Тара Сивик - Шоколад с перцем, или От любви бывают дети

Миленькие намеки младенца, Бэтмен .

– Ты когда кончаешь?

Секунд через десять .

– Не раньше часу. Мне сегодня все закрывать, – сообщила я ему, плотно сжимая ноги и представляя, как его пальцы касаются и впиваются – и деликатно, и сильно, и быстро, и нежно, и… понеслось!

– Можно я тут подожду, пока ты работаешь? Могу помочь тебе закрыться, и мы сможем поговорить… или что угодно, – произнес он, не отрывая глаз от моих губ.

ДА! ДА! Да, да, да!

– Ага, так уж что угодно, – протянула я, пожимая плечами, и пошла бутылки пива в холодильник ставить, а заодно и голову свою туда сунуть: пусть охладится.

Следующую пару часов я не отрывал глаз от попки Клэр… э-э, я хотел сказать: смотрел, как она работает, и трепался с ней, когда у нее выдавались свободные секунды.

Еще горд сообщить, что стал членом команды П.О.Р.Н.О., когда ухитрился так запулить шариком для пинг-понга, что тот, отскочив от головы Ти Джея, ударил прямо Клэр по грудям. После такого удачного двойного удара многие посетители предложили сделать меня капитаном команды. Клэр заявила, что я и впрямь знаю, как со своими шариками управляться, а я принялся гадать, не становлюсь ли извращенцем, учитывая тот факт, что завожусь, стоит ей только произнести «шарики».

Вот интересно, чего будет стоить, чтоб она сказала «член»?

Вскоре Ти Джей ушел, сняв с себя фартук и сунув его под стойку. Мне, наверное, полагалось бы слегка ревновать к этому симпатичному парню, который все время терся поблизости от Клэр, но мне смотреть на то, как они общаются, было смешно. Вели они себя как брат с сестрой: то есть пихали друг друга, обидными замечаниями обменивались постоянно и сплетничали со всяким, кто уши развешивал. В итоге я решил, что Ти Джей мне нравится и убивать его не придется.

– Эй, Ти Джей, сделай одолжение. Устрой так, чтоб Клэр произнесла «член», а я тебе двадцатку дам.

– Заметано, – произнес он машинально, прежде чем отвернуться от меня.

Все посетители уже ушли, и Клэр только что перевернула табличку на «закрыто» и шла обратно от входной двери.

– Слышь, Клэр, помнишь того малого, который несколько месяцев назад забрел к нам, шлепнул тебя по заднице и назвал Милашкой Клэр? Как ты его назвала?

– Членосос, – ответила она отрешенно, вернулась обратно за стойку и принялась разбирать бутылки.

С мечтательной улыбкой на лице я сунул двадцатку Ти Джею, и тот пошел своей дорогой. Нам предстоит великолепная дружба. Если ему удастся устроить так, что она произнесет: «Картер, возьми меня прямо сейчас», я, может, ему пони куплю.

Ти Джей попрощался и вышел за дверь, Клэр заканчивала наводить порядок. Через несколько минут она вышла из-за стойки и села рядом со мной на высокое сиденье.

– У тебя измученный вид, – сказал я ей, когда она уперлась подбородком в ладонь и тяжко вздохнула.

– Это вежливый способ сказать мне, что выгляжу я дерьмово? – поддразнила она.

– Отнюдь. Выглядела бы ты дерьмово, я бы тебе так и сказал. А еще сказал бы, если б джинсы на тебе твою попу уродовали, если б приготовленная тобой еда напоминала по вкусу стельку из моего ботинка или если бы сказанная тобой шутка оказалась совсем не смешной.

– Ого, как это мило с твоей стороны! – воскликнула она, смеясь.

– У меня нет секретов от друзей.

Несколько минут мы сидели, просто любуясь друг другом. По-прежнему все это казалось нереальным: я поверить не мог, что она сидит вот здесь, напротив меня. В голове не укладывалось, что эта молодая женщина по-прежнему такая же замечательная, веселая и красивая, и я не мог поверить, что у нее есть ребенок, мой ребенок.

– Ты поражаешь меня, знаешь об этом? – нарушил я молчание.

Я увидел, как зарделись ее щеки, и она отвела взгляд, вперив его в салфетку, которую принялась щипать на кусочки.

– И на солнце есть пятна, поверь мне.

Я недоверчиво покачал головой: Клэр явно не замечала в самой себе ничего особенно выдающегося.

– Ты что, шутки со мной шутишь? Целеустремленная отличница один раз ночью почти на спор, по пьянке спуталась в общаге с полным козлом, забеременела, была вынуждена отказаться от своей мечты и бросить учебу, вкалывала без задних ног и подняла потрясающего мальчишку, а теперь еще и открываешь собственный бизнес. Если уж это не поразительно, то и не знаю тогда – что.

Пока я говорил, она продолжала щипать салфетку, и еще быстрее прежнего.

– Ты – сильная, уверенная, амбициозная красавица. Ты идешь по жизни расправив плечи, будто это чертовски легко. Благодарю судьбу за то, что мы снова встретились. Точно говорю: я пред тобой в вечном долгу за заботу о… о нашем сыне. Ты столько сделала для него и с ним и при том настолько не думала о себе, что я просто диву даюсь.

Уф-ф, я произнес это. Мой сын . Гэвин – мой сын. Парни, я сделал сына. Зашибись! Странно, но эта мысль не будит во мне никакого желания броситься на ржавый гвоздь.

Тем не менее Клэр все еще отводила взгляд, и это начинало действовать мне на нервы. Мне и впрямь было не по себе из-за салфетки, которая теперь напоминала горстку снега. Я подался вперед и накрыл дрожащие пальцы Клэр своей ладонью, чтоб перестала она возиться с этим месивом.

– Эй, что тебя гложет? – спросил я.

Наконец-то она обратила лицо ко мне, и, врать не стану, у меня в голове помутилось, когда я заметил слезы в ее глазах. Не выношу плача. Напрочь. Скажи она мне облиться бензином и поджечь самого себя прямо сейчас, я сделал бы это, только б не видеть ее плачущей.

– Гэвин – чудо. Он – умный и потешный, он – самый хороший мальчишка на свете. И с ним всякое бывает, но он очень хорошо себя ведет и просто идеальный. Идеальный! Любой и каждый, кто с ним сталкивается, его обожает, а я каждую секунду обожаю быть его мамой… – Клэр замолкла.

Я понимал: кое-что она сахарком припудривает. И если она еще раз произнесет слово «идеальный», то я сам разрыдаюсь. Мне размытый слезами вариант не нужен. Мне нужно знать все, все, что я пропустил: хорошее и плохое, гадкое и офигительное. Ее нога нервно затарабанила по кольцу высокого сиденья бара, а вид был такой, что она того и гляди взорвется. Я понимал, что все происходящее в данный момент давит на нее со страшной силой. Она мать-одиночка, у которой забот полон рот, и я сам имел случай убедиться, что Гэвин отнюдь не лишен недостатков. А у какого ребенка их нет? Зато она наверняка хочет, чтоб я понял: для нее он самый лучший. Единственный. Неужели она вправду боялась, что я передумаю, если узнаю об ужасах жизни обычных родителей? Все же мне хотелось когда-нибудь иметь детей. Вряд ли что-то большее, чем надежда на полноценную семью, связывало меня с Тэшей. Я отдавал себе отчет в том, что это не одни сплошные радуги да котятки. Знал, что детки способны энергию из тебя высосать и заставить усомниться в собственном здравомыслии.