Марк Хелприн - На солнце и в тени

– Забирают тех, кто отстоял на посту. Такие правила. Иди. Я следующий после тебя.

Неподалеку от линии фронта команда снабжения и транспорта организовала настоящий курорт для фронтовиков, установив на покатом поле множество больших палаток. Повсюду стояли или ездили туда-обратно грузовики. От полевых кухонь валил дым, как от паровозов. Гарри почувствовал запах мяса, соуса и жареной картошки.

Когда он слез с грузовика, пехотинцы, стоявшие в очереди, которая образовалась на первом этапе, предложили пропустить его, потому что он был офицером, но он отказался. От них ожидалось, что они это предложат, а у них была надежда, что он откажется. Солдаты ценили, когда офицеры были столь же грязны и оборваны, как они сами, и, несмотря на звания, не пользовались своими привилегиями, – за такими они готовы были в огонь и в воду. Именно так и должно было быть.

В первой палатке записали его имя и выдали ему полотенце, кусочек мыла и пакет с пятью парами носков и двумя сменами белья. Пока не настали холода и не застыла грязь, каждый солдат в Седьмой армии получал одну пару носков в день. Ни одна другая армия в мире никогда так хорошо не снабжалась. Можно было идти по следам сражений, ориентируясь по выброшенным носкам. Некоторые умники, пытаясь накопить носки с целью продавать их после войны, получали набитые карманы и траншейную стопу [144].

Получив белье, Гарри прошел в зазор между первой и второй палаткой, где из-за разъяренного снежного шквала почти невозможно было разглядеть, кто стоит прямо перед тобой. Оказавшись внутри второй палатки, он разделся, выбросил старые носки и нижнее белье и собрал свою артиллерийскую фланель, брюки, рубашку, свитер, китель и шинель в узел. Ненадолго оставшись обнаженным, он вышел на улицу и увидел множество входов в очень длинную палатку. Он прошел в один из них, и солдат, стоявший внутри у самого полога, сказал:

– Идите во второй номер, оставьте свои вещи с этой стороны и задерните шторы, чтобы вода не попала на одежду и карабин. Достаньте бритву. – Гарри согласно кивал. – Не каждый приносит с собой. После того как потянете за цепочку, вода будет литься восемь минут. Потом она останавливается, и надо выходить. Видели бойлеры?

– Нет.

– Там, с другой стороны, большие бойлеры и автоцистерны. Вода очень горячая. Постарайтесь смыть мыло пораньше, если не успеете, вам придется с ним жить.

Гарри оставил свои вещи на дощатом настиле рядом с душем, достал бритву, вставил в нее последнее лезвие и вошел. Стены были брезентовые и не особенно чистые, а пол был составлен из грузовых поддонов, скользких от слизи и мха. Хотя было почти темно, он видел, как блестит хромированная душевая насадка. Держа мыло и бритву в руке, он потянул за цепочку. На него обрушился настоящий водопад, настолько горячий, что кожа покраснела. Даже в модных отелях не всегда бывает хороший напор и достаточное количество горячей воды. Но не здесь. С полминуты он просто позволял воде литься на себя. Вокруг все заволокло паром, и в первый раз за последние несколько недель ему стало по-настоящему жарко. Он принялся лихорадочно орудовать мылом, покрывая себя пеной и смывая ее, словно был совсем запущенным и грязным, как и было на самом деле.

Не тратя ни секунды, чтобы смыть с себя мыло, он предоставил воде справиться с этим самостоятельно, тем временем натирая оставшимся обмылком недельную щетину, пока его лицо не покрылось белой пеной в дюйм толщиной. Новое лезвие, нагревшись под струей горячей воды, было гибким и острым, и к тому мгновению, когда Гарри оказался чисто выбрит, в запасе у него должно было остаться около четырех минут. Он подставил лицо под струи и медленно поворачивался, чтобы вода покрывала его везде. Никогда еще вода не доставляла ему такого наслаждения.

