Тейлор Дженкинс Рейд - Дейзи Джонс & The Six

Он угостил меня выпивкой. Потом я его. А потом мы приняли прямо с бортика бассейна по «дорожке» – можешь себе представить! – и вот тут до меня дошло, что он и понятия не имеет, кто я такая. Потому что для меня на тот момент это казалось странным, ведь большинство людей знали как минимум «Медовый рай».

И вот я рассказываю ему о группе, а он мне – о себе. О том, что он все время путешествует, переезжая с места на место и нигде особенно подолгу не задерживаясь. Сам он себя называет искателем приключений. Говорит, что постоянно ищет «жизнь, исполненную впечатлений». А потом мало-помалу выясняется, что он, оказывается, принц. Какой-то итальянский принц.

Следующее, что я четко сознаю, – это что уже четыре часа утра и мы у меня в номере. Что мы прослушиваем на полную громкость пластинки, и персонал отеля просит нас вести себя потише. И что у Никколо есть ЛСД, и он уверяет, будто любит меня, и я отвечаю, что понимаю, конечно, что это звучит как безумие, но я, мол, тоже, похоже, его люблю.

Симона : Мне хотелось с ней повидаться. К тому же у меня имелась пара недель между концертами, и я за нее очень волновалась – что тогда стало для меня уже привычным делом. А потому я взяла себе билет на самолет.

Дейзи : За следующие несколько дней я рассказала Никки о себе буквально все. Я полностью открыла ему душу. Он любил ту же музыку, что и я. И любил то же искусство, что нравилось мне. И те же «колеса», что предпочитала я. Он заставил меня поверить, что он – единственный на свете человек, способный меня понять. Я рассказала ему, как мне одиноко и как мне трудно было работать над последним альбомом. И о том, что я чувствую в отношении Билли. Я ничегошеньки от него не скрывала. Стоило мне чуточку открыться – и все прочее стало изливаться уже само собой. И он все это внимательно слушал.

В какой-то момент я воскликнула:

– Ты, вероятно, считаешь, что я сумасшедшая!

На что он ответил:

– Милая моя Дейзи, в тебе я все нахожу логичным и разумным.

Казалось, что бы он от меня ни услышал, какую бы правду о себе я ему ни рассказала – он все был готов принять. Принятие – сильнейший наркотик. И мне бы следовало это понять, потому что уж в этой теме я была докой как никто.

Симона : Я прилетела в Таиланд, чувствуя себя усталой и измученной от долгого перелета и смены часовых поясов. На каком-то автобусе-развалюхе я с грехом пополам добралась до ее отеля, зарегистрировалась. А потом спросила консьержа, в каком номере проживает Лола Ла Кава. И оказалось… что она уже выписалась оттуда. Она уехала!

Дейзи : Мы с Никки веселились на ночной дискотеке в Патонге. И он вдруг выдал идею, что нам непременно надо собраться и рвануть в Италию. «Я должен показать тебе свою страну», – уверял он. Судя по всему, я куда-то позвонила и заказала два билета до Флоренции – потому что эти самые билеты однажды утром нам принесли к дверям номера.

И вот мы с Никки вылетели в Италию. Клянусь, где-то уже на полпути я вспомнила, что ко мне в Пхукет должна прилететь Симона.

Симона : Я вычислила, куда Дейзи отправилась, от ее имени пообщавшись с компанией, что обслуживала ее кредитку.

Дейзи : Мы с Никки гуляли по садам Боболи во Флоренции, и он вдруг предложил:

– Давай поженимся.

А потому мы полетели в Рим, и там нас поженил священник, друг его семьи. Мы сказали, что я тоже католичка. То есть я солгала католическому священнику! Но зато я надела великолепнейшее кружевное платье цвета слоновой кости, с открытыми плечами и пышными рукавами колоколом.

Я сожалею, что вышла тогда замуж, – но вот о платье том нисколечки не сожалею!

Симона : Наконец мне удалось отыскать Дейзи в Риме, в огромном и роскошном номере отеля с окнами на Ватикан. В Риме – можешь себе представить?! Мне пришлось летать по всему миру, чтобы ее найти! И когда я наконец ее нашла – она оказалась загашенной просто в дымину и почти без ничего – в одном нижнем белье! А еще она остригла волосы, сделав себе «шегги боб».

Дейзи : Классная была прическа!

Симона : Да, стрижка и правда замечательная.

Дейзи : Я всегда говорила: итальяшки знают толк в волосах.

Симона : Увидев меня, она почти не удивилась. Что лишь еще раз доказало, в каком она раздрае. А когда я села напротив нее, то сразу же заметила огромное кольцо с бриллиантом у нее на руке. Тут появляется этот парень – худощавый, с густыми вьющимися волосами, – причем без рубашки. И Дейзи говорит мне:

– Симона, это мой муж Никколо.

Дейзи : Формально замужество за Никколо делало меня принцессой. И этого уже никак за скобками не оставишь. Мне по душе пришлась мысль, что я теперь принадлежу к обширному королевскому семейству. Но, естественно, на нашем с Никки существовании это никоим образом не отразилось. Мне следовало бы догадаться, что реальная жизнь с Никки окажется совсем не такой, как он пытался мне ее изображать раньше. Так что вот для всех урок: уж поверьте мне, если красивый мужчина говорит вам только то, что вам хочется слышать, – значит, он, скорее всего, обманщик.

Симона : Я попыталась уболтать ее вернуться домой, но она даже не пошевелилась. Потому что всякий раз, стоило мне заговорить о том, что ее ждет масса дел: что надо, мол, готовиться к гастролям с новым альбомом, или пора бы как-то сократить прием наркотиков, или что надо бы ей хоть немножко побыть трезвой, – тут же появлялся Никки, нашептывавший ей, что она не обязана делать ничего того, чего ей не хочется. И он постоянно крутился возле нее, разжигая в ней самые скверные желания. Точно коварная птица, что-то вечно щебетал ей в ухо, поддерживая ее во всех дурных порывах.

Карен : Когда в январе мы вновь собрались вместе, от Дейзи не было ни слуху ни духу.

Грэм : Мы сидели в кабинете у Тедди в конторе Runner Records вместе с Ричем Палентино, собираясь представить руководству свой финальный микс. И мы ожидали, что… Ну то есть все мы, плюс-минус, точно знали, что записали.

Уоррен : Я был в то утро с бодуна, а ни в одном кофейнике в тамошней конторе не оказалось кофе. И я сказал сидевшей напротив секретарше:

– Вы что, хотите сказать, у вас совсем нет кофе?

– Автомат сломался, – коротко объяснила она.

– Вот черт, в таком разе я точно живым на это заседание не попаду, – расстроился я.

– Вы явно преувеличиваете, – сказала секретарша.

И тут мне показалось, что она немного раздражена, похоже, тем, будто я никак не могу уразуметь чего-то. А я был тогда реально с перепоя.

– Погодите-ка, – сказал я, – а мы часом с вами не спали? Нет?

Судя по всему, нет.

Карен : Запускают проигрываться альбом, мы все сидим вокруг стола…

Эдди : Первая песня – прямо с места в карьер. Звучит «В погоне за ночью». И тут я понимаю, что он, черт подери, переделал мне такое потрясное соло! Тудыть твою ж! Он взял и изговнял мне соло!