Марк Хелприн - На солнце и в тени

– Зная его, – сказал Гарри, – я думаю, что это просто для забавы. А где доска? Где-то здесь должна быть школьная доска.

– Вон она, – сказал Сассингэм. Доска стояла в стороне от всего остального, и ее трудно было увидеть среди теней, отбрасываемых мощными лампами. Они с Байером подошли к ней с двух сторон, подняли ее и молча поднесли ближе. Они наклоняли ее немного вперед, но не настолько, чтобы губка и мел скатились с ее загнутого уступа. Когда доска была установлена перед ними, все подтащили себе стулья и расселись, а Гарри взял кусок мела.

– Если кто-то хочет уехать домой, не тревожьтесь об этом и не стесняйтесь. То, что вас привело, намного выше служебного долга: никакого долга здесь нет, – сказал Гарри и замолчал. Через несколько секунд, не дождавшись ответа, продолжил: – Хорошо. Спасибо. Мы занимались этим раньше, вместе и по отдельности. Мы обучались этому, мы тренировались, но когда доходило до дела, мы иногда проворачивали все за секунды, и ни разу, насколько я помню, у нас не было тех преимуществ, которые есть сейчас. То, что я предложил, незаконно, но, учитывая цель, правоохранители не призовут нас к ответу. Я всегда предполагал, а теперь люди, которым я доверяю, подтвердили, что полиция фактически не расследует нападения на преступников, ограничиваясь тем, чтобы появиться на месте преступления, высказать одну или две версии, написать отчет и хорошо выглядеть в прессе. Иной подход для них – все равно что спасать тонущую лодку, выливая вычерпанную воду обратно. Как им представляется, их работа заключается в основном в уточнении деталей и ограничении интереса публики, который исчезает на другой день. Кто хоть раз возмущался, когда убивали гангстера? Если что, все только тихо радуются. Мы могли бы оскорбить кое-кого со строгими принципами, если бы всплыло, что гангстера убили не другие гангстеры, но обычные граждане. Другими словами, если волки убивают волков, то все в порядке, но если овцы убивают волков, то это черт знает что. Вигилантизм [177]– дело, конечно, опасное, но к нам это не относится. Мы не параллельная система правосудия. Мы ограничены одним случаем, моим собственным, мы отвечаем на нападение, приведшее к смерти, и на угрозы других покушений – так же, как я поступил бы с тем, кто вломился ко мне в дом. Опасность неизбежна, хотя ее сроки умышленно непредсказуемы. Угроза постоянна. Защита со стороны государства равна нулю. Это самооборона. Я подчеркиваю это, потому что то, что мы собираемся сделать, идет против наших инстинктов и воспитания. Да, против моих инстинктов и воспитания, но ведь они никогда не учитывали, что я окажусь мишенью убийцы, который пользуется благосклонностью власти.

– С нами все в порядке, – сказал Сассингэм.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Когда мы устраивали засаду на немецкий конвой, люди, которых мы убивали, были, вероятно, менее виновны, чем наши нынешние цели. И половина участников боя была полна решимости не допустить этого и отомстить. Теперь в радиусе десяти миль от места, где мы собираемся нанести удар, может находиться около дюжины полицейских с пистолетами и дробовиком или двумя, меж тем как тогда нам приходилось опасаться гораздо больше заинтересованных, мотивированных и опытных дивизий вермахта или даже целого корпуса, а также их танков, артиллерии, станковых пулеметов, гранат и периодической поддержки с воздуха. И мы не собираемся сталкиваться с полицией. Мы покончим со всем и уберемся подальше задолго до того, как они узнают, что случилось. Мы на одной стороне: мы не можем причинить им вред. Никогда нельзя узнать, кто из копов подкуплен, но большинство из них нет, так что я, чем драться с ними, лучше им сдамся, если понадобится, но этого не случится.

– Никто еще не предпринимал такой атаки, вот с таким оружием, в гражданской жизни, – сказал Байер.

– Несколько дней это будет вызывать огромный интерес. Как раз этим мы и можем оказать услугу обществу. Когда другие преступные кланы прослышат об этом, чтобы защититься, они будут искать подобное оружие. – Гарри обвел рукой загроможденные оружием столы. – Очевидно, где-то есть параллельные структуры, готовые их поставлять. Дилерами выступают федеральные агенты, и когда покупателей арестуют, обвинения, которые выдвинут против них, отяготят их предыдущие судимости.

– Так мы от имени правительства действуем или нет? – спросил Байер. – Потому что если да, то почему они не делают этого сами? Хорошо, они не могут, но они в этом так или иначе участвуют, не так ли?

– Правительство знает, – ответил Гарри, – точнее, кое-кто там знает, но они никогда этого не подтвердят. Что это такое в точности, по-видимому, еще не знают даже там. Это нечто совершенно новое.

– Но с большими ресурсами, – сказал Джонсон.

– Так мы победили в войне.

– Еще и кровью.

– Знаю, – сказал Гарри. Помедлив, он пошел дальше. – Это дорожная засада. Имя объекта – Вердераме, это гангстер, как вы знаете. Он человек привычек. Единственные изменения в его распорядке, которые мы наблюдали, вызывались дорожным движением. У нас будет окно минимум в девяносто минут, так что нам не придется ждать там весь день, а это уменьшает возможность засветиться. Мы выдвинемся, прибудем, выполним задачу и отступим в темноту. Район очень лесистый. Одной стороной он выходит на Гудзон, который там достигает почти двух миль в ширину на подобном озеру участке под названием Хаверстро. К дому ведет только одна дорога. В последнее время они возвращаются домой с юга. На северной стороне очень грязно, думаю, они не хотят пачкать машины.

Мы подорвем дерево впереди, чтобы оно загородило дорогу, повалим другое сзади, прежде чем они смогут отъехать, выпустим по ракете в каждую машину, уничтожим их ружейным огнем. Пулемет разместим так, чтобы никто из тех, кто выбежит из дома им на подмогу, не знал, что по ним бьет. Позвольте мне подчеркнуть. Это убийцы. В машинах и на территории их может насчитываться с дюжину или больше. У них много пистолетов, дробовиков, возможно, несколько «Томпсонов». Большинство из них будут убиты в первые секунды. Если уцелевшие начнут перестрелку, они даже не будут нас видеть. Мы сменим позиции сразу после открытия огня, поэтому они могут стрелять туда, где заметят вспышки наших выстрелов. Паниковать они не будут, но они не знают, как сражаться единым подразделением, и никогда не сталкивались с такого рода силой. Все должно закончиться через пару минут. Съехать с дороги их машины не смогут: там слишком круто и слишком густые заросли. Если в машинах окажутся женщины и/или дети – я никогда их там не видел, – никто не стреляет, и мы уходим.

– Позиции?

– Лицом на запад, я буду в центре, Байер подальше слева, прикрывая отход, Сассингэм тоже слева, но ближе. Джонсон, с пулеметом, вдали справа, держа под прицелом ворота и стены дома. Давайте-ка я нарисую схему.