Том Кокс - Хвостатые беседы. Приключения в кошачьих владениях и за их пределами

Он медленно-медленно поднял на нас взгляд. Неужели в них и правда мелькнула тоска? Думаю, да. Когда брат Ральфа, Брюер, трагически погиб под колесами автомобиля, Ральф на целых два месяца впал в апатию. Некоторые утверждают, будто это было вызвано тем, что он поглощал несметное количество недоброкачественных крыс. Но я не согласен. Ральф переживал тяжкую утрату. Я убежден: животные способны горевать, причем и по людям тоже. Естественно, Самсону без Руби очень плохо! Никогда кот с человеком не были так близки.

Я взял Самсона на руки и передал Даниелю вместе с его любимой расческой [3]. Мною двигало острое сочувствие и, наверное, желание свахи поскорее сбыть товар. Вычесываться Самсон обожал. Правда, как и все коты, испытывал при этом какое-то садомазохистское удовольствие: «Да, вот так! Нет, не так! Давай еще!» Самсон выразил свое мнение путем покусывания костяшек Даниеля, получил воспитательный щелчок по носу и постепенно утихомирился. Особенно после того, как Даниель обнаружил заветное местечко кота – возле самых губ.

Шипли тоже любит почесать губы. Если утром он первым делом не потрет морду мне о ладонь, будет потом ругаться три часа кряду. Но расческу в районе рта Шипли не признает. Если б к моим губам кто-нибудь приложил металлические зубцы, я бы влепил наглецу пощечину. Однако для Самсона это было высшее счастье. Удовлетворенный и вычесанный, он уснул глубоким сном на коленях Даниеля. Луиза тем временем ласково поглаживала рыжику загривок.

Выбрать кота – совсем не то же самое, что выбрать машину или дом. Наверное, было бы разумно посмотреть несколько мурлык, затем пойти домой и все хорошенько взвесить. Но так не принято. Да и что обсуждать-взвешивать? Стоимость кота при перепродаже? Износ лап? К тому же долгие колебания могут нечаянно обидеть человеческую родню обсуждаемых котиков.

Позже Даниель с Луизой мне признались – как только Самсон уснул, они его сразу полюбили. Тогда я об этом не подозревал. Когда ребята сказали, что забирают кота себе, я ощутил тревогу – не поспешили ли они? Может, им просто перед Чарльзом неудобно?

– Вы точно не хотите пару дней подумать? – спросил я.

Что, если я перестарался с ролью свахи? Я вдруг увидел Самсона другими глазами. Описывая его ребятам, я употреблял эпитеты «покладистый», «ласковый», «плюшевый». Но на деле я, по-моему, навязал Даниелю с Луизой большого толстого кота, который рьяно работает челюстями и любит драть диваны.

Услышав решение гостей, Чарльз стал собирать вещи Самсона. Четыре больших упаковки сухого корма, две расчески-щетки, кошачья подстилка, четыре перьевых игрушки на палочке, шесть-семь мышек и рыбок. Когда Чарльз во второй раз пошел к «шкафчику Самсона», мы удивились. Результатом третьего похода стали: кошачий игровой городок (по размеру с хороший кукольный домик), несколько кошачьих книг и нечто, напоминающее кошачий скейтборд (я такое впервые увидел). Мы поняли: перед нами – самый горячо любимый кот в Норфолке.

– Ах да, – спохватился Чарльз, когда мы, нагруженные до бровей, шли к машине ребят. – Это необязательно, конечно, и вы решайте сами, но должен предупредить – Самсон привык каждый день съедать хотя бы одно куриное крылышко.

Через две недели дома у Руби состоялись поминки. На первом этаже было не протолкнуться: пришли почти все друзья и соседи, которых я встречал на ее популярных предновогодних вечеринках. На каминной доске, столиках, тумбочках кто-то расставил фотографии Руби. На них глаза ее сияли счастьем, а руки держали кота. Коты были разные, из прошлого Руби – многие тоже рыжие и весьма упитанные. Но преобладал над всеми, конечно, Самсон – я насчитал не меньше двадцати его снимков то там, то сям. Каждый гость задавал мне один и тот же вопрос:

– Как поживает Самсон?

К счастью, накануне я побывал у Даниеля с Луизой и потому смог дать желающим радужный отчет, ничего особого не приукрашивая. Хотя еще недавно назад картина выглядела не слишком радужно.

– У нас тут жарче, чем в секторе Газа, – охарактеризовал Даниель первую ночь Самсона в новом доме. – Балансируем на грани мира и одностороннего прекращения когтя. Воюем с Элли и Дейзи.

Оказалось, Самсон не питал ни малейшего уважения к социальной иерархии, которая ставила на первое место среди четвероногих домочадцев Элли, на второе – Дейзи, на третье – собаку Рози, и только на четвертое – любого новенького. Первые сутки Самсон провел за диваном. К тому же рыжика сильно «озадачили» ламинат, суперсовременная звуковая система и отсутствие камина.

На второй день он решил залезть туда, где хранят кошачий корм: попробовал запрыгнуть на кухонный стул, промахнулся, рухнул сам и свалил на себя сиденье. На шум прибежала Луиза. Самсон лежал кверху брюхом, прикрытый сиденьем, и всем своим видом выражал недоумение: «Где я? Ты мне поможешь?» Венцом этих невзгод стала новая неаппетитная диета, состоящая исключительно из сухого корма, без намека на куриные крылышки.

Однако к моему приезду Самсон хоть и не полюбил еще свою новую жизнь, но уже не так страдал. Элли и Дейзи начали понимать: пусть новенький не столь умен, как они, пусть он допускает кучу оплошностей в котикете, но все же этот пришелец создан не для войны, а для любви (хоть, слава богу, и не в том смысле, что Пабло с Бутси). Когда Самсон с тихой грустью приплелся ко мне на диван и залез на колени, мне показалось, будто тушка его чуть полегчала.

Я в самых оптимистичных выражениях передал эту информацию интересующимся и прошел в кухню, где застал Гейнор и Барбару, помощницу Руби по хозяйству. Обе всю жизнь держали котов и сейчас с нежностью вспоминали привычки Самсона: как он разбрызгивал лапой воду из поилки, вместо того, чтобы из нее пить; как не любил сидеть в одиночестве, всегда брел поближе к людям. Барбара по случаю рассказала про нахального, но религиозного кота Бонзо, который жил у нее по молодости. Он обожал по воскресеньям тайком пробираться в церковь следом за Барбарой, ее двумя детьми и лабрадором. Однажды Бонзо провел в запертом храме жуткую ночь вместе с духами более набожных котов.

Все очень тепло вспоминали Руби: ее дружелюбие и живой ум, забавные казусы, связанные с плохим слухом. И, конечно, вспоминали котов, которые скрашивали ее жизнь и делали последние одинокие годы не столь одинокими. Возле выхода меня остановили очередные соседи – смешливая кудрявая женщина и ее муж, лысый дизайнер-садовод по имени Джон (мне почему-то постоянно хотелось назвать его Рой). Они спросили, где теперь Самсон. Я ответил.

– Наша дочь очень за него переживала. Теперь можно ее успокоить. Мы бы сами его забрали, если б никто другой не захотел.