Робин ЛаФевер - Теодосия и последний фараон

– Куда они все подевались? – спросила я.

– Наверняка всех извозчиков расхватали те, кто захотел поскорее скрыться подальше от демонстрации, – ответил Бинг и продолжил, виновато посмотрев на маму: – Мне очень жаль, миссис Трокмортон, но, похоже, теперь нам остается либо переждать в музее, пока толпа не рассосется, либо нанять осликов.

При этих словах Бинг недовольно поморщился и покосился на тот край площади, где стояла кучка мальчишек со своими серыми ушастыми животными.

– И как долго нам придется ждать, пока толпа рассосется? – спросила мама, поглядывая на музей, внутри которого, как она считала, мы будем в полной безопасности. Знала бы она, что там сейчас намного опаснее, чем на запруженной толпой улице!

– Сложно сказать, – пожал плечами Бинг. – На прошлой неделе тоже была демонстрация, так она продолжалась двое суток, ее участники ночевали прямо на улицах.

– Ну, ждать столько времени мы никак не можем! – воскликнула мама. – Завтра утром нам нужно успеть на поезд, кроме того, мы очень устали с дороги. – Она беспокойно посмотрела на толпу и сказала: – Полагаю, нам следует нанять осликов.

– А почему мы не можем просто идти пешком? – спросила я.

– В Каире никто не ходит пешком, дорогая, здесь это просто не принято, – ответила мама. – Кроме того, на осликах будет быстрее.

– Хорошо, – кивнул Бинг и решительным шагом направился к осликам. Мы с мамой поспешили следом, стараясь не отстать от него.

Когда мы подошли ближе, мальчишки-погонщики налетели на нас, словно стая оживленно жужжащих ос. Они громко лопотали на дикой смеси арабского с английским, наперебой расхваливали себя и своих осликов, ругались друг с другом, и все это с выражением шальной радости на чумазых мордашках, улыбаясь и наслаждаясь поднятой ими самими кутерьмой.

Бинг указал на маленькую стайку из четырех мальчишек и сказал:

– Вы. Идите сюда. Мы вас берем. – Вся четверка, очень довольная, дружно шагнула вперед. – Но нам нужны только трое, – брюзгливо добавил Бинг.

Трое мальчишек постарше отпихнули в сторону четвертого, самого маленького. Тот окинул своих обидчиков испепеляющим взглядом, а я увидела, что он помимо всего прочего горбун. Бедняжка! И как жестоко со стороны остальных было прогонять его.

– Прошу прощения, мистер Бинг, – сказала я, – но я хочу поехать на его ослике.

И я показала на горбатого мальчугана.

Бинг раздраженно вздохнул (что уж он при этом подумал обо мне, не знаю) и ответил:

– Вообще-то все ослики одинаковы, но если вы настаиваете… Слышали, что сказала юная леди? – огрызнулся он в сторону мальчишек-погонщиков.

Один из них зло взглянул на маленького горбуна и неохотно отошел в сторону.

Уродливый мальчик рассыпался передо мной в благодарностях и принялся усаживать на своего ослика. У этого мальчишки-погонщика было очень смышленое лицо, да и двигался он с завидной для горбатого человека ловкостью. Вскоре мы с мамой уже сидели каждая на своем ослике, а мистер Бинг… теперь я поняла, почему мистер Бинг с такой неохотой согласился ехать на осликах. Эти милые серые животные были слишком низкими для длинных ног мистера Бинга, которые волочились по земле, и ему приходилось все время поджимать их. Выглядело это настолько забавно, что я едва не расхохоталась, но, слава богу, сумела сдержать себя и только лишь усмехнулась, отвернувшись в сторону.

– Поехали, – пробурчал мистер Бинг, неловко елозя в своем седле.

Мой мальчишка-погонщик легонько ударил своего ослика между ушей маленьким тоненьким хлыстиком. Ослик качнулся вперед и с места перешел на ровную неторопливую иноходь. Шагавший возле головы ослика мальчишка-погонщик обернулся ко мне и с улыбкой спросил:

– Мисс желает ехать быстрее? Ослик Гаджи может бежать быстрее. В два раза быстрее, мисс-эфенди.

– Нет, спасибо, не нужно, – ответила я и крепче вцепилась в седло на тот случай, если мальчишка меня не послушает. – Боюсь, что тогда остальные отстанут от нас.

Мальчишка разочарованно пожал плечами и переключил все свое внимание на дорогу впереди. Я же рискнула обернуться через плечо и, честно говоря, почти не удивилась, заметив далеко позади Каррутерса, который, прячась в толпе, крался следом за нами.

Я попыталась перехватить взгляд Бинга, но тот был слишком занят тем, чтобы не скрести ногами по дорожной пыли.

Мы все дальше отъезжали от музея, а толпа между тем продолжала расти, в нее, как в реку, впадали ручейки демонстрантов из каждой боковой улочки или переулка. Настроение толпы… нет, я не назвала бы его совсем уж угрожающим, скорее недружелюбным. Разливавшаяся над толпой неприязнь была такой же густой, плотной, буквально осязаемой, как пропитавшая весь воздух в Каире энергия древней магии – хека. Работая пятками, я попыталась направить своего ослика ближе к мистеру Бингу, мне нужно было рассказать ему о Каррутерсе и фон Браггеншнотте.

Но пространство между нами было запружено пешими демонстрантами, и у меня не было никакой возможности подобраться к Бингу, тем более что между ним и мной ехала мама.

Затем мы завернули в боковую улицу и застряли – так плотно она была забита демонстрантами. Мистер Бинг даже крякнул от огорчения.

Мой мальчишка-погонщик взмахнул своим хлыстиком и принялся что-то кричать ослику по-арабски, пытаясь развернуть его назад, но было уже поздно. Сзади подошли новые демонстранты и окончательно закупорили улицу. Теперь мы оказались как мухи в киселе – ни вперед, ни назад.

– Что теперь будем делать? – крикнула я мистеру Бингу.

Он что-то прокричал в ответ, но его слова утонули в шуме толпы. Крики стали громче, когда появилась какая-то медленно продвигавшаяся посередине улицы процессия. Толпа начала сжиматься, освобождая дорогу и одновременно все дальше отделяя нас троих друг от друга.

Я закричала, зовя Бинга на помощь, но к этому времени они с мамой были уже прижаты к стене какой-то лавки и не могли сдвинуться ни на шаг. А нас с моим погонщиком толпа постепенно оттеснила к противоположной стороне улицы, а затем и вовсе затолкала в какой-то боковой переулок.

Я с тревогой принялась выискивать в толпе лицо того человека из музея, Каррутерса, но не увидела его. Возможно, слугам Хаоса достаточно было лишь заварить эту смуту, а дальше она начинает действовать сама по себе.

В принципе, как я поняла, для того чтобы начать беспорядки, слуге Хаоса достаточно оказаться в нужном месте в нужное время и толкнуть первый камешек – дальше лавина обрушится уже без него.

В переулке было спокойнее, чем на улице, – я видела, как по ней бурным потоком течет толпа, и искала в этом потоке Бинга или маму.

Увы.

Город, который всего пару часов назад казался мне таким чарующим, красочным и экзотическим, с каждой минутой терял свою привлекательность, становился в моих глазах все более пугающим и зловещим. Не имея представления о том, что делать дальше, я посмотрела, сидя в седле, сверху вниз на своего мальчишку-погонщика и спросила его: