Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 3

– Я так и не поняла, кто вон тот… господин , который разговаривает с Жеромом, – сказала она.

– Спаситель? – Нану удивилась. – Как, разве вам Луиза не сказала…

– Не сказала – что?

– Н-ну… что… что… – Только тут Нану сообразила, что бабуля ничего не знает. – Что я с ним познакомилась в интернете.

При первой же возможности Нану слиняла, сознавая, что навсегда загубила свою репутацию.

– Эй, Рози! – окликнул ее Вилли (он знал ее по нику Рози2000). – Когда же будем танцевать?

Он собрался взять Нану за талию, но она ускользнула – наверняка за ней следит бабуля.

– Ты познакомился с Жово? – спросила Нану.

– С месье Пустом? Крутой старикан. Двадцать лет оттрубил в Иностранном легионе. Он говорил тебе?

– Да нет. Я его вижу первый раз. Его привез Спаситель.

– Не мог оставить своего отца сидеть в одиночестве в Рождество.

– Отца?

– Приемного, – сказал Вилли, довольный, что знает о госте больше, чем сама хозяйка дома. – Спаситель – сирота, Жово подобрал его в Африке и прихватил с собой во Францию.

Так 25 декабря в гостиной Нану переписывалась история.

Спаситель провел в полевых условиях, в уголке на диване, сеанс психотерапии с Жеромом и насилу от него отделался. Чтобы вознаградить себя, он наложил себе полную тарелку закусок: холодные мини-пиццы, резинистые мини-колбаски, сухие мини-сэндвичи и т. д. Но тут к нему подошла улыбающаяся Аньес:

– Вы так серьезно разговаривали с моим братом. Луиза сказала, вы психолог…

Спаситель понял, что наклевывается еще одна консультация – Эван и Аксель, он давно заметил, детишки многообещающие.

– Я недавно читала, что гиперактивных детей становится все больше, – продолжала Аньес. – Вы тоже так считаете?

– Всегда были шустрые дети, – улыбнулся Спаситель.

– Говорят, это какие-то эндокринные нарушения из-за плохой экологии.

Аньес хотела, чтобы профессиональный психолог укрепил ее в мысли, что ее старший сын сумел за полчаса подраться с Полем, разбить тарелку и опрокинуть бутылку колы исключительно из-за пестицидов.

Спаситель неопределенно хмыкнул.

– А Эван совсем не такой. Он ужасно упрямый.

– Упрямый?

– Ну, например, чем больше ему говорят «поди пописай», тем больше он упирается. Вон, видите, стоит посреди комнаты, руки в карманах, и дергается. Но попробуйте сказать ему, чтобы сходил в туалет, – он ответит, что не хочет.

– Логично, потому что он действительно не хочет.

– Да явно хочет!

– Нет. Он мастурбирует.

Даже льдинки в бокале Аньес звякнули от неожиданности.

– Но… у всех на виду… – забормотала бедная мама.

– Ну да. В этом нет ничего страшного. Это способ успокоиться, как сосание пальца. Просто надо сказать Эвану, что лучше этим заниматься не на людях. Это у вас виски? – Он закруглил беседу и пошел взять и себе спиртного для поднятия духа.

С бокалом в руках Спаситель подошел к Луизе и поклонился:

– Спаситель Сент-Ив. Клинический психолог.

– Луиза Рошто. Журналистка из «Репюблик дю Сантр».

Они продолжили беседу в таком же светском тоне.

– Тут моя мать.

– Я понял. А ты не собираешься меня представить?

– Промолчишь – целее будешь.

– Ну, как тебе угодно.

Он снова оглядел гостей. Алиса, укрывшись между шторами, строчила эсэмэску с озабоченным видом большого начальника, которому и в Рождество нет покоя. Жово методично напивался. Габен, Поль и Лазарь исчезли. Вот это было несколько тревожно. Он подошел к Алисе. Она хихикала, читая ответное сообщение.

– Где Поль, не знаешь?

– Что? Кто?

– Поль. Такой десятилетний мальчик, живет по очереди у твоих родителей: то у отца, то у матери.

– Он в спальне Нану, в конце коридора, – ответила Алиса, не соизволив улыбнуться шутке.

– Спальня Нану, в конце коридора, – повторил Спаситель и пошел в указанном направлении.

Сквозь закрытую дверь спальни донесся вопль:

– Ура, Габен! Ты укокошил два десятка!

– Теперь я, моя очередь! – крикнул Поль. – У меня красные. Я щас всех перебью!

Спаситель понял: мальчишки играют в мишень и стрелы. На мишени стояли цифры от 5 до 50 по мере приближения к центру, но для них эти цифры обозначали количество живых врагов. После 13 ноября, когда в их мозг ворвались жуткие картины, ребята пристрастились к кровожадным играм, сюжеты которых черпали из ностальгических рассказов вояки Жово.

«Бей их! Наша взяла!» Спаситель уже взялся за дверную ручку. Его подмывало войти и спросить: «Кого это вы убиваете?» Но он сдержался – сегодня у него не хватит хладнокровия, чтобы с ними поговорить.

Но как-нибудь на днях он им скажет: «Мы все, дети, взрослые и старики, должны научиться жить в мире, где есть насилие, и не отвечать на него насилием». Когда-нибудь, возможно завтра, он процитирует им Мартина Лютера Кинга: «Закон возмездия, око за око, делает всех слепыми».

Пока же Спаситель только охраняющим жестом подержал ладонь на двери и вернулся в гостиную.

Жово стоял, широко расставив ноги, чтобы сохранить равновесие, свесив руки и глядя стеклянными глазами в одну точку. Стадия приятного опьянения осталась далеко позади – он был пьян в дымину. Спаситель подошел к Луизе сзади и шепнул ей на ухо:

– Я увожу Жово. Детей оставляю тебе.

– Осторожней на дороге. Счастливо послушать концерт!

– Угу. Люблю тебя.

Самое главное он сказал, теперь надо было попрощаться с хозяйкой дома.

– Как, вы уезжаете? А мы собрались танцевать.

– Увы. Придется увезти Жово. Он… э-э-э… утомился.

– Он такой обаятельный. Я не знала, что он ваш приемный отец.

– Я тоже только что узнал.

Чтобы довести Жово до машины, Спасителю пришлось его поддерживать. Десять минут они ехали молча, Спаситель уж подумал, что пассажир заснул, но вдруг тот глухо произнес:

– На случай, если я когда-нибудь окочурюсь…

– Неожиданная гипотеза, – проворчал Спаситель.

– Ты должен знать две вещи. Во-первых, у меня есть дочь. Ее зовут Елена Жовановик.

– Хорошо.

– И это все, что ты скажешь?

– Вы не знаете, как ее найти?

Спаситель знал, что дочь и внучка Жово живут в Орлеане. Неужели ему самому это неизвестно?

– А во-вторых, я кое-что зашил в подкладку своего походного мешка.

– Что?

– Это личное. Все остальное барахло можешь выкинуть, но это передай моей дочери Елене Жовановик. На память об отце.

– Ее еще нужно найти.

– Она тут, в Орлеане. Набережная Сипьер, 27. Не забудешь?

Спаситель повторил имя и адрес.

– В подкладке моего походного мешка, – напомнил Жово. Потом закрыл глаза и сразу захрапел.

Доехав до дому, Спаситель понял, что Жово не сможет подняться на второй этаж, а у него самого не хватит сил его туда затащить. Поэтому он уложил тяжеленного Жово на диване в «уютном уголке» и пошел к себе в спальню сменить рубашку.