Васкен Берберян - Дети разлуки

– Не плачь, – прошептал он, – еще не все потеряно.

Затем обернулся в поисках Евгения, чтобы попросить у него принести стакан воды.

Но его стул был пуст…

– Куда он делся?

В холле гостиницы Роз и Микаэль искали Евгения. Их предупредили, что он уже прибыл и ждет их внизу.

– Добрый день, извините, я отлучился в туалет, – сказал Евгений, выходя из-за угла.

Он не приветствовал их своей обычной добродушной улыбкой, и Микаэль заметил, что тот хмурится.

– Все хорошо? – спросил он скорее из вежливости, чем с искренним участием.

– Не совсем. Я зол. Кое-кто меня здорово подвел, – ответил Евгений.

Они вышли из гостиницы и направились к старому знакомому фургону болотно-зеленого цвета.

– Разве вы не должны были приехать в арендованной машине? – спросила Роз.

– Прошу вас, придется довольствоваться этим. Агентство оставило меня ни с чем.

Роз и Микаэль обменялись взглядами.

– Если хотите, я могу достать вам машину! – бросила Роз презрительным тоном.

Евгений опустил голову, как ребенок, на которого прикрикнули.

– Госпожа, сейчас самый разгар туристического сезона, и здесь не так много свободных машин.

– Нужно было заказать заранее, – парировала она сухо.

– Уверяю вас, я заказал!

– Сейчас бесполезно спорить, – вмешался Микаэль. – Что будем делать?

– Зато я вымыл ее, и внутри тоже чисто, – оправдывался Евгений, поглаживая дверцу машины.

И они опять устроились все трое в старом фургоне.

– Куда поедем сегодня? – спросил Микаэль, нарушая тишину в салоне.

– Я думал отвезти вас на север, в сторону «Ясной Авачи».

– Что это за место? – спросила Роз.

– Дом престарелых, госпожа, не помните?

– Ах, да. И зови меня Роз, пожалуйста.

Евгений кивнул, впервые за день улыбнувшись.

– Там живет один старик, которого я знаю, он рыбачил в ту ночь, когда… – И, смутившись, он не решился закончить фразу.

Они выехали на ту же дорогу, что вела в аэропорт, но поехали в другую сторону.

Евгений помахал рукой Пушке и его заместителю, двум гаишникам, которые по-прежнему стояли под тем же деревом в надежде поймать какого-нибудь незадачливого водителя.

– Ты их знаешь?

– Здесь все друг друга знают, – ответил Евгений.

Свежий воздух, врывавшийся через окно, предвещал настоящий летний день, большая редкость для сибирского полуострова. Фургон мчался на довольно большой скорости, и серое пятно города становилось все меньше у них за спиной.

На развилке Евгений свернул направо.

– Теперь будем взбираться в гору, – сказал он.

После нескольких крутых поворотов они попали на дорогу, бегущую вдоль обрыва. Под ними на фоне густой голубизны моря четко прорисовывался берег. Похожая на тонкие белые кружева утренняя дымка приближалась к земле, но не покрывала ее. Вдоль обрыва росли редкие деревья. Некоторые цеплялись за крутые склоны, и их стволы удлинялись горизонтально, а спутанные ветки гнулись под напором безжалостного ветра.

– Как красиво! – пробормотала Роз. Очарование пейзажа смягчило ее настроение.

– Посмотрите, вон то дерево похоже на ребенка с поднятыми руками! – воскликнул Евгений.

– Действительно. – Микаэль подался вперед, чтобы лучше его рассмотреть.

– У вас есть дети? – спросил Евгений.

– У меня один взрослый сын, – ответил Микаэль.

– А у меня двое еще маленьких, – сказала Роз. – А у тебя?

Евгений покачал головой.

– Как зовут твоего сына, Микаэль?

– Томмазо.

– Толковый?

– Умница.

– А чем он занимается?

– Он синхронист.

– Синхронист?

– Переводчик, – перевела Роз.

– С какого языка?

– Он знает семь. Но специализируется на переводе с русского на итальянский и обратно.

– Почему русский? – Козлов неожиданно засмеялся, и в глазу его блеснули радостные огоньки.

– Ему всегда нравилась Россия, ее история, литература. А теперь его знания пригодились.

– Можешь оставить адрес? Я бы хотел фразы для итальянские туристы, я говорю по-русски, он переводит итальянский.

– Тебе нужно перевести на итальянский некоторые фразы с русского? Для твоих туристов?

– Да, но я заплачу, не надо бесплатно, – уточнил он тут же.

– Хорошо, я потом дам тебе его.

– Ты счастливый отец, ты много жертвы, но сейчас есть хороший сын.

Микаэль был поражен таким наивным выводом Евгения.

– Да, – сказал он тихо и задумчиво.

Глядя на Кроноцкий вулкан, который своей громадой заполнял все просматриваемое пространство лобового стекла, Микаэль мысленно вернулся в прошлое. Он вспомнил гигантскую гору, посвященную Кроносу, титану, пожиравшему собственных детей, и один эпизод, который, как он думал, уже окончательно забылся, вдруг всплыл в его памяти так живо, будто это было только вчера.

– Я вернусь в колледж, пойду собирать чемоданы, – сказал Азнавур и убежал, бросив его на мосту Риальто.

До Рождества оставались считаные дни, и многие студенты готовились к отъезду домой. Это был последний год в колледже, и монахи предоставляли им больше свободы – все-таки они были уже совсем взрослые. Азнавур вечером уезжал в Марсель, а он оставался в Венеции: в Афинах его никто не ждал.

Он засунул руки в карманы, стараясь согреться. Борей, северный ветер, совсем разбушевался, раскачивая развешанные повсюду рождественские гирлянды. Несмотря на сильный холод, толпы туристов, улыбаясь, прогуливались и делали покупки. Из магазинчиков на мосту то и дело доносились праздничные звуки карильона, а в воздухе витали ароматы сладкой выпечки с пылу с жару.

Микаэль бродил без цели. После смерти мамы Вероник тоска одолела его и терзала уже несколько месяцев. Он спускался по последним ступенькам моста в сторону Пескарии, когда его взгляд упал на мальчика лет двух-трех в зеленом пальто. Малыш тянул мать за юбку, чтобы привлечь ее внимание. В одной ручке он сжимал ниточку от красного воздушного шарика с надписью «С Рождеством», который рвался ввысь с каждым порывом ветра. Мать обернулась, и в этот момент он узнал ее – это была Франческа.

Он замер, затем инстинктивно спрятался в толпе и стал наблюдать за ней издалека. Франческа прогуливалась в компании какой-то дамы, вероятно, родственницы. Может быть, она приехала в Венецию, чтобы провести здесь рождественские праздники. Она стала еще красивее. Ее тело приняло мягкие округлые очертания, которые теперь просматривались даже через толстое пальто. Ее лицо светилось радостью. Когда она наклонялась к ребенку, оно излучало тепло и такую нежность, которые раньше он за ней не замечал. Микаэль спросил себя, не в материнстве ли причина такой перемены, в этом Божественном даре, который делает любую женщину прекрасной.

Он снова посмотрел на малыша, и, как по волшебству, среди многочисленных ног толпы их взгляды встретились. Они некоторое время смотрели друг на друга, как бы изучая. И когда Франческа потащила ребенка в другую сторону, уверенность, что это его сын, овладела Микаэлем, и его пробрала сильная дрожь.