Питер Леранжис - Семь чудес и гробница теней

Нужное нам здание оказалось многоквартирным кирпичным домом, напоминающим настоящий замок, с входом, закрытым решеткой из кованых железных прутьев со злыми масками в качестве своеобразного украшения. В черном арочном проеме, убрав руки за спину, стояли двое охранников. Касс окинул их взглядом, и в его глазах вспыхнул страх.

– Именно здесь застрелили Джона Леннона, – прошептал он.

– Может, хватит уже? – огрызнулся я.

Пока папа расплачивался с таксистом, к первому такси из прохода ринулся какой-то мужчина. Он был в шерстяной шапке, солнцезащитных очках, джинсах и черной кожаной куртке, а в руке держал что-то блестящее и металлическое.

– Что за… – пробормотал папа.

Мужчина наклонился к опущенному заднему стеклу. Я не расслышал, что он говорил, но когда он отошел от машины, его руки были пусты.

Прежде чем мы успели как-то среагировать, он открыл заднюю дверь нашего такси.

– К реке! – приказал он водителю, протискиваясь на заднее сиденье, где уже сидели мы с Кассом. – И побыстрее!

Впереди Торквин как раз выносил Эли из машины. Ее рука безвольно повисла, и я заметил на ней какой-то серебристый блеск.

– Сэр, – кротким голосом возразил водитель, – я должен рассчитаться с пассажирами…

– Я сказал, езжайте! – рявкнул мужчина.

Таксист рванул от обочины, а папа развернулся к нам:

– Прощу прощения, но у нас важное дело в этом здании!

Мужчина сунул руку в карман куртки:

– Если вы не хотите проблем, вы будете делать то, что я говорю.

Если вы задавались вопросом, каково это – ехать по Нью-Йорку в такси с водителем, без остановки хныкающим: «Нас всех убьют, нас всех убьют, нас всех убьют», – я отвечу: это совсем не смешно.

Нас жестоко мотало из стороны в сторону. Пребывающий в панике таксист задел бок припаркованного минивэна, пересек сплошную двойную полосу и едва не врезался в грузовик с детскими товарами, водитель которого разразился нам вслед отчаянной руганью.

Машина, подпрыгнув, резко затормозила на красный свет у 5-й авеню.

– Я попросил вас ехать, а не отправлять ваших пассажиров на тот свет, – проворчал мужчина в кожаной куртке. В руке он сжимал кожаный кошелек, который только что вытащил из кармана. – Если вы надеетесь на чаевые, я бы рекомендовал вам перейти на безопасный стиль вождения и доставить нас на Риверсайд-драйв живыми.

Водитель осторожно обернулся:

– Так это не ограбление?

– Что? Конечно нет! – Мужчина вздохнул и откинулся на спинку сиденья, сняв сначала шапку, а затем очки. У него оказались густые седые волосы, зачесанные назад, как у мраморных скульптур, и холодные серо-голубые глаза на будто каменном лице, загорелом и испещренном морщинами.

– Кто вы? – спросил я.

– Ваше желание сбылось, – ответил он. – Доктор Бредли знает свое дело. «Код красный» является частью алгоритма действия в случае непредвиденных ситуаций, разработанного в «ИК».

– Вы один из «ИК»? – не поверил Касс. – Но ведь «ИК» уничтожен!

– Поправка – был захвачен остров, – отозвался мужчина, – но Институт Караи все еще существует. В целях безопасности наш лидер никогда не бывает на острове. Все сообщения с «Кодом красным» поступают в главный центр управления. У нас множество баз, и одна из них расположена здесь.

«Номер Первый».

«Омфалос».

Профессор Бегад рассказывал нам о лидере организации Караи как о человеке, от которого он получает указания. Но и только. Мы даже имени его не знали.

– Это к нему попала Эли? – спросил я. – К начальнику Бегада?

– Ваша подруга в очень хороших руках. – Мужчина наклонился вперед. – Водитель, высадите нас на том углу, в конце квартала.

Мы вышли на Риверсайд-драйв у входа в парк. За беговой дорожкой текла широкая серебристо-голубая река.

– Гудзон, – сказал Касс. – А на другой стороне начинается Нью-Джерси…

– Скорее, – бросил мужчина, ведя нас мимо низких каменных ворот. Он был ниже ростом и старше моего папы. Под кожаной курткой я заметил белую водолазку, облегающую выступающий животик. – За вами следили до самого Нью-Йорка.

– Не может быть, – возразил папа. – Мы были в Турции, а до того…

– …в Монголии, да, мы в курсе. – Мужчина достал из кармана два узких серебряных браслета. – Наденьте их. Это браслеты с иридием. У Эли тоже такой есть.

Я взял один и просунул в него кисть. Иридий. Эти браслеты были копией тех, которые нам дали Масса в их штабе в Египте.

– Это единственное вещество, блокирующее сигналы ваших жучков, которые вы вживили в наши тела на острове, – сказал я.

– Зачем они нам сейчас? – спросил Касс.

Мужчина холодно посмотрел на него:

– Масса уже летит сюда. У них есть доступ к вашим жучкам, а значит, нам нужно было увезти их подальше от вашей подруги Эли. Браслеты, как только вы их надели, заглушили сигнал.

Я помотал головой, вспомнив, что устроила Эли в строении «D».

– Нет. Эли отключила систему слежения «ИК». Она вызвала перегрузку и сожгла ее.

Выражение лица мужчины уже не казалось таким каменным.

– Вы… настолько уверены в ее способностях? – спросил он.

– Если бы вы знали ее лично, вы бы тоже были в них уверены, – заявил я.

Мужчина кивнул:

– В таком случае, если дело не в жучках, как они вас нашли?

Мы с Кассом, переглянувшись, пожали плечами.

Мужчина взял нас за руки и повел к 72-й улице, в обратном направлении, откуда мы приехали.

– Расскажите мне, с кем именно вы встречались в Турции.

– Что значит, они вас взломали, Канавар?! – рявкнул я в микрофон.

Мы сидели в зале заседаний в нью-йоркской штаб-квартире «ИК», расположенной в угловых апартаментах того самого похожего на замок здания. Папа, все еще не простивший седовласому мужчине угона такси, на него сердито посматривал.

Из крошечного динамика послышался писклявый голос Канавара:

– Возможно, я несколько неправильно выразился. Как мне стало известно, сегодня рано утром ваши заклятые враги в лице Масса сделали несколько телефонных звонков. Они связались со всеми организациями, находящимися в непосредственной близости от местоположения всех Чудес света, в том числе и с нашим музеем в Бодруме. С моими работодателями. Естественно, к тому моменту я, скажем так, упомянул о наших приключениях парочке своих доверенных друзей…

Мой затылок ударился о кожаный подголовник кресла.

– Это никакой не взлом, Канавар, – прошипел я. – Это называется не уметь держать язык за зубами! Вы не должны были никому ничего рассказывать!

– Но… пережитое имеет колоссальное археологическое значение! – оправдывался Канавар.

– Канавар, вы сказали им, куда мы направляемся? – перебил его Касс.

Возникла пауза. Затем едва слышное: