Таня Валько - Арабская кровь

Марыся задумывается о том, не вляпается ли она в какие-то новые проблемы из-за своего упрямства. Но если открыты отели, в международном аэропорту каждую минуту приземляется самолет и люди обвешаны праздничными покупками, значит, не может быть так уж плохо. Она все это видела в последних новостях. Корреспонденты утверждали, что волнения вспыхнули только в шиитских районах. «Но беспорядки эти назвали самыми большими за многие годы», – огорчается она, и сердце ее колотится от страха. Люди вышли на улицы, а Марыся боится толпы и того, что ее куда-то потянут. «Может, нужно было остаться?» – только сейчас она допускает такую возможность, но уже слишком поздно. Перед путешественниками пробегает вся красота окружающего их пейзажа. Большие ярмарки верблюдов, маленькие очаровательные городки, а на заходе солнца они пересекают простирающиеся по обе стороны автострады красные дюны самой большой песчаной пустыни Руб эль-Хали. Барханы красного, бледно-розового и бежевого цвета уложены лоскутами, создающими холмы пониже и повыше. Порой песок гладкий, как поверхность озера, другие же волнистые, как бурное море. Иногда на вершине видны караваны верблюдов, возвращающихся с пастбищ. Бедуины живут здесь так же, как и тысячу лет тому назад. Разбивают большие или очень маленькие палатки, рядом – колодец и ограждение для инвентаря, преимущественно сетка, но встречаются также те, которые обнесены вбитыми накрест палочками. Когда лучи заходящего солнца бросают последние отсветы на красные пески, взволнованные путешественники все еще не говорят друг другу ни слова. Им бы только оказаться в отеле, чтобы как можно быстрее из него выбраться и вернуться в безопасную Саудовскую Аравию.

Когда стемнело, они доехали до шикарного центра «Аль-Дана». В большой красивой комнате с видом на Персидский залив супруги падают от усталости, которая скорее психологическая, чем физическая. Им не хочется даже в ресторан идти, хотя Марыся не должна носить здесь абайю и может сидеть как в мужском, так и в женском обществе. Здесь нет отдельных секций для семей, а женщины могут пойти без сопровождения даже в бар. Супруги заказывают ужин в комнату и поглощают его, просматривая свежие новости, от которых перехватывает дыхание в груди. Большинство арабских стран бурлит, а политологи и политики утверждают, что буря может охватить все исламские народы. Пришла пора больших перемен.

– Слишком много людей обмануто и слишком многих эксплуатировали, вот что! – С этими словами взволнованный Хамид поворачивается к Марысе спиной и делает вид, что спит, но еще долго переворачивается с боку на бок.

«Романтичная поездка вдвоем в первоклассное пятизвездочное заведение, – грустно подытоживает женщина. – Незачем нам, наверное, было и планировать, – скептически думает она и беззвучно роняет слезы на накрахмаленную, пахнущую лавандой наволочку.

Они просыпаются солнечным утром проголодавшиеся и быстро направляются на завтрак. Марыся с удивлением смотрит на мужа, который вышагивает в белом саубе с бриллиантовыми запонками на манжетах и в клетчатом красно-белом платке на голове.

– Ты ведь не должен! – удивляется она, хватая его за рукав.

– Но хочу! – Мужчина грубо вырывает руку. – Я саудовец и не стыжусь этого, – заявляет он, а Марыся ничего уже не понимает.

– Еще два года тому назад…

– Тогда я утратил свою ментальность, но сейчас снова стал самим собой, – обрывает он ее. – Пребывание в родной стране хорошо на меня повлияло.

– Не знаю…

– Зато я знаю! – Он ускоряет шаг и входит в переполненный зал столовой.

