Дэвид Митчелл - Утопия-авеню

Дверь распахивается, в туалет вваливается Грифф, задом. Волосы у него всклокочены, на виске багровеет шрам, а голова обвязана галстуком.

– Король Грифф сейчас вернется! – обещает он двум хохотушкам. – Вот потопит «Бисмарк» – и сразу к вам. – (Дверь захлопывается.) – А, де Зут, ты здесь? А Дин решил, что тебя унес волшебный дракон Пых.

Мистер Холлоуэй таращит глаза на Гриффа.

«Растерянно или возмущенно?»

Мистер Холлоуэй переводит взгляд на Джаспера.

«Сердито?»

Мистер Холлоуэй выходит из туалета.

«Кто его знает».

– Что это с ним? – спрашивает Грифф. – Все-таки свадьба, а не похороны.

«Утопия-авеню» начинает выступление с «Куда ветер дует». Эльф поет и аккомпанирует себе на акустической гитаре; Грифф работает щеточками, только в том месте песни, когда ему в голову швырнули бутылку, он бухает в бас-барабан, лихо подбрасывает палочку, ловит ее и крутит в пальцах, как тамбурмажор. Вторую песню, «Мона Лиза поет блюз», пока еще недоработанную, Эльф исполняет за фортепьяно. Бас-гитара Дина поддерживает басы фортепьяно, а в проигрыше Джаспер вступает с замысловатым лирическим соло. Женщины внимательно вслушиваются в слова (Эльф меняет их на каждой репетиции). После этого Грифф берется за палочки по-серьезному, и Дин запевает «I Put a Spell on You» [44] «Я тебя заколдовал» (англ.) . , а Эльф подыгрывает ему на пианино. Гости помоложе выходят танцевать, поэтому песню растягивают и Джаспер выдает саксофонное соло на «стратокастере». Он смотрит в зал, видит танцующих молодоженов и думает: «Если бы я умел завидовать, то позавидовал бы этим двоим: они нашли друг друга, и у них есть любящие родные и близкие». Беа тоже танцует, с высоким красивым темноволосым студентом, но смотрит на Джаспера. Он мягко передает соло Дину, который исполняет проигрыш слэпом. Клайв и Миранда Холлоуэй сидят за столом. Джаспер не понимает выражения лица мистера Холлоуэя. Отец Эльф накрыл ладонью руку жены. Наверное, успокоился. «Музыка объединяет». Глоссопы сидят скрестив руки на груди, напряженно выпрямив спины. Даже Джасперу ясно, что они недовольно кривятся. «Музыка объединяет, но не всех…»

И тут Джаспер замечает, что Дон Глоссоп отбивает ритм носком туфли, а его жена чуть заметно кивает головой в такт мелодии.

«А может, и всех…»

Стук, который Джаспер слышал на крикетном поле во время игры с командой школы Питерборо, не повторился на следующий день. И на следующий. И на следующий за ним. Джаспер убедил себя, что никакого стука и вовсе не было. Однажды после обеда староста корпуса Свофхем-Хаус отправил Джаспера в собор, отнести ноты регенту хора. Порывы восточного ветра срывали последние цветы с вишен и подталкивали Джаспера в спину, так что он почти бежал по Галерее, одной из средневековых улочек Или. Где-то впереди гулко хлопала дверь, распахиваясь и закрываясь, распахиваясь и закрываясь. Он только поравнялся с аркой, как вдруг деревянная створка старинной калитки сорвалась с петель, пролетела в шаге от головы шестнадцатилетнего Джаспера и, с демонической силой ударившись о противоположную стену, рассыпалась в щепки. От свернутой шеи, сломанных ребер и пробитого черепа Джаспера спасло чудо. Напуганный этим происшествием, Джаспер, однако же, поспешил к главным воротам и вошел в полумрак собора. Трепетало пламя свечей. Звучали аккорды органа. По залу расхаживали редкие туристы, но Джаспер не стал любоваться шедевром средневековой архитектуры. В такой вечер лучше сидеть дома. Он прошел по клуатру в капитул, где находился кабинет регента, приблизился к двери и собрался постучать, но тут…

Тук-тук…

Джаспер еще не постучал, но уже услышал стук.

Он огляделся.

Никого.

Он осторожно поднес руку к двери.

Тук-тук…

Но ведь он не касался двери!

Может быть, кто-то стучит в дверь изнутри?

Зачем? Или это шутка? Разве это смешно?

И откуда неведомый шутник знает, когда стучать? В двери не было глазка.

Джаспер в третий раз приготовился постучать в дверь.

Тук-тук…

Наверное, в кабинете регента кто-то был.

Джаспер толкнул тяжелую дверь.

Она приоткрылась.

Регент хора сидел за письменным столом, в дальнем конце комнаты, и читал газету «Таймс».

– А, де Зут! Где твои манеры? Пора бы уже запомнить, что прежде, чем войти, положено стучаться…

Дин крутит руль, Зверюга сворачивает с шоссе А2 на кольцевую развязку у Ротэм-роуд. «Чудом добрались». В Блэкхите спустило колесо. Пока Дин с Гриффом его меняли, Джаспер сидел на обочине. «Интересно, как у богатеньких получается владеть миром, если по жизни от них никакой пользы…» Мотор Зверюги взрыкивает. «Если накроется карбюратор, то придется потратить еще пятнадцать фунтов, вдобавок к пяти за колесо». Несмотря на два-три выступления в неделю, долг Дина «Лунному киту» и «Сельмеру» выражается в немыслимой сумме. «Когда я работал у мистера Кракси, денег в кармане было больше… Нам кровь из носу нужен контракт на альбом. Нужен хит. И за выступления надо бы больше денег просить…» Мимо круглосуточной кафешки на Уотлинг-стрит, где собираются дальнобойщики, гоняющие фуры по маршруту Лондон – Дувр – Европа; мимо старых казарм, законсервированных на случай войны; мимо лабиринта муниципальных застроек – когда Дин был мальчишкой, здесь простирались поля; и на вершину холма Уиндмилл-Хилл, а там сила тяжести берет свое и Зверюга катит вниз, туда, где уже виднеется россыпь грейвзендовских крыш, узкие улочки и переулки, воронки от давних взрывов, стройплощадки, подъемные краны, железнодорожная ветка к Рамсгиту и Маргиту, шпили, газгольдеры, коробка новой больницы, корпуса многоэтажных домов и бурые сточные воды Темзы, где баржи причаливают к целлюлозно-бумажному комбинату «Империал пейпер», к фабрике «Смоллет инджиниринг», к цементному заводу компании «Блю сёркл», и дальше, на эссекском берегу, трубы теплоэлектростанций в Тилбери. Дым фабричных труб завис в неподвижном воздухе жаркого июльского вечера.

– Добро пожаловать в рай, – объявляет Дин.

– Если думаешь, что здесь уныло, съезди в Гулль в середине января, – говорит Грифф.

– Рай – это дорога в Рай, – изрекает Джаспер.

«Ага, понять бы еще, что это значит», – думает Дин.

– Тут все такое… самобытное, – говорит Эльф.

«Она что, издевается?» – думает Дин и уточняет:

– В каком смысле?

– Да так… это комплимент.

– Ну извини, здесь нет таких красот, как в Ричмонде.

– Нет уж, это ты извини, что я вся такая богатенькая и бестолковая и настоящей жизни в глаза не видела. Я исправлюсь. Начну смотреть «Улицу Коронации».

Дин выжимает сцепление. Зверюга катит с холма.

– Я думал, ты издеваешься.

– С какой стати?