Адена Хэлперн - 10 лучших дней моей жизни

Другие дети ходили в гости к ровесникам – я по выходным училась играть в бридж. У меня неплохо получалось. Одноклассников водили в «Макдоналдс» и «Рой Роджерс», а мне нравилась бабушкина каша варнишкас, гречка с макаронами. Я слушала рассказы о проведенном в Клубничном особняке детстве (на самом деле особняком там и не пахло; так назывались бедные кварталы Филадельфии). Благодаря дяде Моррису я различала на запах дешевые сигары «Филли Блант» и кубинские «Монте-Кристо», знала, как их скручивают и почему вторые намного лучше первых. Дед научил меня различать голос старого комментатора «Филадельфии Филлис» Энди Мюссера, да так хорошо, что однажды, когда я ошиблась номером и каким-то чудом наткнулась на Мюссера, сразу вспомнила его «Хеллоу». Мы проговорили со стариком часа полтора, обсудили его уход на пенсию и славные времена в далеком 1980-м, когда «Филлис» заняли первое место на чемпионате. В команде еще играли Таг Макгроу, Пит Роуз и, конечно же, Майк Шмидт.

Благодаря субботним вечерам у телевизора я знала наизусть все фильмы Хичкока, Кэри Гранта, Джека Леммона, Билли Уайлдера и Уильяма Уайлера. Да я могу по ним лекции читать.

На первый взгляд подобные истории овеяны теплом и любовью. После смерти старших родственников мне ужасно их не хватало. Но в детстве больше всего на свете хотелось ходить в «Макдоналдс» и в гости с ночевкой, как одноклассники. А сколько насмешек пришлось вытерпеть в школе! Я была старушкой в теле восьмилетней девочки, которая с удовольствием пила на обед компот из сухофруктов. Сколько бы я ни хвасталась удивительными игрушками, сверстники не принимали меня в свой круг.

Однажды меня задразнили до того, что я не сдержалась и расплакалась при родителях. В один голос мать с отцом посоветовали нажаловаться учителям.

Нечего говорить, что одноклассники невзлюбили меня еще сильнее.

Если меня обижали на перемене, я ябедничала. Когда кто-то пытался списать, звала учителя. На школьном дворе меня всегда брали в команду последней и выбивали первой. С гордостью могу сообщить, что моими стараниями игру в вышибалы убрали из физкультурной программы «Дружбы» как болезненную и травмирующую психику. Естественно, в итоге дети меня возненавидели. Но я не переживала. Мне тоже не нравились Оливия Уилсон, Керри Коллинс и Дана Стэнбури. Девочки-куколки с идеально уложенными волосами собирались у баскетбольной площадки и перемывали мне косточки. Маленькие сплетницы насмехались над обедом из четырех блюд, упакованным в отдельные мешки, и высмеивали безупречно отутюженную сине-белую школьную форму с гольфами до колен. Стервы.

Сет Россо с братом-близнецом Томом и дружком Грегом Райсом дергали меня за хвостики. Вовсе не из скрытой симпатии, как часто бывает, а потому, что мы от души ненавидели друг друга. На них я тоже ябедничала.

В конце концов мама велела не обращать на одноклассников внимания. Приходилось нелегко, но я последовала ее наставлению. Я читала, рисовала, разговаривала с учительницей о приличных ресторанах в окрестностях Филадельфии. Мнение неудачников меня не беспокоило.

Но однажды ученики подстроили ловушку. Судя по слаженным действиям, они хорошо подготовились.

Дети надеялись проучить меня на всю жизнь, но в итоге подарили мне один из лучших ее дней. (Наконец-то! Мы подбираемся ко второму разделу сочинения. Кто знал, что я могу столько всего рассказать?)

В тот день я встретила свою лучшую подругу.

Стоял октябрь. Я училась в четвертом классе. Несложно догадаться, что обычно я сидела за первой партой. Около девяти утра в классную комнату и, как следствие, в мою жизнь вошла Пенелопа Гольдштейн. Миссис Хоффман как раз заканчивала перекличку, когда в дверь заглянула завуч.

– Ребята, – провозгласила она. – У нас появилась новая ученица, и я прошу поприветствовать ее как положено. Пенелопа Гольдштейн приехала из Нью-Йорка.

Я подняла голову. До того я настолько увлеклась книгой, что даже не заметила завуча с новой девочкой. Классика детской литературы «Бог, ты здесь? Это я, Маргарет» оказалась на редкость захватывающей.

Но пришлось от нее оторваться. Нет, я не ждала ничего хорошего – уже тогда я понимала, что друзей мне не найти. Просто я дошла до конца главы, а вокруг внезапно воцарилась тишина, так что любопытство заставило оглядеться. Затем по комнате пробежал смешок. Придушенное хихиканье постепенно переросло в сдерживаемый смех и раскатилось хохотом.

Я бы не отказалась посмеяться вместе со всеми, но не могла понять над чем.

Скажу без обиняков, будь Пенелопа рядом, она бы не обиделась. Дети смеялись потому, что перед ними стояла на редкость некрасивая и странная девочка.

Прежде всего поражал ее рост. Пять футов никак не вязались с четвертым классом. Никто из учеников и до плеча ей не дотягивал. Весила Пенелопа на первый взгляд около двухсот фунтов, а второй взгляд подтверждал догадку. На носу красовались круглые очки в стиле Джона Леннона в золотой оправе, лоб закрывали сальные каштановые кудри. Школьная блузка угрожающе трещала на животе, а расклешенная юбка плотно обтягивала бедра. Темно-синие гольфы едва доходили до икр. Если честно, Пенелопа походила на дочь Франкенштейна (это ее сравнение, не мое).

Все вокруг покатывались со смеху, а я молчала вовсе не потому, что сочувствовала Пенелопе или считала себя выше насмешек. Мне было все равно.

– Класс! – Миссис Хоффман постучала по столу, после чего в комнате воцарилась гробовая тишина. – Разве так мы встречаем новеньких? Я не допущу подобного поведения! Сейчас мы вежливо поздороваемся с Пенелопой, как и положено ученикам школы «Дружба».

– Добрый день, Пенелопа, – хором произнесли ученики.

Все, кроме меня.

– Добрый день. – Девочка оскалила в улыбке крупные лошадиные зубы.

Говоря начистоту, Пенелопа казалось ошибкой природы. Как ни вглядывайся, не найдешь ни единой привлекательной черты. Тем не менее меня поразило, что девочку совсем не огорчил прием. Следовало догадаться, что передо мной родственная душа, но события в романе «Бог, ты здесь? Это я, Маргарет» накалялись, и я снова погрузилась в чтение.

Миссис Хоффман провела Пенелопу в конец классной комнаты (и правильно, если посадить ее на первые ряды, ни один ученик не увидит доску из-за огромной спины). Я тут же забыла обо всем. Новенькая, ничего особенного.

Подошло время обеда.

Как я уже говорила, в детстве я не отличалась аппетитом и едва дотягивала до трех футов девяти дюймов. По-моему, я была ниже всех в классе. В семье постоянно беспокоились, что я мало ем. Правда, в переходном возрасте все тревоги улетучились.

На перемене я нашла уютный уголок и разложила на столе знаменитый обед из четырех блюд. До сих пор помню, что ужасно проголодалась, и надеялась на сэндвич с паштетом. Но, открыв коробку, я обнаружила, что пакеты скомканы. Странно. Обед мне упаковывали мать или бабушка и всегда очень аккуратно.