Уинстон Грэм - Росс Полдарк

Возле двери он глянул на лестницу, которая вела на сеновал, где прежде спал Картер, и тут что-то тяжелое, чиркнув Полдарка по голове, ударило его по плечу. Он бухнулся на колени, но сумел быстро подняться на ноги. Пошатываясь, Росс вышел из конюшни и, обхватив рукой ушибленное плечо, привалился к двери спиной.

От боли закружилась голова, но очень скоро его отпустило. Росс ощупал плечо и понял, что кости не сломаны. Предмет, которым его ударили, остался лежать на полу в конюшне, но Полдарк успел его разглядеть и именно поэтому так быстро вышел за дверь.

Это был ручной бур, и последний раз Росс видел его в руках Рубена Клеммоу.

Когда Росс вошел в кухню, там все были в сборе. Демельза с помощью кривой иглы пыталась залатать суровой ниткой дыру на своей юбке. Джуд с выражением мученика на той стороне лица, которая не была скрыта повязкой, сидел, откинувшись на спинку стула. Пруди пила чай.

– О, капитан Росс, – дрожащим от слабости голосом сказал Джуд, – а мы и не слышали, как вы приехали. Выйти обтереть кобылку?

– Я уже сам все сделал. А ты почему так рано вернулся со свадьбы? И что это у тебя с лицом? Пруди, ужин подашь через десять минут, мне надо кое-что проверить.

– Да свадьба уж закончилась, – сообщил Джуд. – Паршивая была свадебка, доложу я вам, хуже в жизни своей не видывал. Мартины да Картеры – чертовы пустозвоны, да еще шантрапа всякая с шахт. Не ожидал я от Заки такого. Созвал всякий сброд. Приличному человеку вроде меня там не место…

– Что-то случилось, сэр? – спросила Демельза.

Росс удивленно посмотрел на девочку:

– Нет. С чего это ты взяла?

– А на обратном пути, – продолжал свой рассказ Джуд, – я возьми да и споткнись о камень, аккурат напротив Уил-Грейса…

Но Росс, не дослушав его, уже вышел из кухни.

– А ты лучше попридержи язык, коли хозяин не в настроении, – строго сказал Демельзе Джуд. – Думаешь, только твой папашка горазд подзатыльники раздавать? Если кто старших перебивает, сразу видно – никакого воспитания.

Демельза, ничего не поняв, изумленно вытаращилась на Джуда.

Росс пошел за ружьем в гостиную, однако оно обнаружилось в спальне. Полдарк спокойно и уверенно зарядил ружье и поставил его на предохранитель. Уходя из конюшни, Росс запер дверь на засов, так что выбраться оттуда никто не мог, и теперь у него было такое ощущение, будто он загнал в угол бешеного пса.

На этот раз Полдарк вышел из дома через парадную дверь. Он зажег штормовой фонарь и, обогнув дом, подошел к конюшне. Пожалуй, оставлять там полоумного одного было неразумно, ведь он мог причинить вред лошадям.

Росс тихо отодвинул засов, переждал порыв холодного ветра, поднял щеколду и распахнул дверь. В конюшне он поставил фонарь на пол, подальше от сквозняка, а сам шагнул к стойлам.

Заржала, почуяв хозяина, Смуглянка. Порыв ветра разогнал по полу сено и опавшие листья. Летучая мышь перелетела в темный угол. Потом наступила тишина. Ручной бур исчез.

– Рубен, – позвал Росс. – Выходи. Давай поговорим.

В ответ ни звука. Да Росс и не ждал, что ему ответят. Слышно было только, как, облетая под потолком конюшню, хлопает крыльями летучая мышь.

Когда Полдарк поравнялся со вторым денником, ему послышалось за спиной какое-то движение. Он резко развернулся и вскинул ружье. Никого. Слабый свет фонаря не проникал вглубь конюшни, и Росс пожалел, что не прихватил его с собой.

Теперь Сквайр вскинул голову и переступил копытами. Все лошади почуяли опасность. Росс напряженно замер. Выждал минут пять. Он прекрасно понимал, что это проверка на терпение: у кого раньше сдадут нервы. В себе Росс был уверен, но именно это и побуждало его к действию. Рубен мог подобрать бур, вернуться обратно на сеновал и затаиться там на всю ночь.

Росс услышал, как Джуд вышел из дома и потопал по брусчатке. Сначала он подумал, что слуга направляется на конюшню, но потом понял, что цель Пэйнтера – располагавшийся по соседству сортир. Вскоре Джуд пошел в обратном направлении, и дверь в дом захлопнулась. А в конюшне так никто и не проявился.

Росс повернулся, чтобы пойти за фонарем, и в этот момент что-то просвистело у него за спиной и с грохотом обрушилось на перегородку, рядом с которой он стоял всего секунду назад. Ручной бур. Доска разлетелась в щепки, Росс обернулся и выстрелил в появившуюся из темноты фигуру. Что-то ударило его по голове, а фигура метнулась к выходу из конюшни. Как только в дверном проеме возник четкий силуэт человека, Полдарк еще раз спустил курок. Но произошла осечка, и Рубен успел скрыться до того, как Росс выстрелил в третий раз.

Полдарк выбежал из конюшни. Фигура мужчины двигалась в саду между яблонь. Росс разрядил в нее второй ствол, потом вытер со лба кровь и пошел к дому. А на крыльцо тем временем уже выбежали Джуд, Пруди и Демельза.

Росс был зол и раздосадован, из-за того что Рубену удалось сбежать, хотя он ничуть не сомневался: утром Клеммоу непременно схватят.

Раненому трудно скрыться.

На рассвете Росс пошел по кровавому следу Рубена, но тот, не дойдя до Меллина, свернул на север к песчаным холмам, и след затерялся. Прошло несколько дней, о Клеммоу никто ничего не слышал, и вполне можно было предположить, что он истек кровью или умер от холода где-нибудь в песках. Его исчезновение всех устраивало, а то, что накануне он объявился в конюшне, обитатели Нампары и Заки, которому Росс рассказал о происшествии, держали в секрете.

В то лето не было ни дня, когда бы Нампара-Хаус не был украшен цветами. И все благодаря Демельзе. Со временем девочка перестала бояться, что ее силой вернут жестокому отцу. Теперь она каждое утро на рассвете, конечно же в сопровождении Гаррика, уходила собирать полевые цветы, а возвратившись, украшала ими гостиную.

Пруди пыталась втолковать Демельзе, что судомойка не должна этим заниматься, но девочка все равно приносила цветы в дом, и в результате Пруди сдалась. Чего только не было в букетах Демельзы: таволга и кукушкин цвет, наперстянка и полевая гвоздика. Трудно сказать, замечал ли цветы в гостиной Росс; если и замечал, то никак на это не реагировал.

До появления в Нампаре девочка росла словно молодое животное с зашоренными глазами. Ее мир был сужен до семейного круга и повседневных примитивных нужд. Первые девять лет жизни она практически неотрывно находилась при вечно беременной матери. Болезни, плохое обращение, нищета, плачущие младенцы – вот что видела Демельза. Да и после смерти миссис Карн практически ничего не изменилось, разве что у девочки перестали появляться новые братья. Неудивительно, что теперь она стала быстро развиваться, причем не только физически. За четыре месяца Демельза выросла на целый дюйм, а ее интерес к цветам стал своего рода символом открытия нового мира.