Джулиан Феллоуз - Снобы

– Не думаю, что выдержу полтора месяца в комнате, куда меня поселили, – сказала Белла. – Я сначала подумала, что тут какая-то ошибка. Она размером с выдвижной ящик, а туалет там буквально в стенном шкафу. – Она жестом показала официанту, чтобы принесли еще бутылку.

Общеизвестно, что слова «актер» и «ворчун» – синонимы. Для нас нет ничего приятнее возможности всласть поныть, сетуя на условия, в которых приходится работать, спать, гримироваться. Существует старая шутка про актера, который пять лет просидел без работы, уже собирался утопиться и вдруг получает главную роль в фильме: должен играть с Джулией Робертс, и когда его спрашивают, правда ли это, отвечает: «Правда. Но, к счастью, завтра у меня выходной».

Я не особенно обращаю внимание на такие вещи, но меня приводила в уныние перспектива провести полтора месяца в окружении коричнево-оранжевых обоев, и именно тогда и родилась мысль снять на троих деревенский домик. Дело, конечно, было немного рискованное, но мы решили договориться о понедельной оплате, что позволило бы нам значительно сократить расходы и сделать наше существование значительно более комфортным.

– Вот только, – говорила Белла, – я поспрашивала у людей. Здесь в округе почти все – часть поместья Бротонов, а я так понимаю, их вряд ли заинтересуют арендаторы на такой короткий срок. Для отпускников здесь границы на замке.

– А кинокомпания не может как-то подергать за ниточки? – Саймон мягко улыбнулся, как человек, для которого неудобный статус-кво всегда можно изменить. – Они ведь на нас, наверное, неплохо зарабатывают. Кто там менеджер по съемкам на натуре? Кто-то же должен быть с ними в хороших отношениях. По крайней мере пока.

Съемки начинались на следующий день, и так или иначе выяснилось бы, что я с Бротонами в приятельских отношениях, так что я вмешался:

– Я с ними знаком. Не знаю, сдается ли у них сейчас что-нибудь, но могу спросить.

Белла обрадовалась, но совсем не удивилась такому повороту. Она знала и раньше о моей двойной жизни и, будучи далека от снобизма, не считала, что это требует какого-то особого отношения. Но по тому, как загорелись автомобильными фарами глаза Саймона, когда он повернулся ко мне со своей повергающей в прах улыбкой, я заметил, что значительно вырос в его глазах.

На следующее утро, едва я прибыл на съемочную площадку – сцену бала в Красной гостиной, где Эдит и Чарльз принимали нас в день своей помолвки, мое инкогнито, если оно у меня еще оставалось, разлетелось в прах. Бо́льшая часть главных действующих лиц уже облачилась в свои примерно-соответствующие-эпохе костюмы, когда вошла леди Акфилд.

– О, маркиза! – произнес Твист и совершил телодвижение, которое, вероятно, считал учтивым поклоном.

Она даже не поморщилась, когда напыщенно, как мэр какого-нибудь городишки в центральных графствах, он начал представлять ей исполнителей. Нет, леди Акфилд сохраняла на лице невозмутимую улыбку. Отыскав глазами меня, она вырвалась, поцеловала меня в обе щеки и отвела к окну. Для большинства присутствующих в ту же секунду я перестал существовать как актер, и мне понадобилось больше половины съемочного времени, чтобы восстановить хоть часть доверия к моим профессиональным качествам.

– Эдит говорит, вы не хотите останавливаться у нас.

– Вы очень добры, но честно – нет. Боюсь, я могу запутаться, за какую команду играю.

Она рассмеялась и ответила, окидывая беглым взглядом комнату:

– Очень надеюсь, что этого не случится. – (Я улыбнулся.) – А где вы собираетесь остановиться? Вы же не можете всерьез считать, что выдержите так долго в местном пабе?

