Питер Дарман - Парфянин. Книга 1. Ярость орла

Римляне заняли позицию на открытом месте, вдали от своих повозок и фургонов, передняя их линия сомкнула перед собой щиты, а те, что оказались внутри этого небольшого четырехугольника, подняли свои щиты над головами легионеров первой линии, прикрыв их от падающих сверху стрел. На поле боя воцарилось временное затишье; наши командиры скомандовали половине своих воинов спешиться и отдыхать. Остальные же перестроились в группы по пятьдесят всадников и рассредоточились вокруг римлян, но находились на безопасной дистанции – у противника имелись дротики, с которыми он хорошо умел управляться. Я тоже спешился, глотнул воды из меха и направился туда, где в одиночестве стоял Бозан, изучая римский боевой порядок. Его покрытое шрамами лицо было нахмурено.

– Придется, наверное, бросить этих ублюдков, – он сплюнул на землю. – Их не сдвинуть с места, а я не желаю тут слишком долго болтаться.

Бозан любил битву, но сейчас он являлся еще и командиром и осознавал, что не имеет смысла тратить время и жизни наших воинов на столь незначительный отряд неприятеля. Но я все же понимал, что сам факт того, что враг устоял после нашей атаки и сохранил отличный боевой порядок, тем самым бросив нам вызов, должно быть, здорово его бесил. Позади нас в небо поднимались столбы дыма – это горели фургоны со всем своим содержимым, кроме провианта, который мы забрали себе. Несколько наших воинов, вооруженных кинжалами, добивали раненых неприятелей, избавляя их от страданий. Бозан отправил полсотни всадников на поиски и уничтожение тех врагов, кто успел убежать.

– Ты потребовал, чтоб они сдались, мой господин? – спросил я.

– Конечно. Они отвергли мое предложение. Наглые уроды. Ладно, это не имеет значения. Мы нанесли им кое-какой урон, а к ночи будем уже далеко отсюда.

– Но я хотел бы еще кое-что здесь попробовать, – сказал я.

– Я не хочу терять людей и коней только для того, чтоб что-то кому-то доказать.

– То, что я задумал, не будет нам стоить ровным счетом ничего.

Он посмотрел на меня, потом бросил взгляд на римлян. И кивнул.

– Ну, хорошо, я дам тебе шанс. Только чтоб не впустую!..

Я приказал десятку спешившихся воинов отрезать постромки пары мертвых быков, которыми те все еще были привязаны к одному из фургонов. Их мертвые тела оттащили в сторону, а сами повозки передвинули к римскому построению, остановив в двухстах футах от него. Потом собрали брошенные неприятелем щиты, обломки копий и другие деревянные предметы, какие только попались под руки, сложили все это на передки повозок и подожгли. Вскоре они довольно сильно разгорелись. Теперь нам предстояло действовать наперегонки со временем.

– Давай, навались! – скомандовал я, и мы вдесятером ухватили заднюю часть повозки и изо всех сил начали толкать ее вперед. Собравшиеся вокруг всадники взяли луки на изготовку. У меня от усилий ломило ноги, но я продолжал толкать горящую повозку вперед. Мы были уже менее чем в сотне шагов от римлян, и повозка все набирала скорость. Она уже вся яростно пылала, жар обжигал мне лицо. Впереди я увидел, как римляне сломали строй, раздались в стороны, стараясь избежать стремительно надвигающегося на них огня. Некоторые легионеры подняли свои дротики, готовые метнуть их в нас. Некоторые успели это проделать, и двое наших воинов, толкавших повозку, упали, пронзенные ими.

– Назад! – заорал я.

Мы отпустили повозку, она проехала с грохотом немного вперед и остановилась. Римляне, осознав, что на них все же не налетит горящая повозка и не сокрушит их всех, попытались восстановить свой боевой порядок, но было уже поздно. Наши лучники возобновили стрельбу, и в воздухе снова засвистели стрелы. Они поражали врагов в грудь, в руки, ноги и лица. Стальные наконечники вонзались в плоть и дробили кости; в воздухе повисли вопли и вскрики боли. Римский боевой порядок распался. Наши всадники уже сновали между легионерами, вовсю работая клинками. Некоторые римляне еще сопротивлялись, рубили мечами лошадей, тыкали в них дротиками, сбрасывали всадников с седла и убивали их. Но за каждого из наших убитых мы уничтожали четверых или пятерых римлян. Их группа все уменьшалась, пока не осталась всего горсточка. Я вдруг заметил того легионера в шлеме с поперечным гребнем, он был еще жив. Он тоже увидел меня, когда я обнажил меч и прикрыл левый бок щитом. Он стремительно бросился вперед, сжимая короткий меч в правой руке. Это явно был какой-то их начальник, и мне хотелось убить его, окончательно закрепив нашу победу.

Я был полностью уверен в себе. Мы столкнулись с ним и одновременно нанесли удары мечами. Тут моя уверенность начала таять, я понял, что это схватка не на жизнь, а на смерть с очень опытным воином. Он мрачно смотрел на меня из-под своего до блеска начищенного шлема. Я навалился на него, ударил щитом о его щит и попытался рубануть мечом по голове, разбить ему шлем, но он опередил меня и парировал мой удар мечом, а затем сам сделал выпад, целясь в шею. Меня спасли только рефлексы, я инстинктивно отпрыгнул назад, избегая его клинка. Он атаковал меня снова и снова, заставляя отступать и расщепляя мой щит тяжелыми ударами меча. Он действовал с поразительной быстротой, стараясь нанести смертельный удар мечом. Я перехватил один удар перекрестьем гарды своего меча и попытался достать его шею кончиком острия, изо всех сил нажимая на рукоять, но в этом состязании он оказался сильнее и отжал мою руку с мечом вниз. И пока наши мечи оставались скрещенными, он вдруг ударил меня краем щита в щеку. Череп мне пронзила острая боль, а он отскочил назад и попытался обойти меня сбоку. Я-то считал себя сильным, но этот воин обладал поистине сверхчеловеческой силой. Я уже весь взмок от пота и тяжело дышал. А он снова двинулся на меня.

Должно быть, он уже понял, что все равно обречен, и поэтому старался подороже продать свою жизнь. Он издал боевой клич и снова атаковал, нанеся серию рубящих ударов. Я парировал их, как только мог, но один удар распорол мне правый локоть, прежде чем я успел отдернуть руку, и ее тут же залило кровью. Я кинулся на него, вложив в этот бросок весь свой вес, но это было все равно что кидаться на скалу. Он остановил мою атаку, а потом попытался распороть мне живот сильным выпадом снизу. Правда, я в последний момент успел парировать этот удар щитом. Но тут я зацепился ногой за его ногу, а он крякнул и сильным толчком бросил меня через бедро, отчего я с грохотом свалился на землю. Мне пришел конец, я понял это, видя, как он заносит свой меч, чтоб нанести последний удар. Но в этот момент послышались какие-то свистящие звуки, и я увидел, как ему в бок впились две стрелы. Он застонал, пошатнулся, но остался на ногах. В это невозможно было поверить: он что, бог?! Его поразила еще одна стрела, потом еще одна и еще. И в конце концов – а это время показалось мне вечностью – он зашатался и рухнул боком на землю.