Большинство гостей отеля – это соседи из ближайшего зарубежья, саудовцы, которые любят приезжать в более толерантный Бахрейн, где чувствуют себя избавленными от нравственных запретов и рады находиться в абсолютно свободном пространстве. Все мужчины одеты по-европейски. Ни один из них не прохаживается в белых одеждах. Даже женщины, которые все же хотят носить абайю, открыли лица, смеются и оживленно жестикулируют. Марыся, одетая в простые джинсы с лайкрой, обтягивающие ее красивые длинные ноги и маленькие круглые ягодицы, и тонкую майку, чувствует себя неловко, как голая. У нее вылетает из головы, что она носила абайю каждый день. Волнистые русые волосы ниспадают до середины спины, и никто из приезжих и местных не может удержаться, чтобы не бросить на нее взгляд. Некоторые мужчины полностью свешиваются и смотрят на молодую женщину, как на феномен. Хамид от бешенства стискивает челюсти и смотрит в пол.

– Эй, Хмеда! Эй, Блонди! – вдруг доносится до ушей идущих супругов звонкий женский голос.

Они окидывают взглядом огромную столовую и видят сидящую в углу у окна необычайную красоту. Девушка одета в комбинезон цвета пантеры, ковбойские сапоги до половины икры, а из глубокого декольте торчит черный кружевной лифчик. Волосы, подстриженные под пажа, старательно уложены и в свете солнечных лучей поблескивают рыжим оттенком. Она очень стройная и восхитительно красивая. «Где я ее видела?» – размышляет Марыся. Но Хамид прекрасно знает эту саудовскую женщину.

– Привет, Ламия. Что ты тут делаешь? – сухо задает он вопрос вежливости.

– Как это что? Отдыхаю! – Девушка смеется, вставая с кресла, целует подошедшую женщину, а мужчине протягивает руку. Тот, однако, руку не подает и стоит неподвижно.

– Вижу, тобой завладели саудовские манеры. – Она презрительно кривит губы, оглядывая его с головы до ног.

– Как красиво ты вырядился, – шутит она. – В цирк идешь? Или пугать маленьких детей?

– Зато ты ничуть не изменилась! – Хамид едва сдерживается. – Всегда псевдоэмансипированная и отважная защитница прав женщин! С тебя станется, княгинюшка! Никто ничего не может с тобой сделать, и ни один мутавва тебя не тронет.

– Ой, бедняжка, – иронизирует она. – Маленький мальчик из богатого дома боится полицейского.

– Пойдем что-нибудь съедим, не будем тратить время на глупые разговоры.

Муж вдруг хватает Марысю за руку, а та, шокированная его поведением, послушно следует за ним.

– Хорошо тебе развлечься, Ламия, – бросает Хамид на ходу, поворачиваясь к девушке спиной.

– Крепкий орешек решила разгрызть, женщина! – кричит княгиня на арабском через весь зал. – Не позавидуешь.

Супруги в конце концов садятся за столик, официанты смотрят на них с удивлением и неодобрением. Видно, Ламия – их постоянная гостья, потому что они скачут вокруг нее на одной ножке. Супруги же получают почти холодный кофе с прохладным молоком. Марыся думает, не плюнул ли кто-нибудь туда, часом, из мести. Через минуту она стягивает резинкой длинные и притягивающие всеобщее внимание волосы, набрасывает легкий джемперок, который лежал в сумке, и идет к буфету. «Не буду еще больше глупить, – решает она. – Я ведь пришла сюда позавтракать». Накладывая с верхом тарелку еды, она вспоминает историю сестры Хамида, Айши, и ее дружбы с Ламией, а также свою встречу с княгиней на бабских чайных посиделках. После всего этого она не симпатизировала девушке, но почему ее муж как-то уж слишком ее ненавидит? Потому что обвиняет в смерти сестры? Но в этом чувстве Марыся чувствует нечто больше, какую-то огромную страсть. И этот блеск черных глаз саудовца. «Может, они когда-то были парой? – вдруг приходит ей в голову резонный вопрос. Никогда я этого не узнаю, – отдает она себе отчет. – У этого парня слишком много тайн, которые он не хочет открывать, так что наверняка и эту оставит при себе. Что за жизнь!» – Она тяжело вздыхает, когда вдруг получает осторожный тычок в бок.