Я вспомнил жалкие буклеты на моем туалетном столике в гостинице, возвещающие: «Добро пожаловать в великолепие особняка Нотли-Парк!» – и покачал головой:

– Не думаю.

– Слава богу!

– Честно говоря, мы тут с двумя приятелями подумывали, нет ли в поместье чего-нибудь, что мы могли бы снять на время. Как вы думаете? Что-нибудь простенькое. Нашлись бы три спальни и горячая вода.

– Кто еще?

Я кивнул в сторону Беллы в темно-красном бархатном платье, которая болтала с Саймоном. Он был в бледно-голубом шелковом костюме, с кружевами на запястьях и у шеи. В отличие от париков большинства статистов, у его парика не был такой вид, будто его сняли с утопленника, выловленного в Темзе, – он обрамлял лицо Саймона еще более роскошным изобилием светлых локонов, чем он мог похвастаться вне съемочной площадки. Рассел заметил наши взгляды и с улыбкой оглянулся.

Леди Акфилд выверенно улыбнулась в ответ:

– Святые небеса, какой красавец!

– Он наш главный герой-любовник.

– Очень похоже на правду. – Она снова повернулась ко мне. – Не сомневаюсь, мы что-нибудь придумаем. Вы, например, могли бы поселиться в Брук-Фарм, если вас не смущает, что там почти нет мебели. Я попрошу Чарльза с этим разобраться. Приходите сегодня на ужин и приводите этих двоих. На контрольный осмотр, – твердо добавила она, удаляясь. – К восьми. И не переодевайтесь.

– А ты уверен, что все нормально? – в двенадцатый раз спросила Белла, когда автомобиль, хрустнув гравием, остановился у главного входа.

– Уверен.

Она выбралась из машины:

– Боже, у меня с собой только синие рабочие брюки и свитера.

Вообще-то, она выглядела довольно стильно. Вся в черном, с огромными серьгами, она походила на певицу во французском революционном bôite [27] Клуб (фр.). .

Саймон был ощутимо спокойнее, когда мы подходили к изогнутой подковой лестнице. Он был из тех актеров – если имя им и не легион, то счет идет по меньшей мере на десятки, – которые так часто играют аристократов на телевидении, что начинают считать себя таковыми. Ему доводилось носить почти все существующие военные мундиры, вести войска в атаку буквально во всех войнах и вооруженных конфликтах, охотиться с гончими и танцевать до упаду из сериала в сериал, и теперь он каким-то образом поверил, что он и вправду один из тех, кто покупает обувь у Лобба, а шляпы у Лока, и что так или иначе он был бы и членом «Уайтс», если бы они только знали о его существовании… что он, короче говоря, принадлежит к gratin [28] Сливки общества (фр.). . Он прохаживался по гостиным Фулема, отпуская пренебрежительные замечания о младших членах королевской семьи с видом человека, предпочитающего не рассказывать все, что ему известно. То есть между ним и Дэвидом Истоном, жившим неподалеку, особой разницы не было. Только Саймон реже бывал в деревне и до сих пор не подозревал, что пробиться здесь значительно труднее, чем в Лондоне.

Но ни Саймон, ни Дэвид так и не поняли одного: ключ к пониманию этих людей – их давнее знакомство друг с другом. В их сознании не укладывается, что на свете может существовать человек, который достоин войти в их общество, но с которым они не были с детства знакомы если не напрямую, то хотя бы через кого-нибудь из друзей. Самое большее, на что могут надеяться все эти улыбчивые гонщики и актеры-кокни, сияющие от счастья на задних церковных скамьях на королевских свадьбах, – это на положение неофициального придворного шута, то есть человека, которого в любой момент можно прогнать. Саймон был недостаточно знаком с миром великих, чтобы это понимать, и потому весь вечер держался с некоторой развязностью, которая должна была продемонстрировать присутствующим, что он постоянно ужинает в величественных загородных особняках по всей стране. Не стоит и говорить, что ему не удалось ни обмануть, ни заинтересовать хозяев.