Диана Джонс - Дом с характером

К этому времени из кухни наружу валил ровный мерцающий поток пузырей. Когда Чармейн оглянулась посмотреть, что там делается, то увидела, что кухня уже не забита плотной пеной, но везде по-прежнему летали пузыри, а из очага набегали все новые и новые. Чармейн вздохнула и осторожно попятилась в дом, потянулась через раковину и открыла кухонное окно. Это было очень правильное решение. Из дома повалило сразу два потока пузырей, быстрее прежнего, и во дворе появились радуги. Кухня стремительно пустела. Вскоре Чармейн уже могла разглядеть, что у раковины теперь стоят уже четыре мешка с грязным бельем – на месте вчерашних двух.

– Вот гадость! – сказала Чармейн. – Дедушка Вильям, как мне получить завтрак?

Было приятно услышать из гущи пузырей голос дедушки Вильяма:

– Постучите по стене рядом с очагом, душенька, и скажите: «Завтрак, пожалуйста».

Оголодавшая Чармейн тут же побежала к очагу. Она нетерпеливо постучала по мыльной крашеной стене:

– Завтрак, пожалуйста!

После чего ей пришлось посторониться от возникшего в воздухе подноса и нащупать очки на груди. Посреди подноса стояла шипящая тарелка с яичницей с беконом, а вокруг теснились кофейник, чашка, подставка с гренками, варенье, масло, молоко, мисочка со сливовым повидлом и приборы в накрахмаленной салфетке.

– Какая прелесть! – воскликнула Чармейн и, пока все не успело замылиться, подхватила поднос и утащила его в гостиную.

К ее удивлению, здесь не осталось никаких следов вчерашнего чайного пира, который учинили они с Питером, а столик аккуратно стоял в углу, но в комнате было очень сыро, и по стенам толпилось довольно много заблудившихся пузырей. Чармейн прошла через гостиную к входной двери. Она вспомнила, что когда брала розовые и голубые лепестки для заклинания из «Книги Палимпсеста», то заметила в саду за окном кабинета стол и скамейку. Она понесла поднос за угол дома поглядеть, там ли они.

Они оказались на месте – на самом утреннем солнышке, а над столом, выше сине-розово-голубых кустов, виднелось окно в кабинет, хотя поместиться кабинету в доме было негде. Интересная штука волшебство, подумала Чармейн и поставила поднос на стол. Хотя с кустов над головой еще капало после дождя, который лил всю ночь, стол и скамейка были сухие. Чармейн села и съела самый вкусный завтрак в своей жизни, нежась на солнышке, – она чувствовала себя ленивой, избалованной и ужасно взрослой. Не хватает только шоколадного круассана, какие печет папа, подумала она, откидываясь на спинку скамейки и прихлебывая кофе. Обязательно расскажу дедушке Вильяму, когда он вернется.

Ей подумалось, что дедушка Вильям, должно быть, частенько сиживал за завтраком в этом приятном местечке. Гортензии вокруг нее цвели красивее всех в саду, как будто ради того, чтобы доставить дедушке Вильяму особое удовольствие. На каждом кусте росли цветы разных оттенков. На кусте прямо перед Чармейн были белые, бледно-розовые и розовато-сиреневые цветы. Следующий начинался слева с синих и голубых цветов, а к правой стороне переходил в насыщенные аквамариновые. Чармейн как раз хвалила себя за то, что не разрешила кобольду состричь всю эту красоту, как из окна кабинета высунулась голова Питера. Это чуть не испортило Чармейн все удовольствие.

– Эй, где ты взяла завтрак? – строго спросил Питер.

Чармейн ему объяснила, он убрал голову обратно и ушел. Чармейн осталась сидеть – она была уверена, что Питер вот-вот появится, и надеялась, что все-таки нет. Но ничего не произошло. Чармейн еще немного погрелась на солнышке, а затем решила, что неплохо бы найти книгу и почитать. Но сначала она отнесла поднос в дом, в кухню, по пути нахваливая себя за хозяйственность и трудолюбие. Было видно, что Питер тут побывал: он закрыл заднюю дверь и оставил открытым только окно, поэтому кухня снова была забита пузырями, которые сначала медленно подплывали к окну, а потом стремительно выскакивали в него. Среди пузырей маячила огромная белая фигура Потеряшки. Когда Чармейн вошла, Потеряшка вытянула исполинский облезлый хвост и вильнула им, причем сильно задела очаг. Очень маленькая мисочка с очень маленькой порцией корма, предназначенной для очень маленькой собачки, пролетела сквозь пузыри и приземлилась у ее огромных передних лап. Потеряшка печально оглядела ее, опустила громадную голову и одним махом заглотила весь корм.

– Ой, бедная Потеряшка! – воскликнула Чармейн.

Потеряшка подняла голову и увидела ее. Исполинский хвост завилял, стуча по очагу. С каждым ударом появлялась новая мисочка с кормом. За несколько секунд Потеряшка оказалась окружена крошечными мисочками, уставившими весь пол.

– Не перестарайся, Потеряшка, – посоветовала Чармейн, лавируя между мисочками.

Она поставила поднос на один из двух новых мешков с грязным бельем, сказала Потеряшке: «Если понадоблюсь, я в кабинете, ищу книжку» – и вылавировала обратно к двери. Потеряшка была занята едой и не обратила на нее внимания.

В кабинете был Питер. Поднос из-под завтрака стоял на полу у письменного стола, а сам Питер сидел в кресле и деловито перелистывал одну из шеренги огромных книг в кожаных переплетах, стоявших на дальнем краю стола. Сегодня Питер выглядел гораздо приличнее вчерашнего. Волосы у него высохли и лежали аккуратными темно-русыми завитками, и он надел запасной костюм, из добротного зеленого твида. Костюм был в складках от лежания в рюкзаке, и на нем красовалась пара круглых влажных пятен там, где лопнули пузыри, однако Чармейн вынуждена была признать, что он очень даже ничего. Когда Чармейн вошла, Питер со вздохом захлопнул книгу и сунул ее на место. Чармейн отметила, что вокруг большого пальца на левой руке у него повязана зеленая бечевка. Значит, вот как он сюда попал, подумала Чармейн.

– Темный лес, – сказал ей Питер. – Должно быть где-то здесь, а найти не могу.

– Что ты ищешь? – спросила Чармейн.

– Ты вчера что-то говорила про лаббока, – ответил Питер, – и я понял, что плохо представляю себе, кто они такие. Вот хотел посмотреть в книге. Или ты сама все о них знаешь?

– Вообще-то нет, кроме того, что они очень страшные, – призналась Чармейн. – Мне бы тоже хотелось узнать о них побольше. Только как?

Питер показал пальцем, обмотанным зеленой бечевкой, на череду книг.

– Вон она. Это чародейская энциклопедия, но надо заранее знать, что ищешь, иначе даже нужного тома не найдешь.

Чармейн нацепила очки и нагнулась посмотреть на книги. На каждой было вытеснено золотом: «Рес Магика», а ниже стояли цифры и название. «Том 3, – прочитала она. – „Гиролоптика“. Том 5, „Панактикон“». Тогда Чармейн зашла с другого конца: «Том 19, „Высшая репродукция“. Том 27, „Земная онейромантия“. Том 28, „Космическая онейромантия“».