Уинстон Грэм - Росс Полдарк

Джинни Картер родила в марте. И тоже сына. Мальчика окрестили Бенджамином Россом, предварительно спросив позволения у его тезки.

Спустя две недели после крестин к Россу заявился нежданный гость. Илай Клеммоу проделал под дождем немалый путь от Труро до Нампары. Росс не видел его лет десять, но сразу узнал по своеобразной подпрыгивающей походке.

В отличие от старшего брата Илай отличался скромным телосложением, а в лице его было что-то азиатское. При разговоре он постоянно цыкал и проглатывал звуки, словно губы его были волнами, накатывавшими на скалы во время прилива.

Сначала Илай принялся в заискивающей манере расспрашивать об исчезновении брата. Интересовался, не обнаружил ли кто его следов. Потом с самодовольным видом поведал о том, какую хорошую должность он нынче занимает. Личный слуга адвоката. Жалованье – фунт в месяц, и при этом на всем готовом. Уютная комнатка, непыльная работенка, а вечером в субботу – неизменный стаканчик пунша. Затем Клеммоу поднял вопрос об имуществе брата. На это Росс откровенно сказал, что он может спокойно забирать все, что найдет в доме, хотя вряд ли там есть что-то ценное. Тут Илая выдали глаза – в них сверкнула злоба, которую он весь разговор скрывал под маской подобострастия.

– Кто бы сомневался, – причмокивая, произнес он. – Соседи небось уже все растащили.

– Мы не поощряем воровство, – заметил Росс. – А в подобной манере говори с теми, кого собираешься обвинить в чем-то конкретном.

– Что ж, – Илай часто заморгал, – вряд ли я так уж ошибусь, если скажу, что моего брата выжили из дома злые языки.

– Твой брат покинул дом, потому что не смог умерить собственные аппетиты.

– Рубен сделал что-нибудь этакое?

– В смысле?

– Ну, что-нибудь дурное?

– К счастью, мы смогли это предотвратить.

– Тогда получается, что его выгнали из дома просто так, за здорово живешь. Да он, может, уже с голоду помер. Нет такого закона, который разрешает наказывать человека еще до того, как он сделает что-нибудь дурное.

– Слушай, никто его из дома не выгонял.

Илай смял в руке кепку.

– Конечно, всем известно, что вы вечно к нам придирались. Вы и ваш отец. Он так вообще ни за что ни про что засадил Рубена в колодки. Такое не скоро забудешь.

– Хватит уже предаваться воспоминаниям, – осадил его Росс. – Даю тебе пять минут. Убирайся с моей земли.

Илай сглотнул и снова зацыкал:

– Но, сэр, вы только что сказали, что я могу забрать все стоящее из имущества брата. Вы же сами только что это сказали. А теперь го́ните меня. Это несправедливо.

– Я не вмешиваюсь в жизнь арендаторов, пока они не вмешиваются в мою. Иди и забирай все, что захочешь. А потом ступай в Труро и больше сюда не возвращайся. Тебе здесь не рады.

Клеммоу сверкнул глазами, он явно хотел сказать что-то еще, но передумал и, не попрощавшись, вышел из дома.

Джинни Картер, нянчившаяся с ребенком возле окна на втором этаже, случайно заметила мужчину, который подпрыгивающей походкой спустился под дождем с холма и вошел в дом напротив. Там он пробыл полчаса, а потом вышел, неся в руках две какие-то штуковины.

Но вот чего Джинни не заметила, так это хитрого выражения, появившегося на его азиатской физиономии. Илай обладал редким чутьем и сразу догадался, что в доме кто-то побывал не меньше недели назад.

В ту ночь поднялся сильный ветер, который потом не стихал весь день. А на следующий вечер, ближе к девяти часам, распространились слухи о том, что в залив зашло какое-то судно и теперь дрейфует к берегу между Нампарой и Солом.

Бо́льшую часть дня Демельза провела так же, как и все другие дни, когда из-за проливного дождя полностью отменялись работы вне дома, за исключением самых неотложных. Если бы Пруди не ленилась напрягать мозги, она бы выучила девочку чему-нибудь еще, кроме навыков примитивного шитья, которыми та довольно быстро овладела. Например, она могла научить свою подопечную прясть и ткать. Но Пруди предпочитала не перенапрягаться. Когда работы было не избежать, она ее выполняла, а так пользовалась любым предлогом, чтобы усесться на стул, скинуть башмаки и попить чайку. В общем, делать Демельзе было нечего, и она сразу после ужина прокралась в библиотеку.

В этот вечер, по чистой случайности, девочка сделала самое грандиозное из всех своих открытий. Уже в сумерках она обнаружила, что один из сундуков заперт не на замок, а на потайную защелку. Демельза подняла крышку и увидела целую гору одежды. Там были платья и шали, треуголки и отороченные мехом перчатки, завитой парик, красные и синие чулки, пара дамских кружевных туфелек с голубыми каблучками. Еще Демельза нашла муслиновый платок и боа из страусовых перьев. Среди одежды лежала бутылка с жидкостью, которая по запаху напоминала джин (единственный известный Демельзе крепкий напиток), и еще одна, с тем же запахом, но наполовину пустая.

Девочка задержалась в библиотеке дольше обычного, но все никак не могла заставить себя уйти. Она перебирала бархат, кружева и шелк, поглаживала ткань, стряхивала с нее крошки сухой лаванды. Кружевные туфельки на голубых каблучках были такими изящными, почти нереальными, что Демельза не отважилась их примерить. Она понюхала и прижала к щеке боа, потом обернула его вокруг шеи, надела меховую шляпку и начала выделывать пируэты, изображая знатную леди, а Гаррик в это время ползал у ее ног.

Сумерки сгущались, а Демельза все мечтала. Очнувшись от грез, она обнаружила, что в библиотеке стало совсем темно. Она была одна в мрачной комнате, где гуляли сквозняки, а сквозь ставни пробивались холодные капли дождя.

Перепугавшись, девочка бросилась к сундуку и запихала в него все вещи, какие смогла найти в темноте, закрыла крышку на потайную защелку, а потом прошмыгнула через большую спальню в кухню.

Пруди была очень недовольна, ведь ей самой пришлось зажигать свечи, и она принялась читать Демельзе нотации. А хитрая девчонка не хотела отправляться в постель и ловко направляла Пруди своими вопросами, так что нотации вскоре превратились в историю ее жизни. В результате, когда Джим Картер и Ник Вайгус пришли с вестью о терпящем бедствие судне, Демельза хоть и поднялась к себе, но еще не спала и все слышала. А когда Росс, оторвавшись от чтения, собрался выйти из дома с Картером и Вайгусом, она уже повязала на голову платок, накинула на плечи два старых мешка и ждала разрешения пойти вместе с ними.

– Лучше бы ты отправлялась спать, – сказал Росс. – Но если очень хочется вымокнуть, милости прошу.

Они вышли из дома. Джуд прихватил крепкую веревку, на случай если представится возможность вытащить кого-нибудь из тонущих на берег.

Ночь была непроглядно-темной. Встречный ветер не просто налетал порывами, он дул не переставая, так что идти приходилось, буквально пригнувшись к земле. Один из штормовых фонарей погас, а второй раскачивался и мерцал, круг света плясал, как клоун на арене, изредка падая на хлюпающие в мокрой траве тяжелые ботинки. Пару раз ветер набирал такую силу, что им приходилось останавливаться, а Демельза, которая шла в хвосте, чтобы не упасть, хваталась за руку Джима Картера.