Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь. Реальная история самого неуловимого мошенника за всю историю преступлений

В Бостон я отправился попросту за тем, чтобы убраться из Нью-Йорка, сочтя, что это такой же удобный пункт отправления, как и любой другой вдоль Восточного побережья, да и банков там хватает. По прибытии я запихнул свой багаж в ячейку камеры хранения в аэропорту, ключ сунул в портмоне и посетил несколько банков, обменивая свои факсимиле чеков «Пан-Ам» на подлинные деньги. В аэропорт я вернулся ранним вечером, намереваясь сесть на рейс за море как можно скорее. За время своего жульнического налета на Бобовый город я собрал в закрома свыше 5000 долларов, сунув 4800 из них в сумки до поры, пока не узнаю, какие заграничные рейсы отлетают в тот же вечер.

Но шанс навести справки мне выпал только поздно вечером. Оборачиваясь от ячейки, я наткнулся на хорошенькую стюардессу «Аллегейни Эйрлайнз» из моих зачаточных дней в амплуа пилота без портфеля.

– Фрэнк! Что за славный сюрприз! – воскликнула она.

Естественно, мы должны были отметить воссоединение. Обратно в аэропорт я поспел лишь после 11 вечера, к тому времени решив лететь в Майами, а за море отправляться уже оттуда.

Я подошел к стойке «Аллегейни Эйрлайнз».

– Когда ваш следующий транзитный рейс до Майами? – осведомился я у билетного кассира. Я уже успел переодеться в свой мундир пилота.

– Вы только что упустили его, – поморщился он.

– А кто летит следующий – «Нэйшнл», «Американ», кто? – спросил я.

– Никто. Вы упустили все рейсы до Майами до завтрашнего утра. После полуночи отсюда ни единого рейса. В Бостоне приняли постановление по контролю над уровнем шумов, и теперь никаких исходящих рейсов после полуночи. Ни одна авиакомпания не может поднять машину в воздух до 6:30 утра, и первый рейс до Майами отправляет «Нэйшнл» в 10:15.

– Но сейчас всего 11:40, – не сдавался я.

– Лады, – ухмыльнулся он. – Хотите отправиться в Берлингтон, штат Вермонт? Это последний рейс на сегодня.

Учитывая все обстоятельства, я отказался. Просто пошел и уселся в одно из кресел зала ожидания, обдумывая эту ситуацию. Зал, как и вестибюли большинства крупных аэропортов, обступали по периметру магазинчики сувениров, кафе, бары и всякие другие заведения, и я праздно отметил, по-прежнему пребывая в раздумьях, что большинство из них закрывается. Еще я отметил, внезапно заинтересовавшись, что многие из уходящих наведываются в ночной депозитарий отделения большого Бостонского банка, расположенного посреди одного из коридоров, ведущих к выходу, и кладут мешочки или пухлые конверты – очевидно, дневную выручку – в хранилище со стальными дверями.

Мои наблюдения прервали два слова, пронзившие меня холодом:

– Фрэнк Абигнейл?

Я поднял глаза, подавляя панику. Надо мной возвышались двое рослых угрюмых патрульных штата Массачусетс.

– Вы ведь Фрэнк Абигнейл, не так ли? – требовательно вопросил один из них ледяным тоном.

– Меня зовут Фрэнк, но Фрэнк Уильямс, – возразил я, сам изумившись тому, насколько спокойно и бестрепетно прозвучал мой голос.

– Не покажете ли документы, будьте добры? – спросил один.

Слова были произнесены вежливо, но взгляд красноречиво говорил, что, если я сейчас же не предъявлю документы, он возьмет меня за лодыжки и вытрясет их на пол.

Я отдал ему удостоверение и сфабрикованную летную лицензию FAA.

– Послушайте, не знаю, что все это значит, но вы серьезно заблуждаетесь, – проговорил я, протягивая документы. – Я служу в «Пан Американ», и документы это вполне доказывают.

Один принялся изучать удостоверение и лицензию, потом передал их напарнику.

