Мэделин Ру - Похитители костей

Он приказал Сабрине оставаться в машине, двигатель которой продолжал работать. Эбби и Джордан тоже решили не выходить, но в этом и не было необходимости. Чем меньше их будет на улице, тем меньше внимания они к себе привлекут. Было очень темно, но Оливер и Дэн включили телефоны, чтобы хоть немного посветить себе под ноги.

– Это реально опасный район, – сообщил Дэну Оливер. – Я не знаю, по этой ли причине Техник остановил свой выбор именно на нем, но имеем то, что имеем.

Он быстро подошел к почтовому ящику на краю грязной лужайки. Несколько жалких сорняков торчало из того, что некогда было тротуаром.

Столб наклонился и перекосился, из-за чего ящик висел под таким углом, что, казалось, скептически за ними наблюдает. Неподалеку кто-то выбросил в бак пакет с мусором, и от звука бьющихся бутылок у Дэна по спине пополз холодок.

– Подержи, – попросил Оливер, сунув Дэну в руки свой телефон.

Он рванул крышку ящика, освещенного тусклым лучом света, и она подалась, издав громкий протестующий скрип. Дэну показалось, что внутри ничего нет, но Оливер все равно сунул руку внутрь и ощупал все углы.

– Господи, мне после этого понадобится прививка от столбняка.

Он вытащил руку, держа между двумя пальцами потрепанный и пропитанный влагой клочок картона.

– Это оно? – спросил Дэн. – Новое задание?

– Это оно. А теперь сматываемся.

Они поменялись. Дэн взял находку Оливера, вернув ему телефон. Шумная собака залаяла снова, и Дэн практически рухнул на заднее кресло доджа. Оливер рванул с места, резко развернувшись и стремительно набирая скорость.

– Что-нибудь нашли? – спросила Эбби.

– Ага, – подтвердил Дэн, показывая ей картонку. Пользуясь телефоном как фонарем, он откинулся на спинку, изучая то, что они извлекли из ящика. – Почтовая открытка, что ли?

Он поднес к картонке телефон и приблизил к лицу. Там что-то было написано, и, хотя буквы потускнели, ручка так глубоко врезалась в бумагу, что надпись была выдавлена на картоне.

– Погодите, – произнес он, прочитав надпись. – Я не думаю, что это задание. Это стихотворение, и я его уже видел.

– Что? Как? – вырвалось у Сабрины.

– Послушайте. – Он поднял руку и сделал глубокий судорожный вдох, прежде чем прочитать знакомые строчки.

Стихотворение оказалось длиннее, чем он запомнил. На этот раз оно выглядело оконченным.

Машина покачивалась и подпрыгивала на ухабах, но от этих ритмичных подрагиваний его только еще сильнее клонило в сон. Он чувствовал себя так, как будто принял снотворное или не спал несколько дней подряд, и только благодаря чудовищным усилиям ему удавалось не провалиться в сон.

Эта сонливость казалась противоестественной, что и заставляло предположить, что она скоро пройдет. Она начала не на шутку его беспокоить, и он сунул руку в карман за лекарствами, но вспомнил, что оставил их в доме дяди Стива. Он наклонился, глядя на ветровое стекло поверх панели с приборами управления. Автомобиль вдруг резко начал набирать скорость, отчего в животе все тошнотворно перевернулось. Он напряг зрение, пытаясь сосредоточить взгляд на дороге. Она повернула, какое-то время вела прямо, а затем вдруг исчезла. Перед ними не было ничего, кроме пустого пространства и вдалеке чего-то, напоминающего деревья.

Дэн окликнул друзей. Он не знал, что вышло, но он пытался произнести:

– Мы сейчас свалимся!

Водитель и пассажир впереди обернулись. Это были не Оливер и Сабрина. Но ведь там должны были сидеть Оливер с Сабриной! Дэн, дрожа, вжался в спинку сиденья.

У них не было лиц. Господи, там вообще ничего не было. Это были просто пустые места с телами, волосами и головами как чистые белые овалы, похожие на поставленные торчком яйца. Безликие головы парили на фоне безрадостного и бесконечного пейзажа. Тем временем машина вылетела на край утеса, и они зависли. Они молча смотрели на Дэна. Как могут они смотреть, если у них нет глаз, мелькнула мысль. Но он чувствовал, что все их внимание приковано к нему.

На мгновение он ощутил невесомость внутри своего страха, взлетев в то же мгновение, когда машина рухнула вниз, навстречу мутной бело-голубой пене. Река. Еще секунда, и они в нее упадут. Он закрыл глаза и подобрался, ожидая последнего удара о камни.

Вместо этого он внезапно проснулся в своей постели, так отчаянно и громко пытаясь сделать вдох, что тут же начало саднить горло.

Целую минуту не удавалось вспомнить, как он сюда попал. Они ехали в машине и затем нашли открытку со стихотворением, а потом?.. Он сделал неимоверное усилие, и воспоминания начали возвращаться, медленно, как будто все это происходило год назад, а не вчера вечером.

Оливер понятия не имел, что может означать это стихотворение. Оно нисколько не напоминало задания, которые он когда-то получал подобным образом. Но Джордан тоже вспомнил стихотворение, которое они нашли в библиотеке Шривпорта. Они все договорились снова собраться у Оливера сегодня вечером после закрытия магазина.

Схватив верхнюю простыню, Дэн отер пот со лба. Белые лица так его напугали, что он боялся снова закрыть глаза.

Комнату уже заливали лучи утреннего солнца, и, хотя он не чувствовал себя отдохнувшим, быстрый взгляд на телефон подтвердил, что он проспал всю ночь. Вот-вот в дверь постучит Эбби, чтобы убедиться, что ребята уже проснулись.

Дэн поднялся и натянул вылинявшую футболку. Когда раздался стук, он с удивлением обнаружил, что Эбби не только успела принять душ и одеться, но и явилась к ним с тремя чашками кофе и пакетом пончиков.

– Ты уже выходила на улицу? – прохрипел Дэн, настежь распахивая перед ней дверь.

Эбби вошла и направилась к столу с компьютером Джордана, чтобы поставить чашки. Когда она отдернула шторы, Джордан застонал и с головой укутался в простыни.

– Да, я не могла сегодня долго спать.

– Я всегда могу долго спать, – проскулил из-под простыней Джордан.

– Как бы то ни было, оказалось, что Стив тоже встал, поэтому мы вместе сделали утренние упражнения йоги, а потом отправились за завтраком.

– Ну, еще бы, – вымученно улыбнулся Дэн, сожалея, что природа не наделила его хотя бы малой частью любви Эбби к утреннему времени.

– Я вот все думаю, – произнесла она, поворачиваясь и падая в кресло перед ноутбуком Джордана, – что, если это стихотворение – нечто вроде гимна людей, на которых работал Мика? Вы только вдумайтесь: они ведь определенно занимаются костями, верно? «Художники костей»? В этом есть определенный смысл.