Ник Билтон - Инкубатор Twitter. Подлинная история денег, власти, дружбы и предательства

Постепенно, после нескольких месяцев переговоров, Эв согласился взять Голдмэна в компанию, но при одном условии: он будет частично работать на Obvious, частично на Twitter. Этакий гибридный сотрудник без четко очерченной роли.

Голдмэн уже оказывался в подобной ситуации, работая с Эвом, пять лет назад, в 2002 году, когда впервые пришел в Blogger и был занят на полставки до продажи проекта Google.

В Blogger Голдмэн чем только не занимался. Он отвечал на электронные письма в службу поддержки, где люди жаловались на возмутительный контент блогов, чинил текущие трубы, искал новое помещение под офис, управлял счетами, помогал Эву с бумажной работой во время сделки с Google.

Пять лет спустя, в феврале 2007 года, в его первый день работы в Twitter, перечень его обязанностей выглядел примерно так же: всего понемногу. И снова сплошная путаница.

Вроде бы Джек возглавлял Twitter, но было ясно, что никто ни за что не отвечает. Компании часто приобретают черты своих владельцев и ведущих сотрудников. Так и Twitter, выросший из Odeo, питавшегося хаотическим мозгом Ноа, до сих пор функционировал в анархистско-программистском режиме без устойчивых правил.

Многие сотрудники занимались тем, чем хотели и где хотели. Если они вообще хотели делать что-то связанное с текущими рабочими обязанностями. Вместо того чтобы чинить сервер, они могли сочинять какие-то приложения, украшавшие Twitter. Джеку не удавалось сформировать единую для всех цель. Между ним и его сотрудниками шло постоянное соперничество, потому что еще несколько месяцев, в рамках Odeo, он занимал положение ниже большинства.

Голдмэна немедленно затянуло в вакуум власти в стиле «Повелителя мух». Технически в рамках Twitter он подчинялся Джеку, но одновременно в рамках Obvious – только Эву и, возможно, стоял в иерархии выше Джека, потому что Obvious владел Twitter.

Поэтому, как и в первые дни работы в Blogger, Голдмэн погрузился в новые разнообразные обязанности, пытаясь создать какое-то ощущение порядка среди всеобщего хаоса.

Одной из его первых задач в рамках работы с Джеком было сделать Twitter более удобным для новичков. Сервис позволял совершать разные действия при помощи текстовых сообщений, в частности устанавливать или отменять дружбу с другими пользователями. Но на сайте имелось еще несколько слов, которые запутывали неопытных. Началась чистка: «Клятва» гарантировала, что человек получает каждое обновление того, за кем следит (ушло). «Сон» позволял сделать паузу в получаемых обновлениях (слишком непонятно). Был также отменен длинный список разнообразных опций.

Разумеется, помимо проблем с использованием разнообразных слов, существовали и более значимые. В свое время сайт был создан за две недели на относительно новом языке программирования Ruby on Rails, поэтому хватало проблем с кодом и ярлыками. Представьте, что вы строите небоскреб и в условиях недостатка времени решили вместо гвоздей, дерева и бетона использовать картон, клей и липкую ленту. Более того, строители не успели заменить временные материалы на настоящие, а жильцы уже ходят по дому.

Но самая главная проблема – объяснить людям, зачем, собственно, существует Twitter. У каждого имелся собственный ответ: «социальная сеть», «замена СМС», «новая электронная почта», «микроблогинг», «обновление статуса».

В результате новички, появлявшиеся на сайте, не понимали, что там можно делать. Люди регистрировались и отправляли первый твит, который зачастую и свидетельствовал о непонимании: «Как этим пользоваться?», «Что за фигня?», «Twitter – глупость», «Чепуха».

Это был один из главных вопросов, на которые Эв и Джек смотрели по-разному. Джек видел Twitter местом для рассказа о том, «чем я занимаюсь в данный момент», тогда как Эв – скорее сервисом микроблогов. Оба считали, что ключом к будущему облику Twitter должно стать то, как его использовали во время небольшого землетрясения летом 2006 года.

Оно произошло в конце августа, около восьми часов вечера. У Джека на столе завибрировал телефон. Он подошел и увидел твит, присланный Эвом. Он начал читать: «Кто-нибудь почувствовал земле…» – как вдруг ощутил, как под ним трясется стул. Джек оторвал взгляд от телефона и увидел, как на него по столу едет горшок с цветком, а листья колышутся в воздухе, словно кто-то зовет приятеля.

– Вау, – воскликнул Джек, когда его стол затрясся мелкой дрожью, словно желатиновые мармеладки. – Чувствуете? – спросил он, повернувшись ко всем остальным сидевшим в комнате.

Телефон завибрировал снова. Он перевел взгляд обратно и продолжил читать сообщение Эва: «Кто-нибудь почувствовал землетрясение?» А за ним сообщение от кого-то еще: «Интересно, это было землетрясение?»

Резкий вброс адреналина, и Джек моментально набрал: «Я почувствовал. Все остальные – нет». В тот момент, когда он нажимал кнопку «отправить», целый поток сообщений хлынул в его телефон, словно письма высыпались на пол из почтового ящика. «Ух ты, землетрясение», – писал один. «Да, тряхануло», – другой. И куча других твитов на ту же тему. «Я ощутил землетрясение, но Ливия не поверила мне, пока не начали сыпаться твиты», – это Биз. В конце концов кто-то сообщил: «Магнитуда 4,72 балла».

Землетрясение не причинило никакого ущерба, разве что слегка потрепало нервы и покосившиеся картинки на стенах. Но для небольшой группы людей, переживших его вместе с Twitter, это был совершенно новый опыт. В тот день сервисом пользовались всего несколько сотен человек. Из 15 тысяч твитов, посланных в сеть к тому моменту, почти все так или иначе представляли собой ответ на вопрос «Каков твой статус?» – вопрос, который зачастую провоцировал нарциссические ответы.

Обмен сообщениями по поводу землетрясения через Twitter показал: личный статус может выражать нечто большее, чем индивидуальность владельца аккаунта. Пользователи сайта находились в совершенно разных местах, но время и пространство чудесным образом уплотнилось. Словно кто-то потянул концы висящих нитей свитера, заставив материю плотнее сжаться. Как и предвидел Ноа, опередив всех на несколько месяцев, Twitter пригодился, помогая людям чувствовать себя не так одиноко.

Для Эва эта история стала еще одним знаком того, что Twitter следует развивать в сторону обмена новостями, а не просто статусами. Он понимал Twitter как коммуникативную, а не только социальную сеть. Он говорил об этом Джеку, но тот не соглашался с начальником, усматривая в истории с землетрясением прежде всего пример скорости работы Twitter. Он сосредоточился на том факте, что телефон у него на столе завибрировал за несколько секунд до того, как стол превратился в дрожащую марионетку на ниточках, только без кукловода. Джек продолжал видеть в Twitter способ рассказать, что происходит именно с ним. Эв начинал видеть в сервисе способ рассказывать, что происходит в мире.