Уильям Джойс - Пасхальный Кролик, или Путешествие к центру Земли

Кажется, Банниманд задумался над словами разбойника.

– Ведь Бука и его Страшилки даже не любят шоколад и шоколадные яйца! – не утерпела Кэтрин. Она не была уверена, что дело обстоит так на самом деле, но прозвучало это неплохо.

Пууку последнее замечание вывело из равновесия и порядком озадачило. Он еще больше задумался. Даже яйцеобразные воины опустили свои луки. Видимо, дойдя до точки кипения в своих размышлениях, Кролик взвизгнул:

– ЗЛОДЕИ! ВАРВАРЫ! НЕ ЛЮБИТЬ ШОКОЛАД?! НЕ ЛЮ-БИ-ТЬ ШОКОЛАДНЫЕ ЯЙЦА?! – а затем, немного снизив тон и успокоившись, добавил: – А ну прекратите болтать! Вы, люди, слишком много болтаете! Вы говорите, говорите, говорите без умолку! Одни слова, и все не про шоколад! Это так утомляет!

Банниманд взял светящуюся реликвию с серебряного постамента и повернулся к друзьям:

– Я вернусь приблизительно через час и семь минут по-вашему, человеческому, времени с вашими друзьями!

– Отлично! Я готов! – воскликнул Северянин. – Вперед!

– О нет! Нет! – отмахнулся Банниманд. – Я работаю один.

– Следы зубов! – рассуждал сам с собой Омбрик. – Но чьих?

Борода волшебника закрутилась в колечки от напряженных раздумий.

Ожившие животные ле́са собирались вокруг старого мага, желая каким-нибудь образом помочь ему разгадать тайну клочков бумаги. Насекомые и звери слишком долго находились в обличье фарфоровых статуэток, поэтому теперь в них бурлила нерастраченная за это время энергия. Стрекозы и мотыльки носились по зачарованному лесу, заглядывая под каждый листик, каждую опавшую веточку. Пауки и муравьи шныряли тут и там, заползая в самые укромные уголки Корневища. Птицы и белки не отставали, проверяя верхушки деревьев.

К поискам присоединились даже родители. Они обыскивали дома, переворачивая жилища вверх дном: поднимали матрасы, двигали мебель, осматривали разбитые во дворах огороды и сады. Омбрик, в свою очередь, внимательно изучал листок бумажки под микроскопом.

– Кому понадобилось есть мои книги? Лучик, безусловно, приложил к этому руку, но что конкретно он сделал, – бормотал в усы старый волшебник. Маг с силой сжал виски – как бы ему не хотелось это признать, а сил у него осталось маловато. Слишком много энергии было растрачено на путешествия во времени и на возвращение жителям Сантофф Клауссена их первоначального облика. Впервые за свою очень долгую жизнь он почувствовал себя не просто старым, а древним. Но сейчас нельзя было отдаваться чувству жалости к самому себе – дети нуждались в нем! Поэтому, мысленно подбадривая самого себя, волшебник с новыми силами принялся рассматривать бумагу в увеличительные стекла микроскопа.

– Мистер Кверти никогда бы не позво… – Он запнулся на полуслове. Брови, борода, усы, волосы, туфли и даже ресницы закрутились от озарившей его догадки.

– МИСТЕР КВЕРТИ! – воскликнул Омбрик, подпрыгивая. – МИСТЕР КВЕРТИ! МИСТЕР КВЕРТИ!

Точно! Ведь он не видел гусеницу с момента возвращения в деревушку! Теперь волшебник наконец-то понял, что случилось с его бесценными манускриптами!

– Он их съел, чтобы спасти от рук Буки! – радостно воскликнул маг.

– Надо во всем разобраться… Что было сначала… – без остановки бормотал Омбрик себе под нос. Он вспомнил, что филины доложили ему о яркой вспышке света, которую они увидели прежде, чем впасть в беспамятство. Волшебник открыл коробочку, где отдыхал лучик, и задал вопрос, который не давал ему покоя:

– Мальчик держал что-нибудь в руках, когда их поймал Бука?

Лучик, уловив волнение в голосе старого мага, вспыхнул сильнее и довольно ответил:

– Да!

– Такое белое? Вытянутое? Размером примерно с мою руку? – от напряжения Омбрика трясло с головы до ног, он желал и одновременно боялся услышать ответ на решающий вопрос, но лучик моргнул два раза, что означало «да»!

– Вот оно! – Маг плюхнулся на стул, радостно кивая. – Мистер Кверти съел все книги, а потом притворился личинкой, замотавшись в кокон. Лучик, в свою очередь, создал вспышку света, чтобы защитить детей и дать гусенице время проглотить фолианты. Мой маленький друг был, конечно, жадным до знаний, но чтобы съесть всю библиотеку! Это просто эпически! – Волшебник почти смеялся. – А затем мальчик забрал с собой мистера Кверти, и сейчас они вместе томятся в плену у Буки. Все книги в животе гусеницы! – Омбрик довольно погладил себя по бороде. – И прямо под носом у Короля кошмаров…

Мы так никогда и не узнаем, какой же аргумент перевесил упрямство Банниманда и заставил его принять решение отправиться к центру Земли. Ну а пока наши друзья Кэтрин и Ник приходили в себя от жаркой перепалки, в комнату влетела Кайлаш, оглушительно крича. Кролик, девочка и разбойник молча уставились на взволнованную птицу: Северянин с легким раздражением, Кэтрин с беспокойством, а Банниманд с благоговейным ужасом.

– Это великий снежный гималайский гусь? – Нос Кролика не просто задвигался, а закружился на месте от удивления.

– Да, ее зовут Кайлаш, – нерешительно ответила девочка, смущенная необычным интересом Пууки. – Бедняжка думает, что я ее мама. Я была рядом, когда она только вылупилась из яйца.

Кролик глубоко вздохнул, словно в предвкушении чего-то очень приятного:

– Расскажи мне все. – Его глаза сузились. – Яйцо было очень красивым?

Северянину пришлось собрать в кулак все терпение и не наподдать как следует этому странному ушастому созданию. Время стремительно улетало, а он хочет обсудить какие-то яйца!

– Ты лучше сообщи ему об уничтоженных лавиной яйцах! – Ник почувствовал, что может свернуть разговор на нужную тему и воспользоваться слабостью Кролика.

Кэтрин ласково обняла гусыню за тонкую шею.

– Ну, – задумалась она на мгновение, вспоминая яйцо, из которого появилась Кайлаш. – Оно было огромным, серебристым, покрытым завитушками, которые сверкали на солнце, точно бриллианты или опалы.

– Как я всегда себе и представлял! – мечтательно протянул Банниманд. – Идем! – Он указал лапой в направлении музея яиц. На одной из полок они обнаружили пустое место, рядом с которым висела табличка «Гималайский снежный гусь». – Это единственное яйцо, которого нет в моей коллекции. Говоришь, оно серебристое? – Не мигая, Кролик уставился на Кэтрин.

– Серебристое с голубоватым отливом, – с энтузиазмом ответила девочка.

Банниманд едва владел собой.

– Кайлаш будет признательна любому, кто поможет нам, – хитроумно добавила Кэтрин.

Кролик практически дрожал от возбуждения. Его нос выделывал немыслимые пируэты на мордочке. Наконец по прошествии нескольких секунд Пуука заговорил: