Мелисса Дэйли - Молли и кошачье кафе

Перед самым обедом мою сонную медитацию прервал стук колес по булыжной мостовой. Приоткрыв глаза, я увидела, что мимо кафе бредет та самая пожилая женщина с сумкой-тележкой. Ее поджатые губы и злобный прищур заставили меня отпрянуть от стекла. Но вот она прошла мимо, ни разу не подняв глаз от мостовой. Я, не скрывая удовлетворения, проводила ее взглядом. За моей спиной Дебби разносила меню и принимала заказы, а посетители умилялись и радовались, возясь с котятами. Злобной старушке не удалось помешать нам открыть кафе, и теперь она ничего не могла сделать.

Поначалу мне все время хотелось зажмуриться и потрясти головой, чтобы убедиться, что все это наяву и кошачье кафе мне не снится. Сидя «в заключении» наверху, я готовилась к самому худшему, представляя, как Дебби с расстроенным лицом сообщает мне, что подыскала новые дома котятам и мне. Я столько раз мысленно проигрывала эту сцену, что она уже казалась реальной, и иногда я до сих пор просыпалась среди ночи в ужасе, увидев во сне, что котят забрали.

Вот и в тот день – кафе было открыто уже неделю – я как обычно спала на окне, когда звякнул дверной колокольчик. Спросонья я перепугалась и первым делом проверила, на месте ли дети. Убедившись, что повода для тревоги нет, я лениво глянула на посетителей: девушка толкала перед собой инвалидное кресло, в котором сидела очень пожилая дама.

Они заняли свободный столик, а я положила голову на лапы и собралась снова спокойно задремать, но что-то мне помешало. Тонкий аромат, разлившийся в воздухе, был хорошо мне знаком, вот только вспомнить откуда, я не могла. Сон как рукой сняло. Я спрыгнула с подушки и пошла на запах. Гостьи, замечая, что я к ним направляюсь, шепотом переговаривались, листая меню. Мне стало не по себе, будто что-то сдавило грудь – и я могу описать это чувство только как тоску по дому. Я не дошла до посетительниц всего несколько шагов – и вдруг остановилась как вкопанная. Память внезапно ожила и подсказала: так пахнет лаванда.

Я обогнула кресло-коляску, чтобы взглянуть на сидящую в нем женщину. Но та низко склонилась над меню, спрятав лицо за обложкой. Чувствуя, как от волнения шерсть на загривке встает дыбом, я осторожно потрогала лапой складки юбки вокруг щиколоток сидящей дамы. Она отложила меню и повернулась ко мне – голубые слезящиеся глаза и мягкие волны серебристых волос.

– Ах ты, это кто же? – ласково сказала она, протягивая ко мне дрожащую руку.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди – я вытянула шею, чтобы понюхать пергаментную кожу, и тут меня захлестнула такая буря чувств, какой я не испытывала никогда в жизни. Не раздумывая, я моментально перелетела через подлокотник и оказалась у пожилой дамы на коленях.

– Мне кажется, Марджери, вы понравились этой кошечке, – девушка, сидящая за столом, улыбнулась, а я самозабвенно терлась головой о морщинистые щеки Марджери.

– Когда-то у меня была такая же, – ответила та, поглаживая меня по спине. – Ах ты, красавица!

Она нашептывала мне ласковые слова, а я так громко мурлыкала, что казалось, вот-вот разорвется сердце.

Оторвавшись от Марджери, я увидала подошедшую к столику Дебби, которая глядела с изумлением.

– Это Молли, – пояснила она. – Я ее подобрала несколько месяцев назад, взяла с улицы.

– Ах да, Молли, конечно – так ее и звали! – ахнула Марджери, улыбаясь, не сводя с меня глаз. – Неужели это ты, Молли?

Дрожащей рукой она нежно приподняла мою голову. Я мурлыкала и терлась о ее пальцы, стараясь, чтобы она поняла – это и правда я.

Сколько раз после расставания с Марджери я искала утешения в воспоминаниях о нашей с ней жизни. Представляла, как она улыбается, как гладит мою спинку. Сколько раз это спасало меня, помогая справиться с одиночеством и отчаянием. Память о счастье в ее доме давала мне надежду, помогала верить, что где-нибудь непременно есть любящее сердце, и я обязательно его найду.

Со временем облик Марджери потускнел, стал бледным и расплывчатым, как выцветшие фотографии, стоявшие у нее на каминной полке. Когда я уже не могла вызвать в памяти ее образ, оставалось лишь одно – лелеять воспоминания о том, что я испытывала, находясь рядом с ней: заботу и любовь.

Сейчас, лежа на коленях у Марджери, мне казалось, будто я перенеслась в детство и снова стала котенком. Вернулось ощущение, что надежные руки хозяйки защитят от любых напастей. Все, что приключилось со мной после расставания, все невзгоды: кошмарное житье у Роба, нелегкое путешествие в Стортон, горемычная, пусть и не без радостей, жизнь на улице, даже счастье от рождения котят – все куда-то ушло, и на несколько блаженных минут на свете остались только я, Марджери и наша любовь. Точно так же, как было в самом начале.

Не представляю, сколько времени мы с ней так просидели, полностью отдавшись сладостному покою, весь мир словно уменьшился до размеров ее инвалидного кресла, поддерживая и баюкая нас.

Наконец, мало-помалу, я стала возвращаться к реальности, осознавая, что мы по-прежнему находимся в кошачьем кафе. Слышались приглушенные голоса, возились котята, а прямо над моей головой кто-то всхлипывал. Неохотно открыв глаза, я увидела Дебби. Стоя рядом с креслом Марджери, она вытирала глаза платком.

– В прошлом году Марджери переехала в наш дом престарелых. Я знала, что она любит кошек. Вот, услыхала про ваше заведение и решила ее порадовать, – тихонько объяснила спутница Марджери.

– Думаете, Молли и в самом деле была ее кошкой? – шепнула Дебби.

– У Марджери прогрессирует болезнь Альцгеймера, и она не может удержать в памяти даже самое простое, но сейчас, по-моему, у нее нет никаких сомнений, – ответила сиделка.

– И у Молли тоже, – кивнула Дебби. – Я ни разу не видела, чтобы она так реагировала на наших гостей.

Дебби принесла Марджери чай и печенье «Муркины усики», подкатила ее кресло ближе к столику. Марджери взяла ее за руку.

– Представляете, ведь это моя кошка, Молли, – сказала она, лучась улыбкой.

– Да, Марджери, я знаю. Разве не чудесно, что вы нашли друг друга?

Марджери просияла.

– Удивляюсь, как это она добралась до Стортона, – добавила Дебби, а Марджери нахмурила брови.

– Это Молли, моя кошечка, – повторила она.

Я почувствовала ее смятение и поняла, что мысли ее начинают путаться. Чтобы поддержать Марджери, я потерлась головой о ее руку, пытаясь успокоить ее, убедить, что мы снова вместе, а все остальное не имеет никакого значения.

Время пролетело незаметно, и Марджери нужно было уезжать. Дебби сфотографировала нас вместе, а потом бережно сняла меня с коленей старушки.

– Обязательно приезжайте к нам еще! – пригласила Дебби, провожая их с сиделкой до дверей.

Девушка пообещала, что они непременно побывают здесь снова. «Это так подняло ей настроение!» – с улыбкой заметила она.