Расселл Хелен - Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике

– Ну, сигареты… Она страстная курильщица, но мы ничего не имеем против этой ее слабости, ведь это делает ее одной из нас.

Вот как! Лиз, имей в виду: когда в твоей жизни наступит очередной ужасный год, попробуй закурить.

В этом году, насколько я смогла понять, Маргрете призвала датчан и дальше проявлять толерантность, но приложить еще больше усилий и постараться относиться друг к другу еще лучше.

– Я все правильно поняла? – спросила я Викинга, поскольку никак не могла положиться на свой слабый датский, а пользоваться Google Translate отекшими от девятимесячной беременности пальцами было нелегко.

– Совершенно верно, – заверил Викинг. – Маргрете , – мне нравилось, что он называет королеву по имени, словно старого друга семьи, – Маргрете говорит, что мы все делаем правильно, но нужно стараться еще больше.

Продолжив обсуждение тайных смыслов 50-минутного обращения королевы, мы пришли к заключению, что основная идея ее речи заключалась в том, чтобы «и дальше быть хорошими». Что ж, очень цивилизованно, но другие датские новогодние традиции оказались менее культурными.

– Мы обычно взрываем почтовые ящики друг друга, – сказал Викинг. – А еще в полночь швыряем тарелки во входные двери друзей, чтобы приветствовать приход Нового года.

Лего-Мен только что приобрел новый почтовый ящик в элегантном скандинавском стиле, поэтому подобная новость его ужаснула.

– Впрочем, сегодня так делают немногие, – успокоил его Викинг, а потом мечтательно добавил: – Жаль, что мы стали забывать про тарелки… Раньше сразу можно было понять, насколько ты популярен: достаточно было посмотреть на осколки у порога.

Викинг ностальгически вздохнул и продолжил:

– Люди теперь в основном ограничиваются тем, что в полночь покидают свои диваны и выходят на улицу полюбоваться фейерверком, а потом сидят и смотрят черно-белый фильм о старушке и ее дворецком.

Понятно, что диванная часть символизирует прыжок в Новый год, а фейерверки устраиваются для развлечения. Но старушка ?

– Да никто не знает, почему мы так поступаем. Это просто… традиция.

– Ну разумеется…

Когда пришли остальные гости и мы сели за стол, я наконец получила представление о том, что же такое тушеная капуста-кале. Потом мы стали считать секунды (по-датски), остававшиеся до наступления Нового года. Электронные часы Викинга неуклонно отмеряли время, а мы старались не сбиться со счета, потому что в соседних домах, где часы были установлены неправильно, уже раздавались счастливые крики.

– Ti! Ni! Otte! Syv! Seks! Fem! Fire! Tre! To… – радостно скандировали мы, а потом разразились финальным пожеланием: – Godt Nytár! («Счастливого Нового года!» по-датски).

Все обнимались, целовались, веселились, а потом начали прыгать с дивана. В этот момент мне пришлось взять на себя роль фотографа, а остальные, взгромоздившись на диван Викинга, на счет «три» дружно прыгнули:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-х-х-х-х-х!

Так закончился наш датский год. В момент фотографирования Викинг благоговейно воздел руки к небу, словно готовясь издать воинственный клич. Другие изображали не меньший восторг, а Лего-Мен, стыдно сказать, ухмылялся с выражением полного счастья на лице. Он был счастлив прыгнуть в предстоящий год. Он показался мне радостным, а еще свободным, уверенным – и очень красивым.

Момент был зафиксирован: цифровой аппарат закодировал его в единички и нули и сохранил ту самую долю секунды, которая отделила счастливый прыжок от болезненного приземления на гладкий сосновый пол. Синяки и занозы были уже после снимка, а одна девушка даже получила растяжение на щиколотке, которое, впрочем, почувствовала лишь на следующее утро, когда окончательно протрезвела. Я внимательно рассматривала снимок, пока хозяин разыскивал пластыри, обезболивающее и шнапс для пострадавших гостей.

В следующем году все будет иначе . Во-первых, нас уже будет трое . Во-вторых, кто знает, где мы в это время окажемся. Но сейчас все шло правильно.

Залечив полученные во время прыжка травмы, мы спустились по лестнице, вышли из краснокирпичного дома Викинга и зашагали по улице вместе с другими жителями Большого Города. Кое-кто из гуляк натянул смешные шляпы, и я узнала, что это еще одна датская новогодняя традиция . Оглядевшись вокруг, я заметила шляпу-лепрекон [82], шляпу-пиццу и даже головной убор “pølser” в виде колбаски. Надо же, датчане так сильно любят фастфуд, что и шляпы себе делают соответствующие!

А еще было множество забавных пластиковых очков разнообразного вида – от «кошачьего глаза» до раннего Элтона Джона и окуляров учителя физики.

– А эти забавные очки – тоже датская новогодняя традиция? – спросила я Викинга.

– Нет, они просто защищают глаза от фейерверков.

Правда?

– А нам тоже нужно их надеть? – встревоженно спросила я, но Викинг презрительно хмыкнул, всем своим видом показывая, что очки – это для слабаков. Я росла в условиях постоянных кампаний за безопасность, поэтому с определенной тревогой смотрела на самодельную пиротехнику, которая буквально заполонила главную улицу Большого Города. Еще больше меня беспокоило, что запускать ракеты позволяют подросткам и даже детям.

– Это законно? – не удержалась я от вопроса.

Викинг пояснил, что фейерверки продают лицам старше восемнадцати лет, но это относится лишь к «большим фейерверкам» (с определенной мощностью порохового заряда). Дети же, причем довольно нежного возраста, свободно могут купить «мелкие фейерверки».

– Впервые я запустил фейерверк, когда мне не было и десяти, – спокойно сообщил Викинг.

Мимо нас со свистом пролетела ракета, запущенная под прямым углом (в данном случае угол был явно неправильным ). Слева взлетели римские свечи, справа распустились белоснежные лилии, а высоко в небе я увидела зеленую плакучую иву. Остатки ракет сыпались повсюду. Несколько слабеньких ракет поднялись невысоко, и я увидела их прямо над крышей магазина игрушек. Обломки петард рассыпались на высоте около шести метров над нашими головами. Огненные искры взмывали в небо, а потом падали вниз, освещая все вокруг, и я отчетливо видела силуэты порнографических пони в фонтане.

«Ах, Дания, как я тебя люблю!» – подумала я, прикрываясь от искр и обломков за мощной спиной Лего-Мена.

Вернувшись в дом Викинга, мы приступили к десерту – традиционному круглому марципановому кексу, а еще к шампанскому, поскольку настало время поприветствовать наступивший год.

– Skál!

Через пару часов мы отправились домой. Легкий снег поблескивал в свете уличных фонарей. Мы шли мимо домов, где в окнах горели свечи, и вдыхали свежий воздух, в котором чувствовался запах пороха и gløgg (датский глинтвейн), причем, судя по запаху, глинтвейном баловали себя абсолютно все. Такого праздничного настроения у меня не было еще никогда в жизни.