Расселл Хелен - Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике

– Даже пингвины перебираются отсюда на зиму, – сказал Отец-Ученика-из-Частной-Школы, согревая дыханием замерзшие руки.

– Вы шутите? – с надеждой спросила я.

– Нет, правда – здесь становится слишком холодно.

Мне не хотелось спорить, но я все же напомнила, что пингвины живут в Антарктиде.

– Уверена, там немного холоднее, чем в Дании.

Отец-Ученика-из-Частной-Школы посмотрел на меня, задумчиво склонив голову.

– Это ваша первая полная зима здесь, верно?

– И что?

Он покачал головой и довольно зловеще произнес:

– Что ж, желаю удачи!

Я не совсем поняла, что он имеет в виду, и пока не знала, как с этим справиться без вина.

Что я узнала в этом месяце:

1. Викинги обладают большей стойкостью, чем пингвины, и могут продержаться датскую зиму.

2. В Дании высокотехнологичное здравоохранение…

3. Однако это не означает, что датчане отличаются особым здоровьем.

4. Они отстаивают свое право пренебрегать потребностями собственного тела, точно зная, что государство придет на помощь, если с ними что-то случится.

5. К родам в Дании подходят по старинке.

6. Мама дала мне большое преимущество в жизни – довольно короткое имя. Ведь имя из трех и более слогов писать бенгальскими огнями в воздухе гораздо труднее…

Все стремительно переменилось. Потемнело, холодный ветер сорвал с деревьев последние осенние листья, и огромные ледяные капли неожиданно посыпались с неба. Мир за окном внезапно стал зловещим: открывая входную дверь, ты сразу вступал в настоящую битву с погодой.

Казалось, всю страну безжалостно швырнули в новое время года. Нам впервые предстояло пережить северную зиму, и это испытание не для слабых духом и телом. На улице стояли холода. В такой жгучий мороз лоб замерзает и разглаживается без инъекций ботокса, а глаза приходится прищуривать, чтобы хоть как-то защититься от стужи. Возвращаясь домой из супермаркета, я гадала, не сломался ли в машине термометр, поскольку стрелка его отчаянно клонилась влево и начинала переваливать за отметку «минус двадцать». Я постучала по стеклу (надежный способ оживить любую механику, с ним может соперничать только «ударить как следует» и «выключить, а потом включить снова»). Однако стрелка не сдвинулась.

Подъезжая к порту, я увидела детей, – в своих пухлых стеганых комбинезонах они напоминали воздушные шарики. Ребята осторожно выходили на понтон и устремлялись в море ! Один из мальчиков отошел от берега на добрых двадцать метров и махал нам рукой практически с середины фьорда. Я не могла поверить собственным глазам. Неужели я стала свидетелем второго пришествия? Может, передо мной юный мессия в комбинезоне Adidas? Взглянув на хмурую, неспокойную поверхность моря, я поняла, что оно по какой-то причине не замерзло. Разве такое возможно? Ведь чертовски холодно!

Мы больше не в Канзасе, Тотошка! Мне ужасно захотелось вернуться в уютный зимний лондонский смог, и тут, словно отвечая на мои мысли, по датскому радио зазвучала песня Билли Айдола “Hot in the City” («Жара в городе»).

– Нет, они просто издеваются, – пожаловалась я в пустоту. Прямо передо мной двигался снегоуборщик, и я старалась не угодить под его гусеницы. Утром, пока трактор не расчистил дороги, я не могла выехать из дома. Мой красный помидорчик оказался не приспособлен к тарану полуметрового слоя снега, несмотря на свои зимние шины. К счастью, у меня нашлись неотложные дела, поскольку все граждане Дании по закону обязаны расчищать снег перед своим домом, дабы никто не поскользнулся.

Дружелюбная Соседка любезно сообщила нам об этом, прежде чем укатить в Копенгаген, чтобы переждать там скверную погоду. Вообще-то она попросила нас расчищать снег и перед ее домом. Датчане должны расчищать тротуар на всю ширину своего жилища, чтобы снега на нем не было с семи утра до десяти вечера (по воскресеньям можно поваляться в постели и приступить к уборке снега только в восемь утра). Этот гражданский долг не подвергался сомнению, а в газетах регулярно печатали фотографии, на которых министры усердно расчищали тротуары перед своими домами. Если снег убирают даже те, кто управляет страной, то у остальных не остается никаких отговорок. Я чистила дорожку перед нашим домом. Щеки у меня горели, из носа текло. Пес изо всех сил старался мне помочь, пытаясь слопать весь снег, который я раскидывала лопатой, и сам был весь в снегу. Лего-Мен занимался тротуаром перед домом Дружелюбной Соседки. Но едва мы закончили трудиться, как снова все покрылось белым одеялом.

К тому моменту, когда я добралась до дома, уже стемнело. Через какое-то время мне удалось наконец согреться. Я подошла к окну и минут пять вглядывалась в кромешный мрак, стараясь понять, действительно ли уже наступил вечер.

– Ну что, собака, наверное, обедать пора?..

Пес кивнул, пустил слюни и принялся скакать вокруг меня, слегка поскуливая и энергично виляя хвостом, словно пытаясь окончательно запорошить мне глаза шерстью. Что за странное создание!

Придя к выводу, что неплохо было бы заодно и поужинать, я открыла дверцу холодильника и уставилась на припасы в поисках вдохновения, а потом достала сырую курицу. Держа в руках холодную розовую тушку, я в замешательстве разглядывала кнопки управления датской микроволновки. Тут вернулся Лего-Мен.

– Что делаешь? – поинтересовался он прямо с порога. (Не стоит его винить, он ведь рос без телевизора и смотрел мало американских ситкомов, а иначе он бы знал, что в порядочной семье муж приветствует жену по-другому: «Дорогая, я дома! Как прошел день?»)

– И тебе «здравствуй». Я готовлю ужин.

– Сейчас?

– Да.

– А ты знаешь, что еще только четыре часа?

– В самом деле? – На часы-то я и не посмотрела!

Птица отправилась обратно в холодильник, а мы решили выгулять собаку – не самая простая задача, когда пес черный, небо темное, а вокруг ни уличных фонарей, ни протоптанных тропинок.

Добавьте к этому еще и изменившийся в результате восьмимесячной беременности центр тяжести, опасный лед под ногами и полную разъединенность со ступнями, которых я не видела уже несколько недель. А тут еще пес, которому не терпится от легкой активности перейти к экстремальному спорту.

Один неверный шаг – и я лечу в кустарник/грязь/песок или в собачьи экскременты, оставшиеся после выгула других собак. Фонарики не особенно помогают в кромешной темноте, поэтому большую часть времени мы просто водили ими по сторонам, изображая агентов Малдера и Скалли из «Секретных материалов», или приставляли их к подбородкам, изображая привидение.

Соседей нигде не было видно (мы заранее в этом убедились, прежде чем начать забавляться фонариками). Легионы пенсионеров, которые летом подстригали розовые кусты и ходили за пивом в носках и сандалиях, разъехались по домам, предварительно наведя идеальный порядок на своих участках. Целыми днями они загружали опавшую листву в прицепы и куда-то ее увозили, во всяком случае, нам так казалось. Но сейчас нам не встретилось ни единой души. Волшебным образом мы очутились в городе-призраке.