Когда поток иссяк, он вытерся, бросил тонкое полотенце в мешок, взял одежду и карабин и, пошатываясь, пошел к следующей палатке, в которой мужчин, выстроенных в несколько шеренг, «окуривали» ДДТ. На следующем этапе они одевались, расчесывали волосы и рассматривали новых себя в затуманенных металлических зеркалах, закрепленных на брезентовых стенах палатки.

Полностью одетые и снова вооруженные, они вышли на улицу и подождали под снегопадом, прежде чем усесться за стол в одной из огромных палаток-столовых. Всем было так жарко, что никто не надел ни каски, ни подшлемника, и за время ожидания волосы у них замерзли и макушки присыпало снегом. В столовой палатке они взяли подносы и пошли от прилавка к прилавку, ставя на них тарелки с едой. В конце концов Гарри обнаружил себя сидящим на скамейке за длинным столом со свободными местами по обе стороны. У него были нож, вилка, ложка, бумажная салфетка и алюминиевый поднос, на котором находились: фунт тушеного мяса, груда жареного картофеля, кукуруза и большой кусок испеченного снабженцами шоколадного торта без глазури. Большая чашка была наполнена очень сладким горячим чаем. Свет, проникавший через высокий потолок палатки, имел серебристый оттенок из-за собравшегося на брезенте снега, который в некоторых местах таял и капал вниз. Снаружи слышалось шипение газовых горелок, что могло бы считаться устойчивой тишиной, если бы немецкая артиллерия время о времени не напоминала о себе страшным грохотом. Во время еды солдаты, которых в палатке Гарри было около сотни, едва ли это замечали. Они были вымыты и согреты, в чистом белье, они ели настоящую пищу. Этого было достаточно.

Вряд ли было произнесено хотя бы одно слово, но откуда-то из-за спины до Гарри донеслась фраза, похожая на слабое эхо от сводчатой крыши оживленного железнодорожного вокзала: «Это около Атланты». И еще во время еды выкликали имя того, кто забыл в душе свою «собачью бирку» [145]. Все это напоминало монастырскую трапезу, пока вошедший капитан не постучал алюминиевой кружкой по опорному шесту палатки, словно желая остановить несуществующий шум, и не произнес речь, которую произносил уже много раз до того и которую ему еще предстояло произносить снова и снова.

– Внимание, – сказал он, – выслушайте общие указания. Я должен напомнить вам о некоторых вещах, потому что из-за халатности мы несем потери, которых можно было избежать. Помните, дороги в Европе, особенно в Германии, примерно через каждый километр пересекаются под прямым углом с более узкими, которые часто прошиваются пулеметным огнем. Не сворачивайте на них. Минуйте их как можно быстрее. Понятно? Это первое. Второе: многие из вас могут погибнуть из-за того, что забыли, как атаковать дот. Напоминаю. Не делайте этого, если у вас нет нужного состава. Подождите. Соберитесь вместе. Делайте все по правилам. Вам нужны: две тротиловых шашки, базука, ручной пулемет, от двух до четырех стрелков и два человека с гранатами. Это много, но так вы выполните задачу и, вероятно, сохраните свою чертову жизнь. Последовательность действий такова. Следите за ним. Ждите всю ночь. Атакуйте на рассвете. Стреляйте во все отверстия изо всего, что у вас есть. Затем взрывотехник может зайти в тыл. Взрывайте дверь. Бросайте туда гранаты. Обстреливайте продольным огнем всех, кто будет выходить, если таковые останутся. Хорошо? Не забывайте. И третье: все имейте это в виду. Энергичная атака, предпринятая неожиданно и идущая неуклонно, без передышки, – это лучший шанс для вас вернуться живыми с войны. Даже сейчас, после всего, что вы испытали, может казаться, что это не так, но это именно так. Если приближаться к противнику медленно, он продержится дольше и убьет больше наших людей. Если вы быстро его опрокинете, он этого сделать не сможет. Офицерам, сержантам, командирам отделений – каждому – держать эти три вещи в голове. Это все.