Дана Гинтер - Путешествие на «Париже»

– Да, очень вкусные, – повернувшись к хозяйке, сказала Эмма. – Спасибо вам, миссис Синклер, за приглашение. В такой тяжкий день, как сегодня, так хочется отвлечься.

– Спасибо, что вы пришли. – Слегка пошатываясь, Вера подошла к гардеробу. – Я подумала, Макс, что тебе они могут понравиться.

Она достала из шкафа марионеток: рыцаря и его даму.

– Родители мне подарили их, когда я была ребенком.

Макс подошел и дотронулся до рыцарского меча.

– Мне они очень нравятся, – сказал он.

– Хочешь, я устрою тебе небольшое кукольное представление? – спросила Вера.

– Хочу! Очень хочу! – воскликнул мальчик.

Вера села на кровать, а Максу протянула подушечку и предложила устроиться перед ней на полу.

– Так с чего же мы начнем? – не подавая и виду, что к этому представлению она готовилась почти весь день, задумчиво проговорила Вера.

Она взяла в руки кукол. Усатый рыцарь жестом поприветствовал публику и низко поклонился.

– Это Кавалер Меланхолии, а это… – Дама присела в реверансе. – Как же мы ее назовем?

– Хм… – Макс зажмурил один глаз и наморщил лоб. – А что если мы назовем ее Дейзи? – предложил он.

– Отличное имя. А это принцесса Дейзи. Однажды принцесса Дейзи узнала, что Кавалер Меланхолии потерялся в горах. «Я его спасу!» – воскликнула она.

– Это глупо! – рассмеялся Макс. – Принцесса спасает рыцаря! Все должно быть наоборот.

– Но Дейзи была волшебной принцессой, она обладала чудодейственной силой, – настаивала Вера. – Дейзи поняла, что много лет назад кто-то заколдовал этого доброго рыцаря чарами грусти. Посмотри на его лицо, на его глаза. Ты и сам, наверное, это видишь.

Вера подвела рыцаря к Максу, и он поклонился мальчику. Макс внимательно всмотрелся в нарисованное лицо марионетки и важно кивнул:

– Он и вправду грустный!

– Так вот переодетая принцессой волшебница дотронулась до щеки рыцаря и сказала: «Улыбнись, Кавалер Меланхолии!»

– О нет! – вскричал рыцарь. – Я не могу улыбнуться. У меня от улыбки болит лицо!

Рыцарь уткнулся лицом в руки, а Макс захихикал.

– О, мой друг, ты сможешь улыбнуться. Я тебе в этом помогу. И даже помогу рассмеяться!

Дама в руках у Веры пустилась в веселый танец, перевернулась вверх ногами, села на шпагат.

– Ха… ха… ха… – натужено рассмеялся рыцарь. Этот смех дремал в нем много лет. – Ха… ха… ха…

Он принялся ходить кругами и при каждом «ха», точно петух, вытягивал шею.

– Волшебница провела с ним все лето в горах, они ходили на прогулки, рвали цветы, танцевали и пели.

В руках у Веры куклы лихо танцевали и пели то тонкими, то басистыми голосами, при этом глаза Макса сияли от восторга.

– Когда лето подошло к концу, волшебница сказала рыцарю: «Чары разрушены! На тебе больше не лежит проклятие печали, и ты можешь быть веселым и счастливым до конца своей жизни! Однако теперь я должна буду тебя покинуть». – Кукла-принцесса поцеловала рыцаря в щеку и собралась уходить. – «Нет! Не уходи! – закричал рыцарь. – Это ты приносишь мне счастье! Если ты уйдешь, я снова стану грустным!»

Кукла-рыцарь, опустившись на одно колено, молитвенно сложила руки.

– Но я ведь научила тебя улыбаться и смеяться, радоваться и любить жизнь!

Принцесса протянула ему руку, чтобы он поднялся. Вера умолкла, у нее перехватило дыхание. На ресницу скатилась слеза, и она с нежностью посмотрела на внука Ласло. Зачарованный ее рассказом, мальчик, приоткрыв рот, во все глаза смотрел на кукол. Как бы ей хотелось, чтобы его счастье никогда не попадало в зависимость от воли других людей!

Эмму тронула и сама история, и печаль, с какой ее рассказала Вера. Она вспомнила любовные письма, написанные двадцать лет назад, и, украдкой взглянув на пожилую даму, подумала: «Интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы она эти письма прочла?» Макс тоже смотрел на Веру, недоумевая, почему представление так неожиданно оборвалось.

– А что случилось потом?

– Ну… – чуть не хлюпая носом, начала Вера. – А что, по-твоему, случилось?

– Волшебница… отправилась помогать своим волшебством другим людям. А храбрый рыцарь… – Макс на минуту задумался. – Он убил дракона и забрал его богатство!

– Вот это да! – воскликнула Вера. – Какой же ты сообразительный!

– Вы рассказываете интересные истории! И у вас самые лучшие игрушки! – с восхищением произнес Макс и украдкой бросил взгляд на механическую копилку.

– Спасибо, молодой человек. Поэтому я тебя к себе и пригласила. Я хочу подарить тебе копилку.

Макс от изумления открыл рот.

– Правда? – Не веря своей удаче, он повернулся к матери и, когда та утвердительно кивнула, бросился к письменному столу и двумя руками поднял игрушку.

– Тяжелая! – с довольным видом произнес он и, крепко прижимая к себе подарок, вернулся на свое место.

– А знаешь, Макс, – наклонившись к вознесшемуся на седьмое небо от счастья сыну, прошептала Эмма, – миссис Синклер была знакома с твоим дедушкой.

Мальчик встрепенулся и посмотрел сначала на мать, потом на Веру.

– Это было давно, когда твой отец был еще маленьким мальчиком. Наверное, твоего возраста, – робко сказала Вера. Она не ожидала, что Эмма заведет об этом речь. – Однажды летом мы встретились с ним в горах.

– Как Дейзи и рыцарь! – просиял Макс.

– Нет, ничего особенно интересного тогда не произошло, – с грустной усмешкой сказала Вера. – Не было ни волшебства, ни убитых драконов. Но твой дедушка, Макс, был прекрасным человеком. Представляю, как бы он радовался, что у него такой замечательный внук.

Макс широко улыбнулся и с серьезным выражением лица повернулся к Вере.

– Можно мне вас кое о чем спросить?

Вера заерзала в кресле: неужели мальчик решил, что она его бабушка?

– Да, конечно, – выдохнула она.

– У вас есть еще сантимы?

Вера расхохоталась, но ее хохот тут же обернулся приступом кашля.

– Нам пора идти, – поспешно поднявшись с места, сказала Эмма. – Спасибо вам за гостеприимство.

– И спасибо за копилку! – встав рядом с матерью и прижимая игрушку к груди, воскликнул Макс.

Вера, не вставая с места, внимательно посмотрела на мальчика и погладила его по голове.

– Я, Макс, получила огромное удовольствие от знакомства с тобой, – хрипло проговорила она. – Миссис Рихтер, спасибо за то, что вы его ко мне привели.

Женщины пожали друг другу руки.

Когда мать и сын вышли из каюты, Веру потрясла наступившая в комнате тишина. Она не слышала ни завывания ветра, ни корабельной сирены, только наступившую после ухода мальчика тишину. Ей будет не хватать этого ребенка, хотя они едва знакомы.

– Мэм, мне кажется, жар у вас стал сильнее, – сокрушенно проговорила Амандина.

Не прошло и нескольких минут, а служанка уже переодела Веру в халат, уложила в постель и сделала ей новый компресс.