Ник Билтон - Инкубатор Twitter. Подлинная история денег, власти, дружбы и предательства

– Что? Да, я люблю Кристал, но встречаться с ней не собираюсь, – запротестовал Ноа, изобразив на лице полное недоумение. Но Джек уже принял решение.

И теперь, когда пьяный Ноа сидел в офисе и рассказывал, как подключал людей к Twitter, сорвав покров со сверхсекретного проекта, Джек еще раз пожалел, что Ноа вообще участвовал. Сначала Кристал, теперь Twitter. Любовь сменилась презрением. И не у одного Джека.

На следующее утро сотрудники Odeo и «Твиттера», придя на работу, обнаружили в сети целую кучу постов, обсуждающих новую странную штуку под названием Twitter.

Майк Аррингтон, ведущий популярного в долине IT-блога TechCrunch, написал, что Twitter запущен официально и «несколько избранных инсайдеров уже игрались с этим сервисом на вечеринке «Долина скарба» в Сан-Франциско вчера вечером». Аррингтона, казалось, новый сервис впечатлил не слишком сильно. Он задавался вопросами о проблемах охраны личных данных и, впрямую критикуя Эва, спрашивал, почему подкастинговая компания Odeo тратит время на сторонние проекты.

Пост в блоге Ома Малика был позитивнее: в нем выражался интерес к хитроумной новинке и воздавалось должное пьяному соучредителю: «Новое мобильное приложение для социальных сетей, написанное Ноа Глассом (и его командой)», – так выразился Ом.

Эв попытался смягчить ситуацию, но было слишком поздно. Ноа пока еще не понимал, насколько серьезные последствия повлечет за собой его пьяная несдержанность.

В темноте Южный Парк удивительно тих и безлюден. На игровой площадке нет детей. Зеленые парковые скамейки пусты. Свет в окнах окружающих зданий, похожих на спичечные коробки, давно погас. Кафе, рестораны и офисы закрылись до завтрашнего утра. Единственное исключение – дом номер 164: из квадратного окна, выходящего на улицу, струился тусклый желтый свет.

В комнате стрелки часов на стене мирно прошли за полночь. А в глубине комнаты за пустым столом с выключенным монитором сидел Ноа. Так он теперь проводил бо́льшую часть вечеров. Сидел в одиночестве.

Это стало нормой. Иногда он плакал, рисовал большие фрески, иногда предпочитал музыку и перебирал струны гитары, исполняя нечто меланхолическое. Он часто пел в веб-камеру о любви, прикрывая шляпой с темными полями мокрые глаза.

С браком было, по сути, покончено. Его стартап Odeo являл собой разлагающийся труп. Отношения с ближайшими друзьями – они же коллеги – также в руинах.

И Ноа делал то, что у него получалось лучше всего. В поисках утешения обращался к волшебному интернету. Говорил на веб-камеру. Писал в блог. И разумеется, в Twitter.

Он использовал Twitter с той самой целью, с которой тот и задумывался, – чтобы справляться с одиночеством. Ноа прекрасно понял эту концепцию раньше всех. «Он может быть таким, каким ты захочешь его сделать, – написал он в блоге несколькими днями ранее. – Тот факт, что я могу узнать, что делают мои друзья в любое время суток, приближает меня к ним и, если быть откровенным, делает меня не таким одиноким». К сожалению, для него эта посылка оказалась ложной. Он печалился, что друзья в реале отдалились от него, и ничто не помогало. Потому-то он проводил вечер за вечером в одиночестве, спрятавшись в глубине офиса, никому не нужный. Его состояние интересовало по большому счету только его самого.

В начале июня Кристал начала помогать работе над Twitter как специалист по поддержке. Она отвечала на вопросы тех, кто впервые тестировал сайт. И хотя еще неофициально, но сотрудники уже приглашали к участию родных и друзей.

5 июля, где-то в районе обеда, Деннис Кроули, хорошо известный бизнесмен, руководивший проектом Dodgeball, незадолго до этого приобретенный Google, написал письмо в Twitter, где просил разрешения присоединиться. Кристал, не зная, кто такой Деннис, с радостью послала ему в ответ код активации для аккаунта. Несколько секунд спустя Ноа увидел имя Денниса в потоке статусов со стандартным первым текстом «начинаю мой twttr» и тут же пришел в страшную ярость, вылетел из своего кабинета в общую комнату, как бывалый рестлер на ринг.

– Что за фигня? – закричал Ноа, и все головы повернулись к нему. – Какого хрена мы одобрили аккаунт Денниса Кроули?

– А что, собственно… – начала Кристал, и в глазах ее отразился ужас. Ноа это только распалило.

– Ты не представляешь, какую фигню устроила, – кричал он, беспорядочно мечась по комнате. Кристал разрыдалась.

– Успокойся, Ноа, – увещевали его. – Ты перебарщиваешь. Это не так уж и страшно.

– Это же война! – орал Ноа, хотя Джек пытался его урезонить – совершенно безуспешно. – Настоящая! Он наш враг! Нам предстоит битва! Они хотят напасть на нас, мы должны их уничтожить!

Все пытались как-то урезонить Ноа, но он продолжал кричать и в панике убежал к себе в кабинет.

Несколько дней спустя случился новый срыв. Он отправил почти безумное письмо Джорджу Закари, одному из главных инвесторов и члену совета директоров Odeo: «Я бы хотел поговорить с вами о twttr. Мне очень важно побеседовать с вами как можно скорее». Ноа утверждал, что Twitter следует развивать как его собственную компанию и он должен стать ее генеральным директором. Формально всё происходящее с Twitter касалось и тех инвесторов, которые изначально финансировали Odeo, потому что теперь они уже оплачивали как бы продолжение эксперимента.

Изначально Эв был совсем не против. Он знал, что Ноа целиком отдается новому проекту. Двумя месяцами ранее, в мае 2006 года, Эв и сам отправил письмо членам совета директоров с предложением выделить Twitter в отдельную компанию во главе с Ноа: «Почему бы не учредить Twttr.Inc как отдельную компанию, пусть, возможно, не полностью самостоятельную, выделить ей 500 тысяч долларов или около того и посмотреть, что Ноа сможет сделать». Но совет директоров не заинтересовался Twitter. Если Эв и Ноа не хотят продолжать проект Odeo, инвесторы продадут его тому, кто предложит больше денег, и вернут свои вложения. В побочном проекте они видели только распыление сил Эва.

«Эв, задержав продажу компании, мы окажемся в тяжелом положении, – отвечал Джордж Закари. – Мое терпение подходит к концу, и я уже почти готов выйти из игры».

Теперь, когда вопрос об отделении Twitter возник снова, шансы Ноа возглавить компанию были безвозвратно потеряны – так безрассудно и непредсказуемо он вел себя. В отношении Эва его тоже охватила паранойя. Уже несколько раз он, отведя в сторону Джека, нашептывал ему на ухо: «Эв хочет выпихнуть меня из компании. Я чувствую это. Надо уходить отсюда и основывать что-нибудь свое. Надо свалить отсюда и начать собственный Twitter».

Джек уже знал, что грядет в скором времени, и велел Ноа сидеть спокойно, наблюдая, как разворачиваются события. Подозрения Ноа были ошибочны только наполовину: вышибить его из компании жаждал не только Эв, но и все остальные.