Астрид Линдгрен - Приключения Эмиля из Лённеберги

– Сколько он берёт за выдранный зуб? – спросила Лина между стонами.

– Пятнадцать эре в час, – ответил Альфред.

И Лина содрогнулась: как дорого это стоит, а главное, как долго длится!

– Я вырву зуб быстрее и лучше, чем кузнец, – сказал Эмиль. – Я уже придумал как.

И он тут же изложил свой способ:

– Мне для этого нужен только Лукас и ещё длинная суровая нитка. Я обвяжу ниткой твой больной зуб, Лина, а другой конец привяжу себе к поясу, вскочу на Лукаса и помчусь галопом. Нитка натянется – оп! – и зуба как не бывало.

– Тебе легко говорить: оп – и всё! Нет уж, благодарю покорно! – с негодованием воскликнула Лина. – Меня твой галоп не устраивает.

Но тут зуб заныл пуще прежнего, и Лина, тяжело вздохнув, покорилась.

– Ладно, давай всё же попробуем. Бедная я, бедная. Может, получится по-твоему, – сказала она и пошла за суровой ниткой.

И Эмиль сделал всё, как говорил.

Он привёл Лукаса, а когда оба конца суровой нитки были крепко-накрепко привязаны – один к зубу, другой к поясу, – он вскочил на лошадь. Бедная Лина стонала и причитала, сестрёнка Ида тоже плакала, но Альфред их успокаивал:

– Всё будет в порядке! Ждать долго не придётся. Оп – и готово!

И Эмиль припустил лошадь галопом.

– Ой, сейчас, сейчас будет «оп»! – радостно завопила сестрёнка Ида.

Но этого не случилось. Потому что галопом помчалась не только лошадь, но и Лина. Она так смертельно испугалась этого «оп», которое произойдёт, как только натянется суровая нитка, что от страха заскакала вприпрыжку не хуже Лукаса. И сколько Эмиль ей ни кричал, чтобы она остановилась, всё зря. Лина неслась как угорелая, нитка провисала, и никакого «оп» так и не вышло.

Но Эмиль решил во что бы то ни стало помочь Лине избавиться от больного зуба, а он был не из тех, кто отступает после первой неудачи.

Поэтому он перемахнул на Лукасе через садовую изгородь.

«Не станет же Лина скакать, как козёл», – думал он. Однако, представь себе, он ошибся. Лина от страха тоже с разбегу перепрыгнула через изгородь. Сестрёнка Ида никогда не забудет этой сцены. Да-да, до конца дней своих она будет помнить, как Лина с раздутыми щеками и висящей изо рта ниткой перескочила через изгородь и закричала:

– Стой, стой! Я не хочу, чтобы было «оп».

Потом она, правда, стыдилась того, что всё испортила, но было уже поздно. Она с несчастным видом снова сидела на ступеньках крыльца и стонала. Но Эмиль не пал духом.

– Я придумал другой способ, – сказал он.

– Только, пожалуйста, не такой страшный, – попросила Лина. – Чтобы я не ждала этого «оп». Зуб можно вырвать и без «оп»!

Раз Эмиль предложил другой способ, значит, он точно знал, как надо действовать.

Он усадил Лину прямо на землю под развесистой грушей. Альфред и сестрёнка Ида с любопытством глядели, как Эмиль, взяв длинную верёвку, крепко-накрепко привязывал Лину к стволу.

– Ну вот, теперь тебе не удастся убежать, – сказал он, взял суровую нитку, которая всё ещё висела у Лины изо рта, и привязал к ручке точила, на котором Альфред точит косу, а папа Эмиля – топор и ножи.

Всё было готово, оставалось только крутануть ручку.

– Теперь не будет никакого «оп», а только «дрррр» – в общем, как ты хотела, – объявил Эмиль.

Сестрёнка Ида дрожала мелкой дрожью, Лина охала и стонала, но Эмиль с невозмутимым видом взялся за ручку точила. Суровая нитка, которая сперва валялась на земле, стала натягиваться, и чем больше она натягивалась, тем больший ужас охватывал Лину, но убежать она не могла.

– Ой, сейчас, сейчас будет «дррр»! – воскликнула сестрёнка Ида.

Но тут Лина завопила:

– Стой! Не хочу! Не хочу!

И, прежде чем кто-либо успел опомниться, она выхватила из кармана передника маленькие ножницы и перерезала натянутую суровую нитку.

Потом она снова стыдилась и огорчалась, потому что и в самом деле хотела избавиться от больного зуба. Получалось как-то нелепо. Эмиль, и Альфред, и сестрёнка Ида были очень ею недовольны.

– Ну и сиди со своим больным зубом! Пеняй на себя! Я сделал всё, что мог! – сказал Эмиль.

Но тут Лина взмолилась, чтобы Эмиль попробовал ещё один-единственный раз, – она клянётся больше не делать никаких глупостей.

– Я согласна на всё, только вырви этот зуб, – твердила Лина. – Привязывай снова суровую нитку.

Эмиль согласился ещё раз попробовать. Альфред и сестрёнка Ида этому очень обрадовались.

– Тебе годится только очень скорый способ, – объяснил Эмиль. – Надо сделать так, чтобы ты не успела помешать, даже если опять струсишь.

И Эмиль, с присущей ему находчивостью, тут же придумал, как это устроить.

– Вот что, – сказал Эмиль. – Ты залезешь на крышу хлева и спрыгнешь оттуда в стог сена. Ты и опомниться не успеешь, как зуба не будет.

Однако, несмотря на все свои обещания, Лина снова упёрлась – никак не хотела лезть на крышу хлева.

– Только тебе, Эмиль, может взбрести в голову такая глупость, – сказала она и не сдвинулась со ступеньки.

Но зуб так болел, что в конце концов она, глубоко вздохнув, встала.

– Ну, давай всё же попробуем… Хотя, чувствую я, мне этого не пережить.

Альфред тут же принёс стремянку и прислонил её к стене хлева. Эмиль влез на крышу, не выпуская из рук суровой нитки, которой снова обвязал больной зуб Лины, так что он вёл её за собой, как собачонку на поводке, и она послушно влезла вслед за ним, не переставая стонать и охать.

Эмиль прихватил с собой молоток и большой гвоздь, который тут же вбил в опорную балку, потом привязал суровую нитку к гвоздю. Всё было готово.

– Теперь прыгай! – скомандовал Эмиль.

Бедная Лина сидела верхом на коньке крыши, глядела с ужасом вниз и громко стонала. Там, внизу, Альфред и сестрёнка Ида, задрав голову, глядели на неё: они ждали, что сейчас она, словно комета, пронесётся по небу и угодит прямо в стог. А Лина стонала и стонала всё громче:

– Я не решусь, я же знаю, ни за что не решусь!

– Тебе жаль расстаться с больным зубом? Ну и сиди с ним, мне-то что! – возмутился Эмиль.

Тут Лина заревела на всю Лённебергу. Но всё же встала и подошла, хотя коленки у неё подгибались, к самому краю крыши, дрожа как осиновый лист. Сестрёнка Ида закрыла лицо руками, чтобы не смотреть.

– Ой, ой, ой! – стонала Лина. – Ой, ой, ой!

Наверное, и в самом деле страшно прыгать с крыши, особенно если у тебя зуб привязан суровой ниткой к гвоздю. А представь, что ты к тому же ещё знаешь, что во время прыжка вдруг раздастся «оп»… – и зуба как не бывало, тогда ты поймёшь, что это испытание выше человеческих сил.