– Может, хватит гнать фуфло, сынок? Ты ведь Фрэнк Абигнейл, правда? – чуть ли не ласково произнес второй.

– Фрэнк как-там-его? – возмутился я, разыгрывая гнев, чтобы замаскировать собственную нарастающую взвинченность. – Не знаю, кто вам нужен, черт побери, но уж не я!

– Ну, мы не намерены стоять тут и спорить с тобой, – нахмурившись, прорычал он. – Пошли, мы тебя забираем.

Где мой багаж, они не спрашивали, а я поделиться этой информацией не рвался. Меня вывели наружу, посадили в патрульную машину и повезли прямиком в отделение полиции штата. Там меня ввели в кабинет всклокоченного лейтенанта – должно быть, начальника смены.

– Что за чертовщина? – раздраженно поинтересовался он.

– Ну, мы думаем, что это Фрэнк Абигнейл, лейтенант, – сообщил один из патрульных. – Он говорит, что он пилот «Пан-Ам».

– Как-то вы молоды, чтобы быть пилотом, – смерил меня взглядом лейтенант. – Почему бы не сказать правду? Вы Фрэнк Абигнейл. Мы ищем его уже давно. Он тоже якобы пилот. Вы соответствуете его описанию, тютелька в тютельку.

– Мне тридцать лет, меня зовут Фрэнк Уильямс, я работник «Пан-Ам» и хочу поговорить со своим адвокатом! – вскричал я.

– Вас еще ни в чем не обвиняют, – вздохнул лейтенант. – Отведите его в городскую тюрьму, оформите за бродяжничество, а потом пускай звонит адвокату. И вызовите федералов. Это их голубок, пусть они и разгребают.

– Бродяжничество?! – возмутился я. – Я не бродяга. У меня при себе почти 200 долларов.

Лейтенант кивнул.

– Ага, но вы еще не доказали, что имеете постоянный источник доходов, – устало промолвил он. – Забирайте его отсюда.

Меня доставили в окружную тюрьму в центре Бостона. Судя по виду, ей уже давно пришла пора на снос – да так оно и было на самом деле. Там меня сбыли с рук на руки сержанту, оформлявшему задержанных.

– Будь я проклят, этот-то что натворил? – воззрился он на меня.

– Просто оформи его за бродяжничество. Утром его кто-нибудь заберет, – отрезал один из патрульных.

– Бродяга?! – рявкнул сержант. – Будь я проклят! Если он бродяга, надеюсь, что вы бомжа сюда не притащите.

– Просто оформи его, – буркнул один из патрульных и удалился вместе с напарником.

– Выверни карманы, парень, – проворчал сержант, извлекая из ящика стола формуляр в трех экземплярах. – Я выдам тебе квитанцию на твое имущество.

Я начал выкладывать перед ним все ценное.

– Послушайте, можно я удостоверение и летную лицензию оставлю при себе? – спросил я. – Правила компании требуют, чтобы они всегда были при мне. Я не знаю, распространяется ли это на случай ареста, но все равно предпочел бы их оставить при себе, если вы не возражаете.

Рассмотрев карточку и лицензию, сержант пододвинул их ко мне, добродушно добавив:

– Само собой. Я бы сказал, тут какая-то путаница, парень. Я рад, что я здесь ни при чем.

Тюремщик отвел меня вверх по лестнице, посадив в грязную ржавую камеру рядом с обезьянником для пьяных.

– Если чего понадобится, просто покричите, – с симпатией сказал он.

Я кивнул, промолчав, и тяжело опустился на койку, внезапно почувствовав себя усталым, жалким и напуганным. Игра закончена, вынужден был признать я, зная, что утром за мной приедет ФБР, а потом, наверно, пойдет один суд за другим. Оглядывая КПЗ, я мог лишь уповать, что тюремные камеры будут более основательны. Иисусе, что это была за дырища! А я не знал молитвы об избавлении. Впрочем, какие там молитвы, горестно раздумывал я, когда поклоняешься богу жуликов.