Жаклин Уилсон - Опасная игра

Я толком жевать не могла. Мешал комок в горле.

Я хотела домой!

И вот настало время возвращаться домой. Папа Александра захотел обязательно меня отвезти. И Футболиста прихватил. Они всю дорогу трепались о футболе, даже не заметили, что я все больше помалкиваю и уже пять минут вообще молчу.

Я вылезла из машины, помахала им на прощание и притворилась, что нажимаю кнопку звонка. Услышала, как машина отъехала, но все равно продолжала стоять, держа палец на кнопке и прокручивая в голове, что я могу сказать Кэм. Что ни придумывала, получалось ужасно глупо. В конце концов я решила, что сказать мне нечего. И вообще, не смогу я посмотреть ей в глаза. Наверняка она меня прогонит. Я бы прогнала, если бы она со мной так гадко обращалась, как я с ней.

К родной маме тоже возвращаться нельзя, но ведь совсем не обязательно ночевать на улице или в пустом доме с картонной мебелью. Круглосуточный телефон социальной службы я помню наизусть – если позвонить, Илень в течение часа приедет, устроит меня на ночь, а с утречка бодро займется моим делом. Соцработники никогда не сдаются. Она стиснет зубы и с милой улыбкой подыщет мне новый дом.

Только я не хочу новый дом! Наконец-то я поняла, что мне на самом деле нужно, да поздно. Палец вдруг сам собой надавил на кнопку. Звонок трезвонил без перерыва, а потом раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и на крыльцо выскочила Кэм – волосы дыбом, глаза красные, кофта застегнута не на ту пуговицу, и все равно она мне показалась самой чудесной на свете.

– Кэм!

– Трейси!

Я повисла у нее на шее, а она меня обняла крепко-крепко, и так мы замерли, прижавшись друг к другу, как будто ни за что не могли расцепиться. Я почти не заметила, как к нам подошли Джейн и Лиз, быстренько нас обняли, похлопали Кэм по спине, потрепали меня по волосам и тихо вышли за дверь, оставив нас одних. Обнявшихся, ревущих и вовсю шмыгающих носами. Сквозь мои кудряшки просочилась какая-то сырость.

– Ты мне слезами на голову капаешь! – прогнусавила я.

– А ты мне все плечо промочила, – всхлипнула Кэм.

– Я не плачу. Это аллергия.

– Дуреха! – Кэм еще сильнее стиснула меня в объятиях.

– Я думала, ты на меня прямо ужасно сердишься.

– Я на тебя прямо ужасно сержусь, – с нежностью проговорила Кэм. – Где ты была? Мы с Илень чуть с ума не сошли, когда твоя мама позвонила и сказала, что ты ударилась в бега. Ты хоть понимаешь, что тебя разыскивает полиция?

– Ух ты! А на телевидение сообщили? Обо мне в новостях скажут? Можно записать на видео?

– Лучше я сейчас всех обзвоню, через минуточку, и скажу, что ты нашлась. Трейси, так что случилось? Твоя мама говорит, все вроде было замечательно. Она очень расстроилась.

– Она не знала, как меня сплавить поскорее…

– Неправда! На самом деле она тебя любит. Смотри, сколько подарков надарила.

– Ага, куклу, и конфеты, и кучу других ненужных вещей.

– По-моему, она тебе подарила очень даже неплохие штаники! – Кэм отодвинула меня на расстояние вытянутой руки, любуясь моими новыми штанами.

– Ну да, одежда нормальная. Мне понравилась. И с мамой вначале было весело. Она меня наряжала в свои платья, здо́рово было. А потом я ей надоела! Она ушла в паб, а меня бросила одну.

– Она не должна была так делать! – Кэм снова прижала меня к себе. – Тогда ты и сбежала?

– Нет, я утром свалила. Правда, Кэм, она все придумывала, как бы от меня отделаться. Ну, я решила облегчить ей задачу.

– А мы тут по стенкам бегали – где ты, что с тобой? Так где ты была?

– Я вернулась на поезде.

– Понятно, понятно, а где целый день болталась? Я весь город обегала, смотрела в магазинах и в «Макдоналдсе», даже в школу заглянула.

– Ты нормальная? Как будто я туда пойду!

– Где же ты все-таки была? – Кэм приподняла мне подбородок, чтобы пришлось посмотреть ей в глаза. – Трейси, ну скажи мне!

Вдруг мне захотелось ей рассказать.

– Там такой дом есть, я туда часто хожу вместо школы, только не злись. Я там встречаюсь со всякими людьми.

Самые разные выражения промелькнули на лице Кэм одно за другим, как в калейдоскопе:

– Что за дом? Что за люди?

Кэм старалась говорить беззаботно, хотя ее пальцы так и впились мне в плечи.

– Дом пустой, там никто не живет. Просто, кроме меня, туда еще мальчишки приходят, Александр и Футболист. Они хорошие, мы с ними дружим. Представляешь, они оба хотят быть моими мальчиками!

– А не рановато тебе, Трейси?

– Видела бы ты Александра, не беспокоилась бы! А с Футболистом я как-нибудь управлюсь, запросто.

– Они учатся в той же школе, что и ты?

– Не-а. Футболист старше, а Александр ходит в шикарную школу для мальчиков.

– И они оба тоже прогуливают?

– Ну, Футболиста исключили, он не может ходить в школу, даже если бы захотел. А Александр больше не будет прогуливать – хочет нормально сдать экзамены.

– Молодец Александр! Трейси, а ты как решишь – добьешься, чтобы тебя совсем из школы исключили, или начнешь учиться добросовестно?

– Да выбирать-то особо не приходится. Александру хорошо, он умный. Отличник по всем предметам.

– Знаешь, у тебя соображалка тоже неплохо работает. – Кэм легонько постучала меня по макушке.

– Ага, конечно! И миссис Рвота Мешкли меня враз полюбит, и одноклассники ни с того ни с сего захотят со мной дружить?

– Ты не вечно будешь в классе миссис Мешкли. А друзей заводить ты, кажется, уже научилась. Но если тебе совсем уж плохо в этой школе, поищем другую. Лиз говорила – может быть, ей удастся взять тебя к себе.

– Представляю, какая она строгая учительница!

– А с тобой и надо построже. Ты же хулиганка каких свет не видывал!

– Но ты все равно хочешь снова взять меня к себе?

– Ты же знаешь.

– После всего, что я тебе наговорила?

– Я тоже всякого наговорила. Это ничего. Люди, которые любят друг друга, иногда ссорятся, что тут поделаешь.

– Любят? – повторила я, а сердце глухо застучало: тук-тук-тук.

– Я тебя люблю, – сказала Кэм.

Мое сердце засветилось, как на открытке к Дню святого Валентина.

– Меня раньше никто не любил.

– Твоя мама тоже тебя любит, – сказала Кэм. – Пусть у вас не получилось жить вместе постоянно – все равно она наверняка захочет с тобой видеться.

– А может, еще подождет годиков пять. Поживем – увидим. Да ладно, мне и с тобой хорошо. Если ты правда этого хочешь.

– А ты хочешь, Трейси?

– Знаешь, что да.

Мы все еще стояли в прихожей. Я посмотрела на голые доски пола, потолок в трещинах и обшарпанные постеры на стенах.