Диана Джонс - Дом с характером

– Гм-м, – протянул Питер. – Как ты думаешь, он не мог сам погибнуть?

– Надеюсь, что нет! – воскликнула Чармейн.

Они смотрели и ждали. До них снова стали доноситься привычные звуки – почти как раньше, если не считать легкого жужжания. Яркие пятна перед глазами понемногу растаяли. Через некоторое время стало заметно, что замок с печальным и потерянным видом перемещается через луг к скалам. Чармейн, Потеряшка и Питер смотрели и ждали, пока он не перебрался через скалы и не исчез из виду в горах. Кальцифера по-прежнему нигде не было видно.

– Может быть, он вернулся в кухню? – предположил Питер.

Они отправились туда. Открыли заднюю дверь, вгляделись в белье, но нигде не было ни следа голубой слезинки. Они прошли через гостиную и открыли входную дверь. Но из голубого там были только гортензии.

– Разве огненные демоны умирают? – спросил Питер.

– Понятия не имею, – отозвалась Чармейн. Как всегда в тяжелые моменты, она знала, чего хочет. – Пойду почитаю, – сказала она.

Чармейн села на ближайший диван, нацепила очки и подобрала с пола «Путешествие мага». Питер сердито вздохнул и ушел.

Чтение не помогало. Чармейн не могла сосредоточиться. Она все время думала о Софи – и о Моргане. Было ясно, что Кальцифер каким-то непонятным образом был Софи близким родственником.

– Это даже хуже, чем потерять тебя, – сказала Чармейн Потеряшке, которая пришла посидеть у нее на туфлях.

Она подумала, не следует ли ей отправиться в Королевскую резиденцию и рассказать Софи о случившемся. Но было уже темно. Наверное, Софи вынуждена присутствовать на официальном обеде и сидит напротив принца-лаббокина, а кругом свечи и все такое прочее. Чармейн не осмелилась бы ворваться на подобное мероприятие. Кроме того, Софи в панике от той записки с угрозами Моргану. Чармейн не хотела тревожить ее еще сильнее. Вдруг Кальцифер объявится к утру? Он же все-таки огненный. С другой стороны, такой взрыв мог разнести в клочки что угодно. Чармейн представила себе клочки голубого пламени, разбросанные среди оползня…

Питер вернулся в гостиную.

– Я знаю, что нам надо сделать, – объявил он.

– Что? – подскочила Чармейн.

– Надо пойти и рассказать кобольдам о Ролло, – сказал Питер.

Чармейн вытаращила на него глаза. Сняла очки и вытаращила глаза еще раз – так было лучше видно.

– При чем тут кобольды, когда Кальцифер…

– Ни при чем, – удивился Питер. – Зато мы можем доказать, что лаббок подкупил Ролло, чтобы тот сеял раздоры.

Чармейн всерьез задумалась, не вскочить ли и не огреть ли Питера по голове «Путешествием мага». Чтоб они провалились, эти кобольды!

– Надо пойти прямо сейчас, – убеждал ее Питер, – пока не…

– Утром, – сказала Чармейн твердо и окончательно. – Утром, после того как мы сходим на скалы и посмотрим, что случилось с Кальцифером.

– Но… – возразил Питер.

– Потому что, – сказала Чармейн, быстро выдумав причину, – Ролло все равно сейчас здесь нет, он ушел прятать свой горшок с золотом. А надо, чтобы он присутствовал, когда ты будешь его обвинять.

К ее удивлению, Питер обдумал это и согласился с ней.

– И еще мы должны прибрать в спальне дедушки Вильяма, – сказал он, – на случай, если его привезут уже завтра.

– Вот иди и прибирай, – отрезала Чармейн. Пока я не запустила в тебя книгой, подумала она, а вдогонку и вазой с цветами!

Когда Чармейн проснулась на следующее утро, Кальцифер по-прежнему не шел у нее из головы. Она пошла в ванную и увидела, что Питер увлеченно перестилает постель дедушки Вильяма, а грязное постельное белье запихивает в очередной мешок. Чармейн вздохнула. Опять стирка.

– Зато он будет занят и доволен, пока я ищу Кальцифера, – сказала она Потеряшке, поставив перед ней полную мисочку собачьего корма. – Ну что, пойдешь со мной на скалы?

Потеряшка, как всегда, была только рада пойти с Чармейн куда угодно. После завтрака она бодро засеменила за Чармейн через гостиную к входной двери. Но на скалы они так и не пошли. Стоило Чармейн взяться за дверную ручку, как Потеряшка выскочила у нее из-за спины и толкнула дверь, и дверь распахнулась. А на пороге стоял Ролло – он как раз протягивал маленькую синюю руку за ежедневной крынкой молока. Потеряшка, отрывисто рыкая, прыгнула на Ролло, стиснула челюстями ему шею и прижала его к земле.

– Питер! – завопила Чармейн, стоя в луже пролитого молока. – Беги скорее сюда! Неси мешок! – Она поставила ногу на спину Ролло, чтобы не дать ему убежать. – Мешок! Мешок! – вопила она.

Ролло брыкался как бешеный, и дергался под ее ногой, а Потеряшка как раз отпустила его, чтобы погавкать. Ролло внес лепту в общий гвалт мощными скрипучими криками: «Спасите! Помогите! Убивают!»

Надо отдать Питеру должное – он тут же примчался. Бросив взгляд на сцену у порога, он схватил одну из вышитых сумок миссис Бейкер и исхитрился набросить ее на болтающиеся ноги Ролло, не успела Чармейн даже набрать в грудь воздуху, чтобы все объяснить. В секунду Питер натянул сумку на всего Ролло и теперь держал ее на весу – она дергалась, крутилась и капала молоком, – и при этом пытался сунуть одну руку в собственный карман.

– Хорошо получилось, – заметил он. – Достань у меня из кармана бечевку, пожалуйста. Нельзя же его упустить. – Когда Чармейн не без труда вытянула длинную лиловую бечевку, Питер добавил: – Ты уже завтракала? Отлично. Завяжи сумку сверху как следует. А теперь держи крепко и не отпускай, пока я собираюсь. Сразу и пойдем.

– Пуфтифе! – глухо донеслось из сумки, когда Питер вручил ее Чармейн.

– Тихо, – велела Чармейн и вцепилась в сумку обеими руками.

Сумка дергалась во все стороны, а Чармейн глядела, как Питер извлекает из карманов по всей куртке бесконечные петли разноцветной бечевки. Он обмотал большой палец левой руки красной бечевкой, большой палец правой – зеленой, три пальца на правой руке – лиловой, желтой и розовой, а потом черной, белой и синей – три пальца на левой. Потеряшка стояла на пороге, навострив обтрепанные ушки, и с интересом следила за процессом.

– Мы что, собираемся искать конец радуги? – спросила Чармейн.

– Нет, это я так выучил дорогу к кобольдам, – объяснил Питер. – Отлично. Захлопни входную дверь и пошли.

– Пффаффит! – возмутилась сумка.

– От такого же и слышу, – отозвался Питер и направился впереди всех к внутренней двери. За ним засеменила Потеряшка, а следом шла Чармейн с дергающейся сумкой.

За дверью они повернули налево. Чармейн была слишком занята и не сказала, что, по ее мнению, эта дорога ведет в конференц-зал. Она вспомнила, как легко кобольды исчезали и появлялись и как сам Ролло провалился сквозь землю на горном лугу. Ей подумалось, что Ролло вот-вот провалится сквозь дно вышитой сумки, дайте только срок. Она подсунула под сумку руку, но понимала, что этого мало. Чувствуя, как сочится сквозь пальцы молоко, Чармейн пыталась удержать Ролло в сумке при помощи чар. Беда в том, что она не представляла себе, как это делается. В голову ей пришло только то, как она обращалась с заклятьем, которое Питер наложил на протечку в ванной. Сиди в сумке, СИДИ В СУМКЕ, думала она о Ролло, поглаживая дно. С каждым ее движением из сумки доносился очередной приглушенный вопль, отчего Чармейн только уверялась в том, что Ролло собрался улизнуть. Поэтому она просто шла вслед за Питером, который поворачивал то в одну, то в другую сторону, и так и не запомнила, как попасть к кобольдам. А потом обнаружила, что они уже на месте.