляются поздравлять Линус Иду. Так было во все прежние сочельники.

– А у меня совсем скоро будет маленький братик! – говорит Лисабет Линус Иде.

– Да что ты? – отвечает Линус Ида. – А как же Мадикен? Разве у неё не будет тоже маленького братика?

– Нет, – говорит Лисабет. – У нас будет только один братик. Он у нас будет общий!