Кристиан Хайдикер - Страшные истории для маленьких лисят. Большой город

Дасти низко пригнулась, посмотрела в одну сторону, потому в другую – искала, кто же издал этот громоподобный звук.

Ночь обострила у Ласки все чувства. Осмотрись, принюхайся, послушай . Ничто не шелохнётся. Ничто не дыхнёт. Осмотрись, принюхайся, послушай . Запах крови переполнял воздух. Осмотрись, принюхайся… Её взгляд кое-что заметил на краю кладбища. Ветер взъерошил траву в какую-то сгорбленную тонкую фигуру. Словно дерево, только на двух ногах. Словно это сама ночь куда-то шагала. Ласка моргнула, и фигура исчезла. Только ветер обдавал запахом жжёных листьев.

– Рау! – Это Дасти что-то кричала, но из-за звона в ушах Ласка ничего не расслышала.

Лисица помчалась через кладбище, за ней, спотыкаясь, припустили Стерлинг и Джулеп. Обогнув тело, они растворились среди надгробий. На какое-то жуткое мгновение Ласка осталась один на один с мёртвым лисом, с исходившим от него запахом тухлых яиц, с его огромными пустыми глазами.

И она бросилась бежать.

ПОДХОДИЛ К КОНЦУ Час Завываний, а в норе, спрятанной в глубине кладбища, лисёныши всё ещё не спали.

– Ты так испугался, – сказал Джулепу Стерлинг, – даже описался, я почуял.

– Это был тактический ход , – гордо возвестил Джулеп. – Никто не захочет кусать лисёныша, который описался.

– Да ну?

Стерлинг укусил Джулепа за ляжку, больно, и оба, щёлкая клыками и чавкая, набросились друг на друга.

Ласка отвернула нос. Когда мальчишки вот так начинали драться, их запах становился сильнее. Джулеп пах, как мыло в Женском Домике. А Стерлинг… ну, а Стерлинг просто пах как мальчишка.

Ласка шуршала красными и жёлтыми листьями, которые служили ей ложем, и пыталась устроиться поудобнее. Уснуть она не могла. Разорванный воздух по-прежнему звенел в ушах. Она закрывала глаза, и всякий раз перед ней появлялся мёртвый лис и таращился на неё.

Мальчишки закончили драку.

– Кто это был, как думаешь? – прошептал Стерлинг.

– Да я вообще никого не видел, – ответил Джулеп.

– Никто выглядит как никто. Если только кто-то не выглядит как никто, потому что невидимый .

Джулеп ахнул:

– Пламуфляж .

– Чего?

– Ну, когда кто-то выглядит, как то место, где живёт, чтоб его нельзя было разглядеть.

– А, – догадался Стерлинг. – Камуфляж.

– Ну, да. Я так и сказал.

Ласка не очень-то разбиралась в камуфляже. Знала только, что он бывает у добычи – не у всякой, а вроде ящериц и насекомых. Но, живя рядом с людьми, которые были бесконечным источником выброшенной еды, она так и не научилась видеть бурую, как листва, шкуру добычи или её зелёные, как трава, крылья.

Ласка повернула голову и присмотрелась к мальчишкам – к серебристым полоскам на шубке Стерлинга, к синим бликам у Джулепа – едва различимым в лунном свете, заливавшем нору. Буроватый оттенок меха помогал лисёнышам сливаться с норой. Это значит, что если сюда заглянет голодный барсук, он увидит лишь кучки слипшейся земли и ничего больше.

Но какое существо носит камуфляж под цвет ночи? Какое существо ходит на двух лапах и пахнет жжёными листьями?

– Заги , – сказал Джулеп. – Наверняка.

Ласка закатила глаза. Заги, как считали мальчишки, обитают на небесах. Они прилетают с бурей, рассекают небо ослепительными белыми вспышками и угрожают смертью от удара электрическим током всякой лисе, которая не найдёт укрытия. Ласка не верила в Загов. В мире и так хватает всякого страшного – зачем выдумывать что-то ещё?

– Это не Заги, – ответил Стерлинг. – Не было же ни одной тучи.

– Только они так могут убить лису, – сказал Джулеп. – Заги могут выстрелить молнией прямо в мозг.

Стерлинг закусил в раздумьях губу.

– А вдруг это призрак ?

У Ласки дёрнулось ухо. Она надеялась, что мальчишки не видели.

Давным-давно, когда она была ещё маленькой и жила в Бельевом Шкафу, мама рассказывала ей с братьями о призраках. Призраки, говорила она, – это звуки и запахи. Всё, что остаётся потом, как предупреждение, когда тело животного изгниёт. Если у вас хватит храбрости слушать их шёпот, призраки поведают вам, как не повторить их страшной судьбы.

Но призраки – Ласка знала это – пахнут водопроводными трубами и ваннами. Если бы там, на краю кладбища, она почуяла что-то похожее, она бы удрала прочь от улицы Готорна, поджимая хвост и не оглядываясь.

– Такие звуки призраки не издают, – заявил Джулеп. – Как взрыв. Они издают такие: « У-у-у-у-у-у-у , я пришёл терзать твою душу!»

– Ну, а Заги, – воскликнул Стерлинг, – такие: « Дззт-дззт , Джулеп ручной, как кастрированный пудель, дззт ».

Джулеп нахмурился.

– А ты что скажешь, Лас? Кто прав? Я ведь.

– Не трогай её, – сказал Стерлинг. – А то у неё ещё мотылёк изо рта выпорхнет.

Ласка вздохнула. Она не любила много разговаривать. С тех самых пор, как она покинула Бельевой Шкаф, её голос жил где-то в глубине горла. А кроме того, она никак не могла разобраться, что же произошло ночью – взрыв, ходячая зелень, жжёные листья…

– А вдруг это человек? – спросил Джулеп.

– Ха! – усмехнулся Стерлинг. – Откуда у людей камуфляж? У них даже меха нет.

Джулеп помотал головой.

– Он же мог спрятаться где-нибудь. В песке, например. В грязи.

– Нету на кладбище ни песка, ни грязи, – ответил Стерлинг. – Одна трава. А я говорю о том, что людям камуфляж и вовсе не нужен.

– Растолкуй! – непонимающе посмотрел Джулеп.

Стерлинг мельком оглянулся на Дасти, которая лежала у входа в нору. Лисица дышала медленно и ровно.

Голос у Стерлинга притих:

– Зачем людям какой-то камуфляж, когда есть бульдозер ?

Джулеп повесил уши:

– И яд.

«И мешки» , – подумала Ласка.

Каждого из лисёнышей люди осиротили по-разному. Стерлинг потерял всю семью, когда огромная машина, дыша дымом и копотью, вгрызлась ржавыми зубами в их нору и похоронила заживо. Только Стерлингу удалось выкопаться.

Отца Джулепа отравили. Он решил попробовать тунца в банке, чтобы дать сыну, и умер, пуская ртом розовую пену.

Свою же историю Ласка предпочитала не вспоминать.

– Камуфляж человеку без толку, – говорил Стерлинг. – У них и так много всяких штук.

Джулеп грустно кивнул, а Ласка взмахнула ресницами, пока мальчишки не увидели, как блестят у неё в глазах слёзы.

Когда-то она обожала такие истории. Душераздирающие сказки про Мию и Юли, которые мама рассказывала им с братьями ещё там, в Бельевом Шкафу. Но это было ещё до мешка.

Теперь же, всякий раз, когда Джулеп и Стерлинг заговаривали о своих семьях, Ласка хотела зажать уши лапами, только бы тягостные слова не пробирались в голову, как пауки. Дасти обычно обрывала мальчишек, едва они начинали предаваться воспоминаниям о своём трагическом прошлом, и Ласка всегда была ей признательна за это.