Рейнбоу Рауэлл - Верность

– Лайза, – представилась девушка, протягивая ухоженную ручку.

– Линкольн, – ответил он с улыбкой. – Что вам заказать?

– Ваш друг уже заказал.

– А-а… Да-да…

– Вот если вы поделитесь сигаретой…

– Извините, не курю, – ответил Линкольн.

– Вот и хорошо. Я тоже. То есть иногда – в баре там, на вечеринке. Терпеть не могу запах курева. Но если от меня все равно будет пахнуть сигаретами, значит мне тоже можно покурить.

– У друга есть. – Линкольн обернулся было к Джастину, но тот уже вел свою соседку на танцпол. Ну дает! Линкольну вообще не хотелось танцевать.

– Не беда, – сказала Лайза.

– Хотите потанцевать? – спросил Линкольн.

– Не возражаю. А вы?

– А я нет, честно говоря. Ничего страшного?

– Ничего, – подтвердила она. – Там все равно нельзя разговаривать.

Теперь Линкольн уже сильно нервничал. Джастин забрал с собой на танцпол всю энергию, нужную для такого вечера.

– Кем вы работаете? – спросил он.

– Специалист по гигиене полости рта. А вы?

– По компьютерам.

Лайза кивнула с улыбкой и повторила:

– По компьютерам. Круто!

Взгляд ее заскользил куда-то в сторону. Они допили то, что было в рюмках, и Линкольн заказал еще, просто так, от нечего делать. Надо было поесть, когда они сюда собирались. Плохо, что это не простая деревенская забегаловка, – в них ведь всегда есть арахис, кажется. А может, это только в кино так – раздают актерам, чтобы было чем занять руки.

Лайза рвала на мелкие кусочки бумажный подстаканник и шевелила губами в такт музыке. Линкольн подумал, что надо бы уйти: чего мешать ей знакомиться с кем-нибудь другим? А она уж точно с кем-нибудь познакомится. Такая красотка… Наверное. Из-за черно-зеленого света Лайза сейчас была похожа на синяк недельной давности. Как, впрочем, и все вокруг.

– Не такое это место, чтобы знакомиться, – сказал Линкольн.

– Что-что? – Лайза, не расслышав, подалась вперед.

– Не такое это место, чтобы знакомиться, – громче повторил он.

Лайза потягивала выпивку через тонкую соломинку. Она замерла и, не выпуская соломинки изо рта, пристально посмотрела на него, как будто прикидывала: прямо сейчас подняться из-за столика или все-таки дождаться подруги. А прождать можно было долго. Джастин с соседкой переместились с танцпола куда-то в уголок. Во вспышках света Линкольн разглядел, что они целуются. Джастин не выпускал из руки зажженную сигарету и бутылку пива.

– Извините… – сказал Линкольн, – я вовсе не хотел сказать, что с вами нельзя знакомиться. Я хотел сказать, что для знакомства это место неподходящее.

Лайза все так же щурилась.

– Вам здесь нравится? – спросил он.

– Да ничего, – передернула она плечами. – Бар как бар.

– Вот именно. Все они ужасные.

– Сколько вам пришлось выпить? – спросила она. – Вы что, из грустных пьяниц?

– Понятия не имею, я не так часто напиваюсь. Но разве можно здесь грустить?

– Мне не грустно, – покачала головой Лайза.

– Значит, вы просто не обращаете внимания. – Линкольн почти кричал, так было шумно, и от этого казалось, что он сердится. – В смысле… Вы только посмотрите вокруг. Прислушайтесь к этой музыке.

– Вам не нравится рэп? По четвергам здесь играют кантри.

– Нет, это не музыка, – решительно качнул он головой. – Вы же сюда пришли, чтобы с кем-нибудь познакомиться, правильно? С каким-нибудь молодым человеком?

– Правильно.

– Точнее, не с каким-нибудь, а с нормальным молодым человеком, правильно?

Лайза опустила глаза на свой стакан:

– Правильно.

– Ну вот, когда вы думаете об этом молодом человеке – а мы оба знаем, что это не я, – когда думаете, где бы с ним познакомиться, неужели вы представляете себе такое место? Такое безобразное? Оглушительное? Неужели вам хочется, чтобы от него несло «Егермейстером» и сигаретами? Хотите танцевать с ним первый раз под песню о стриптизершах?

Лайза обвела глазами бар и снова пожала плечами:

– А что…

– Что? Ну конечно же нет.

– Не рассказывайте мне, чего я хочу. – Лайза заглянула в сумочку подруги в поисках сигареты.

– Вы правы, – ответил Линкольн. – Извините меня.

Она нашла сигарету и сунула ее в рот, не закуривая.

– А где еще прикажете знакомиться? – спросила она, смотря на танцоров. – Не в саду же?

– Разве плохо в саду? – спросил он. – Входную плату я бы взял на себя.

– Ну это как у мамы в церкви. – Лайза снова заглянула в сумочку подруги. – Мне кажется, если я познакомлюсь с молодым человеком, ну знаете, с таким, нормальным, то, наверное, мне будет пофиг, где я встретила его или там чем от него пахнет. Я, наверное, просто, ну, сильно обрадуюсь. – Она поднялась и закончила: – Знаете, очень приятно было с вами познакомиться. Пойду поищу зажигалку.

– О… а, ну да… – Линкольн было привстал, стукнулся головой о неоновую рекламу пива «Бад лайт» и снова сел. – И мне тоже было приятно.

Ему хотелось снова извиниться, но он не стал этого делать.

И не стал смотреть, как она уходит.

Час спустя, когда Джастин вернулся, Линкольн все так же сидел за столиком.

– Слушай, мне помощь нужна. Я сильно набрался, ехать не могу. Отвези мой грузовик домой, а?

– Я, наверное, не…

– Линк, честно говоря, я веду к себе Дену, – сказал Джастин и бросил на стол ключи.

– А как же другие ребята, твой брат…

– Они, по-моему, ушли.

– Что?

– Машину завтра заберу. Положи ключи под коврик и закрой все двери.

– Да я не…

Линкольн взял ключи, чтобы вернуть их Джастину. Но Джастин уже был таков.

На другой день, когда Линкольн спустился из своей комнаты в кухню, Ив уже сидела там за столом. Он скоротал ночь на заднем сиденье машины Джастина и, когда рассвело, поехал домой. Все еще ныла скрюченная шея, во рту было кисло-горько, как будто он наелся одновременно лакрицы и мяса в кислом соусе.

– А что это ты здесь делаешь? – спросил он.

– Для начала доброе утро. Я мальчишек привезла – пусть поиграют с мамой.

Линкольн обвел взглядом кухню и тяжело плюхнулся на стул рядом с сестрой.

– Они во дворе, крепость строят, – сказала Ив. – В духовке рулеты с яйцом. И еще рис жареный есть. Голодный?

Линкольн кивнул, но не пошевелился. Он уже размышлял обо всем, что сделает, когда соберется с силами и поднимется. Ну, скажем, снова ляжет в постель. Это было первое дело.

– Пил, – определила сестра, поднимаясь, чтобы достать ему тарелку. – Похоже, хорошо вчера было.

Ив стояла у плиты, помешивала рис и выглядела сейчас точной, только более молодой копией матери – и довольно старой молодой копией. В свои тридцать шесть Ив выглядела так же, как мать в сорок пять. «Морщинки появляются, когда ты за кого-нибудь в ответе», – говорила сестра, если матери не было поблизости. «У Ив усталый вид, правда ведь?» – спрашивала мать, не обращая внимания, рядом Ив или нет.