Сара Элфгрен - Круг

Ее слова не сразу проникают в сознание.

Всю осень и зиму они жили в ожидании этого момента. Они упражнялись, готовились. И вот ожиданию пришел конец. Времени на подготовку больше нет. И, глядя на остальных Избранных, Мину думает: готов ли кто-то из них к встрече с Максом, уже убившим двух человек?

– Вы знаете, что я думаю, – говорит Линнея. – Такие, как он, не имеют права жить. Он выбрал, на чьей он стороне.

– Я согласна, – отзывается Ида.

– Он человек, – напоминает Николаус.

– Вот именно, – соглашается Линнея. – Он всего-навсего человек. Значит, есть способ убить его, даже если он отмечен демонами.

– Сказано: не убий, – говорит Николаус.

– Око за око, зуб за зуб, – парирует Линнея.

– Давайте оставим в покое Библию! Мы не можем пойти и убить его, – говорит Мину.

– У тебя нет права голоса, – говорит Линнея. – У тебя к нему чувства.

Мину только открывает рот, чтобы возразить, как из-за стола поднимается Анна-Карин и впивается взглядом в Линнею.

– Я никогда не соглашусь с предложением убить человека, – говорит она. – Нам нельзя переходить эту границу.

– Два-два, – констатирует Линнея. – Все зависит от тебя, Ванесса.

Какой абсурд, думает Мину. Они сидят и голосуют: идти на убийство или нет.

– Я согласна с Анной-Карин, – говорит Ванесса.

Линнея смотрит в стол.

– Ну ладно. Значит, говорить больше не о чем, – цедит она сквозь зубы.

– О, как прекрасно, что мы снова друзья, – ехидно произносит Ида через некоторое время. – Интересно, только меня шокировало то, что Мину целовалась с учителем?

Вдруг кот издает пронзительное мяуканье и стремительно, как черная молния, исчезает в гостиной.

В следующую секунду голова Иды падает на грудь, как будто она увидела внизу что-то чрезвычайно интересное.

Через Мину словно проходит электрический разряд. Она помнит его с той ночи в парке. Ночи, с которой все началось.

Стул Иды медленно, со скрипом выдвигается из-за стола. Ножки стула оставляют длинные отметины на деревянном полу.

За столом воцаряется мертвая тишина. Все смотрят на Иду.

Стул резко останавливается. Дыхание Иды похоже на едва различимое облако дыма. И потом она как будто… делается выше?

Нет, понимает Мину. Стул парит в воздухе.

– Она снова здесь, – бормочет Николаус.

Голова Иды поднимается, она смотрит на них расширенными зрачками. Тонкая струйка эктоплазмы стекает из угла рта.

– Дочери мои. Я рада видеть вас, – говорит Ида тем мягким теплым голосом, который не принадлежит ей. – Но вы до сих пор не доверяете друг другу, и это очень серьезно. Чтобы победить, вы должны целиком и полностью доверять друг другу.

Она смотрит на них одну за другой, и Мину кажется, что она чуть дольше задерживает взгляд на Линнее.

– Вы должны вместе выйти на борьбу с врагом. Вы должны стоять единым фронтом. Только тогда вы будете способны одержать победу. Круг – вот ваш ответ. Круг – вот ваше оружие.

– Ты должна сказать им что-то еще!

Это говорит Николаус. Он подходит к Иде. Его рука протянута, как будто он хочет коснуться ее, но не осмеливается. Ида встречает его взгляд.

– Это все, что я могу сказать, – отвечает она. – И это все, что вам нужно.

– Кто ты? – спрашивает Мину. – Ты – она? Та ведьма из семнадцатого века?

Ида смотрит на Мину.

– Да. Но сейчас не время задавать вопросы, – отвечает она, и Мину слышит ее голос в своей голове.

Отпусти.

Ида смотрит прямо на нее своими огромными зрачками.

Все зависит от этого, Мину. Отпусти.

Слабый запах дыма окутывает комнату.

Вторая кровать в больничной палате теперь пуста и аккуратно заправлена. Они здесь одни. Анна-Карин, мама, дедушка.

Моя семья, думает Анна-Карин.

Мамины руки барабанят по железной спинке дедушкиной кровати. Очевидно, что скоро маме приспичит курить. Она уже успела пожаловаться на то, что здесь нигде нет курительных комнат. Или хотя бы балкона. И что теперь ей придется тащиться до главного входа.

Анна-Карин смотрит на ее толстые короткие пальцы, на которых до сих пор видны следы от кипятка. И вдруг пальцы останавливаются.

На какое-то мгновение Анне-Карин кажется, что она случайно заставила маму остановиться. Она испуганно косится на ее лицо, но мама выглядит как обычно.

Анна-Карин не может оторвать от нее взгляда. Возможно, они видят друг друга в последний раз. Риск того, что Анна-Карин не переживет эту ночь, слишком велик.

Мама ерзает на стуле.

– Что с тобой сегодня? – спрашивает она.

– Ничего.

– Да? Ну ладно, пойду затянусь, – говорит мама, поднимаясь.

Когда она исчезает за дверью, дедушка открывает глаза. Как будто он все это время притворялся, что спит. Он улыбается Анне-Карин всем лицом.

– Герда! Это ты? – спрашивает он.

– Нет, дедушка. Это я. Анна-Карин. Твоя внучка.

Он, кажется, не слышит ее. Вместо ответа он слабо машет ей, чтобы наклонилась поближе. Анна-Карин склоняется над ним. Дедушка смотрит на нее изучающе.

– Вот и настало время, так ведь? – говорит он. – Война пришла?

Анна-Карин кивает. Да, пришла.

После того как средневековая ведьма покинула тело Иды, Мину придумала для них план действий. Анне-Карин отведена главная роль. В то, что этот план сработает, никто особо не верит, и Мину знает об этом. Но им нужно немедля остановить Макса.

Дедушка моргает от яркого света. Он просит воды, и Анна-Карин подносит ему чашку с носиком из голубой пластмассы, осторожно наклоняя ее к его рту, как будто поит маленького ребенка.

– Я хотел бы быть молодым, надеть униформу, – говорит дедушка мечтательно. – Я был так мал, когда все началось. Мой отец ушел на войну…

– Не думай сейчас об этом, – отвечает Анна-Карин. – Просто постарайся поправиться и вернуться домой.

– Я не воинственный человек, ты же знаешь, Герда, – продолжает дедушка. – Но я и не какой-нибудь пацифист. Некоторые войны необходимы. Есть такие вещи, за которые стоит сражаться. Тогда единственно верное решение – рискнуть жизнью ради правого дела.

– Я знаю, – отвечает Анна-Карин.

– Медведь всего опаснее, когда его загонишь в угол. Помни это, – говорит дедушка.

– Я запомню.

Кажется, он сказал все, что хотел. Его тело обмякает, и он снова закрывает глаза. Анна-Карин берет его руки в свои и осторожно держит, пока дедушка не заснет.

– До свидания, дедушка, – шепчет она. – Я тебя люблю.

За стеклом машины раскинулось замерзшее озеро Дамшён. Вилле остановил автомобиль у самого берега. Сегодня оттепель, конькобежцы не осмеливаются выйти на лед.

Ванесса видит свое лицо в боковом зеркале. Оно изменилось. Не то чтобы у нее появились морщины или еще что-то в этом роде, но она стала выглядеть старше. Повзрослела. В ее взгляде есть теперь что-то, чего она раньше не замечала.