Лиза МакМанн - Морские приключения мышки Клариссы

– Ты вообще ничему у кока не научился?

– Карандаша нет…

– Реши проблему по-другому! – Капитан перешел на крик. – Чем мы располагаем? Заучи этот список!

Танука принялся перебирать запасы, называя вслух все, что видел съедобного. Пока он осматривал мой ящик, я сидела в дырке из-под сучка и не дышала. Затем он добрался до бочонка, открыл его и объявил:

– Солонина! Рассола сильно больше, чем мяса.

Капитан раздраженно выдохнул:

– Солонину не трогай пока. Возьми вяленую треску, выдели каждому пайку в квадратный дюйм. Выполняй!

Танука нагнулся к ящику, на котором до этого сидел, и достал оттуда треску. Когда он оторвал полоску вяленой рыбы, меня чуть не вырвало от запаха.

– Много! Подели пополам! – приказал капитан. И буркнул себе под нос: – Не можешь дюйм от мили отличить.

Дрожащими руками Танука разломил кусок надвое и обе половины отдал Лучии, которая очень бережно, будто драгоценность, передала их на дальний конец шлюпки. В тот момент, когда появилась рыба, Патронесса дала о себе знать. Истошно мяукнув, она перепрыгнула от матроса, сидевшего на скамье, к матросу, устроившемуся на полу: ее путь лежал к Тануке, который раньше частенько подкармливал ее объедками с камбуза.

– Я дам ей немного? – спросил он.

Моряки недовольно загудели.

– Ладно, ладно, – отступил Танука.

Пытаясь сесть на свободное место на скамье, он ударился и без того опухшей щекой, да так, что аж заморгал от неожиданности.

– Пошла вон! – зло крикнул он и наподдал кошке. – Это не тебе!

Патронесса предприняла вторую попытку добыть рыбу, и тогда Танука подхватил ее на руки и откинул еще дальше. Кошка подошла к капитану и принялась мяукать, тыкаясь носом в руку и выпрашивая тот крохотный кусочек трески, который у него был. Ругнувшись, капитан отстранил Патронессу и загородился локтем, пресекая все кошачьи попытки приблизиться.

С каким-то болезненным удовольствием я наблюдала, как люди гоняют облезлое рыжее чудовище. Ровно до того момента, пока кошка не посмотрела на меня. Сердце остановилось. Патронесса голодна, никто не делится с ней едой, а значит, я стану главным блюдом в ее меню, если не предложу ей что-то взамен себя. Поэтому ночью, когда моряки рядом с моим убежищем уснули, а Патронесса перестала жалобно мяукать и улеглась на куске брезента, я принялась самостоятельно изучать запасы.

Мешок с сухими галетами. Быстро вытащив одну штуку, я перенесла ее в свой ящик и с удовольствием дала волю зубам. Только вряд ли кошка уже дошла до состояния, когда предпочтет каменную галету сочной мягкой мышке. Так что выбирать надо из кофе, мешка муки, ящика с вяленой треской и бочки с солониной. Прижавшись к бочонку с мясом ухом, я слушала, как внутри плещется жидкость. На каждой волне она тяжело переливалась. Будь рядом Чарльз Себастьян, он бы уже пустился в бесконечные рассуждения о том, что надо избавиться от части рассола и тогда лодка не будет черпать бортами воду. Конечно, Танука, помощник кока, должен был додуматься до этой очевидной вещи, но я слабо верила, что он вообще способен думать.

Нет, таскать мясо для кошки нельзя: моряки все равно меня поймают, когда запасы подойдут к концу. Так что выбор пал на треску. Но на ящике с треской покоились вонючие сапоги Тануки. А внутри сапог он шевелил пальцами. На мое счастье, мальчишка уснул, закрыв рукой глаза, поэтому момент был подходящий.

Кошка наполовину опустила веки, положила морду на лапы и дремала. Мой выход. Протиснувшись между досок ящика, я осторожно двинулась к припасам, сложенным на носу. Нижний угол ящика под ногами Тануки быт отбит: дырочка как раз размером с поломанную ложку, которой я носила воду. Подходящее отверстие.

Когда я проникла внутрь, нос обжег едкий запах вяленой рыбы. Я прогрызла малюсенькую дырочку в промасленной бумаге – совсем малюсенькую, чтобы Танука ее не заметил. Это было главное правило выживания в кладовке, которому меня научила мама. А потом оторвала кусочек рыбы и вытащила его из-под бумаги.

Танука заворочался, дернул ногой – сапог стукнулся рядом с моей головой, и я чуть не выронила добычу. А когда мальчишка угомонился, я двинулась дальше, выглянула через щель в ящике. Треска тошнотворно пахла, и я знала, что еще долго буду ощущать во рту мерзкий рыбный привкус. Он напоминал мне о море, которое я ненавидела. И что маме в нем нравилось? Этого мне не понять. Но я ведь не видела ничего другого: может, суша еще хуже. Но разве суша может подняться волной и поглотить твою маму?

Я выталкивала кусок рыбы наружу, пока он не шлепнулся глухо на дно лодки, затем спустилась к нему и подобрала. Добычу я отнесла в свой ящик и спрятала так, чтобы Патронесса не сумела найти, – под мешок с мукой. А потом я отправилась за новой порцией.

К утру рыбы у меня было столько, что впору собственную лавку открывать. Я не забыла вернуться и как можно лучше замаскировать дырку в промасленной бумаге. К тому времени как моряки стали просыпаться, я готова была уснуть. Но прежде я выбросила маленький кусок трески рядом со своим убежищем: чтобы люди его не заметили, а Патронесса заметила обязательно. Не успел меня сморить сон, кошка уже была тут как тут, обнюхивала воздух.

– Не трогай меня, а я буду тебя кормить, – дрожащим голосом пропищала я, хотя в укрытии мне было нечего бояться.

Не знаю, поняла ли она меня. Я сильно устала. Но когда я проснулась, не было ни куска рыбы, ни Патронессы.

Возможно, шум поднялся из-за исчезновения кошки. Она могла свалиться за борт – меня бы это устроило, но вряд ли стоило надеяться на такой подарок судьбы. Или же она нашла себе новое убежище. Мама всегда говорила, что кошки как вода и могут просочиться куда угодно. Они в этом похожи на нас, мышей, и протискиваются в такие места, что никогда не подумаешь. Прежде чем вылезти из своей норки, я внимательно оглядела окрестности, даже всмотрелась в темный угол носа шлюпки позади себя. Но никого не увидела.

Тогда я немного высунула мордочку и тут же заметила над головой движение пушистого рыжего хвоста. Патронесса распласталась на ящике и наблюдала за мной через щели в досках. У меня сперло дыхание, когда она сунула грязную лапу в щель. Выпуская и пряча когти, она будто показывала, как схватит меня.

Убедившись, что до меня Патронесса не дотянется, я направилась к своему тайнику. Надо, чтобы кошка видела, как я даю ей еду. Зачем? Я рассуждала так: когда кормишь другого, ощущаешь свою власть над ним. Еда начинает ассоциироваться с тем, кто ее дает. И я надеялась, что кошка уловит эту связь. План должен сработать, а мне надо приложить все усилия для его реализации. Надо показать Патронессе, кто здесь главный.