Беттина Гёшль - Таинственный дом у плотины

Мик Янссен вытащил из кармана старую связку ключей, которую ему переслал нотариус. Длинный кованый ключ с двумя бородками – должно быть, от железных ворот.

– Чёрт, ну и темнотища! – простонал Мик. – Посвети-ка, Лукас.

– Пап, смотри, что там в грязи валяется? Вроде почтовый ящик. А этот ржавый ключ можешь прямо сейчас загнать через интернет коллекционерам. Ворота и так открыты.

Эмма первая прошла через них и поставила холодильник на ступеньки крыльца.

Широкая дорожка из гравия ужасно ей понравилась. Ни дать ни взять подъезд для карет с принцессами!

Эмма вполне допускала, что в заброшенном саду может обитать множество разноцветных бабочек. В Оберхаузене она всегда мечтала о просторном саде. Там она могла разве что весной на балконе вырастить несколько примул, а летом парочку подсолнухов. Здесь же места хватит и на целую цветочную поляну.

Лукас проследовал за отцом на веранду и теперь внимательно изучал испорченный водосточный жёлоб. Одна его половинка свисала вниз и напоминала водяную горку в аквапарке Оберхаузена. Труба обрывалась перед бочкой для дождевой воды, и маленький водопадик обрушивался с хлюпаньем прямо на землю.

– Клёвая конструкция! – съехидничал Лукас. – Наш знаменитый дедушка Теодор Янссен наверняка был тот ещё мастер-ломастер!

Мик Янссен перепробовал все ключи из связки, чтобы открыть входную дверь, но ни один не подошёл.

Эмма переминалась с ноги на ногу:

– Пап, мне уже нужно…

Мик Янссен пригладил руками растрепавшиеся рыжие кудри.

– Блин! Этот чёртов замок заклинило!

Лукас осторожно отодвинул отца в сторону.

– Дай-ка мне!

Он покрутил ключом в разные стороны. Деревянная дверь заскрипела и с большим трудом поддалась. Оказалось, что за ней лежала гора старых газет. Очевидно, почтальон продолжал подсовывать под дверь еженедельник «Эхо».

Из-за двери пахнуло затхлостью. Мик Янссен пошарил рукой в поисках выключателя. Пощёлкал туда-сюда, но свет так и не загорелся.

– Тут либо лампочка накрылась, либо предохранитель полетел.

Лукас посветил фонариком в центр помещения. Ему показалось, будто за огромным столом из массивного дерева, молча, сидела дюжина призраков.

У Лукаса от страха фонарик выпал из рук и подкатился прямо к папиным ногам.

– Лучше уж я в сад выйду! – бросила Эмма и выскочила за дверь.

Мик поднял фонарик и посветил по сторонам. Он увидел перед собой большой открытый камин. В углу высились в человеческий рост запылённые напольные часы. С потолка свисала огромная восьмирожковая люстра. Вокруг стола сидели не призраки: это кресла были завешаны белыми простынями, чтобы не пылились.

Лукас споткнулся о шкуру белого медведя, раскинувшуюся на дощатом полу. Он с трудом удержался на ногах.

– Круто, нечего сказать. И в этом сарае мы должны жить, папа? Тут воняет, тут темно и страшно холодно!

Эмма втащила сумку-холодильник в дом.

– Давайте сперва проветрим. Может, найдутся свечи, тогда хоть что-нибудь будет видно. И пусть кто-нибудь займётся отоплением.

Лукас медленно продвигался по подвалу, освещая себе путь лучом карманного фонаря. Здесь, внизу, пахло сыростью и было ещё холоднее, чем наверху. Лукас старался вдыхать удушливый воздух как можно реже. Он мёрз и стискивал пальцами фонарик, будто тот мог их согреть.

Лестница и проход были заставлены всевозможной рухлядью. Лукас осторожно перелез через проржавевший садовый шезлонг.

На стене висела наперекосяк старинная картина маслом в сильно растрескавшейся дубовой раме. На ней был изображён маяк, стоявший прямо в море. Лукас поднял с пола пожелтевший абажур и обнаружил под ним кассетный магнитофон фирмы «Грюндиг». В ящиках пылились старые газеты и горы документов.

«Давно сюда не ступала нога человека», – подумал Лукас.

Он двигался осторожно, втянув голову в плечи. Ему всё время казалось, что в любой момент на него может что-нибудь свалиться. В результате он свалился сам, споткнувшись об ящик с книгами. Пыль полетела во все стороны.

– Растяпа! – рассердился Лукас сам на себя.

Он встал, отряхнул брюки и нащупал в кармане цифровую фотокамеру. К счастью, она не пострадала при падении.

Лукас медленно пошёл дальше. Где-то капала вода из сломанного водопровода. Вход в котельное отделение был завешан густой паутиной, отражавшей свет от фонарика. Внезапно лампочка замигала, потом погасла. Лукас испуганно встряхнул фонарик. Тот снова загорелся, хотя и не так ярко.

– Да чтоб тебя! – выругался Лукас. – Как нарочно, батарея садится!

Он с удовольствием вылетел бы с воплями из подвала, но боялся опозориться перед младшей сестрой. Эмма восхищалась им, и ему нравилось выглядеть героем в её глазах. Только вот быть героем – хлопотное занятие, считал Лукас. Трусам по жизни, видимо, намного легче приходится. Ему хотелось как можно скорее со всем покончить. Он раскромсал фонариком паутину и открыл железную дверь. Резко запахло мазутом.

Вдруг он отчётливо услышал шуршание.

В тот же миг что-то метнулось по стене наверх! «Мышь, наверное», – пронеслось у Лукаса в голове. Кто там или что там на самом деле, думать не хотелось.

Пулей вылетев в коридор, Лукас почувствовал себя немного увереннее. Он взял фотоаппарат в правую руку и вытянул её как можно дальше вглубь котельной. Затем навёл объектив на цистерны для мазута и сфотографировал их в разных ракурсах. От автоматической вспышки всё здесь казалось ещё более жутким.

Наверху скрипнула дверь.

– Лукас, в чём дело? Ты там в порядке? – крикнул Мик Янссен в темноту.

– Само собой, папа! Не волнуйся! У меня всё под контролем!

Папа Янссен, разбираемый любопытством, спустился по лестнице в подвал.

– Ну как? Нашёл что-нибудь? Что с отоплением?

Лукас внимательно посмотрел на дисплей фотокамеры. Вот, оказывается, в чём проблема!

– Хм, папа. Отопление-то в порядке. Просто цистерны пустые. Взгляни-ка сюда. Указатель наполнения стоит на нуле.

«Этого только не хватало! – подумал Мик Янссен, скрежеща зубами. – Ну почему всё сваливается на меня одновременно? Это просто нечестно».

Он любил своё писательское ремесло, особенно сам процесс работы над рукописью. Только его последняя книга, как на грех, раскупалась плохо: продалось всего 97 экземпляров. На это семью не прокормишь. Время от времени его приглашали выступать в библиотеках, где он читал собственные произведения. Он делал это с удовольствием, даже если слушателей набиралось совсем немного. Как раз на гонорар от последнего выступления он и заправил машину для переезда на Северное море.