Деннис Лихэйн - Ушедший мир

Монтус посмотрел на него через стол и ничего не сказал.

– Западной частью Тампы невозможно управлять без чернокожих, – продолжал Джо. – Поэтому Фредди придется с кем-то договариваться. В данный момент он рассчитывает так: убить тебя, убить твоего сына, посадить на трон Крошку Ламара. Но ответь мне на такой вопрос, Монтус: кто сядет на трон, если не останется ни Ламара, ни тебя, ни Бризи?

– Никто. Начнется хаос. Боже, сколько крови прольется.

– А товар между тем спустят в сортир, шлюхи разбегутся, народ перестанет участвовать в лотереях, потому что побоятся.

– Именно так.

– И Фредди это понимает, – кивнул Джо.

– Значит, если не будет этих троих…

– Катастрофа, – развел руками Джо.

– Но я-то в любом случае покойник.

Джо кивнул, на этот раз так, чтобы Монтус увидел.

Монтус откинулся на спинку своего трона, обратил к Джо каменное лицо, которое с каждой секундой становилось все более плоским и мертвым, пока его не тронула едва заметная улыбка.

– Вопрос не в том, буду я жить или умру. Вопрос, какой сукин сын займет мое место – мой собственный сын или Крошка Ламар.

Джо скрестил руки на колене.

– Кто-нибудь знает, где сейчас Ламар?

– Там же, где и всегда в это время.

Джо кивнул в сторону окна:

– В парикмахерской на Двенадцатой улице?

– Да.

– Посторонних там нет?

Монтус помотал головой:

– Парикмахер уходит пить кофе. Крошка Ламар каждое утро совещается там со своими парнями, и один из них сам его бреет.

– Сколько при нем людей?

– Трое, – сказал Монтус. – Все вооружены до зубов.

– Значит, Крошка Ламар сидит в кресле, один из парней его бреет. У входной двери остается всего двое.

Монтус немного поразмыслил над его словами. В итоге кивнул, все поняв.

– Твоих жен дома нет?

– С чего ты так решил?

– Если бы все было как всегда, я бы уже услышал хотя бы одну из них.

Монтус некоторое время созерцал свою трубку, прежде чем кивнуть.

– А почему их нет дома? – спросил Джо.

– Подумал, ты найдешь способ, как меня убить. Если кто-нибудь и сможет, решил я, то именно ты сегодня утром.

– Я никого не убивал с тридцать третьего года, – солгал Джо.

– Да, но тогда ты убил короля. Утром при короле было двадцать человек.

– Двадцать пять, – поправил Джо. – Теперь ты знаешь, что я пришел не для того, чтобы убить тебя. Не хочешь позвать жен обратно?

Монтус нахмурился:

– Я ни с кем дважды не прощаюсь.

– Значит, ты попрощался.

– Почти со всеми. – Наверху послышались приглушенные шаги, и Монтус поднял голову к потолку. Легкие шаги, детские. – Еще несколько человек осталось, а потом…

– На этой неделе у Крошки Ламара дела в Джексонвилле. В полдень у него поезд. Ту-ту. – Джо покачал головой. – А к тому времени, когда он вернется, кто знает, откуда будет дуть ветер?

Монтус снова поднял голову к потолку, на щеках у него ходили желваки. Шаги затихли.

– Ты выполнил свое задание.

– Я всегда выполняю.

– Значит, сейчас.

– Или никогда. – Джо откинулся на спинку. – В таком случае ты просидишь здесь до тех пор, пока кто-нибудь не придет и не прикончит тебя. Никакой возможности повлиять на ход дела, никакого выбора.

Монтус шумно втянул воздух через ноздри, и глаза у него сделались размером с серебряные доллары. Он несколько раз хлопнул себя по бедрам, размял шею, так что Джо услышал хруст позвонков.

Затем он поднялся и подошел к темно-зеленому гардеробу.

Скинул купальный халат, повесил на вешалку, разгладил складку на боку. Сбросил туфли, снял пижамные брюки и сложил. Сделал то же самое с пижамной рубашкой. Он минуту постоял в одном белье, глядя в недра шкафа, решая для себя что-то.

– Пойду в коричневом, – объявил он. – В коричневого человека в коричневом костюме труднее попасть.

Он снял с вешалки светло-коричневую рубашку, накрахмаленную так, что она стояла бы на полу, если бы он уронил ее на пол. Надев рубашку, он посмотрел на Джо через плечо:

– Сколько твоему сыну?

– Девять.

– Ему нужна мать.

– Скажешь тоже.

– Это факт, дружище. Всем мальчишкам нужна мать. Иначе они вырастают волками, обращаются потом со своими женщинами как с навозом, ни черта не смыслят в тонкостях.

– Ах в тонкостях.

Монтус Дикс пропустил под воротничком темно-синий галстук и принялся вывязывать узел.

– Ты любишь своего пацана?

– Больше всего на свете.

– Тогда перестань уже думать о себе и найди ему мать.

Джо смотрел, как он вынул из гардероба коричневые брюки, надел.

– Однажды он покинет тебя. – Монтус пропустил ремень в шлевки на брюках. – Они всегда так делают. Может просидеть с тобой в одной комнате остаток жизни, но рядом его уже не будет.

– Я поступил так же со своим отцом. – Джо глотнул рома. – А ты?

Монтус продел руки в две кожаные кобуры.

– Примерно так. Это нормально, когда становишься мужчиной. Мальчишки льнут к тебе, мужчины уходят.

Он сунул в левую кобуру револьвер сорок четвертого калибра и еще один такой же – в правую.

– С такими штуковинами ты не сможешь пройти незаметно, – сказал Джо.

– А я и не собираюсь.

Монтус сунул за пояс автоматический пистолет сорок пятого калибра. Надел пиджак. Накинул сверху коричневый плащ, нахлобучил шляпу в тон, расправил поля. Достал еще два пистолета, опустил их в карманы плаща, затем снял с верхней полки дробовик, обернулся и посмотрел на Джо:

– Как я выгляжу?

– Как последний человек, которого Крошка Ламар увидит в своей жизни.

– Сынок, – сказал Монтус Дикс, – ты прав как никогда.

Они спустились по черной лестнице в переулок. Парень, обыскивавший Джо, стоял там с товарищем, еще двое сидели в машине на другом конце переулка. Все головы повернулись, когда они увидели выходившего из дома босса, вооруженного так, будто началась еще одна мировая война.

Монтус подозвал того, кто обыскивал Джо:

– Честер.

Честер не мог оторвать взгляда от босса, у которого на плече болтался дробовик, а под пиджаком на спине топорщились револьверы сорок четвертого калибра.

– Да, босс.

– Что там в конце переулка?

– Парикмахерская Кортлана, босс.

Монтус кивнул.

Четверо его бойцов ошарашенно переглянулись.

– Через три минуты, считая с этого мгновения, собираюсь пошуметь там немного. Все ясно?

– Слушай, босс, мы…

– Я спросил, все ли ясно.

Честер несколько раз моргнул, сделал вдох.

– Да. Все ясно.

– Отлично. Через четыре минуты, считая с этого момента, несколько человек войдут туда вслед за мной и прикончат всех, кто еще будет шевелиться. Понятно?

Глаза Честера наполнились слезами, он едва не зарыдал. Но посмотрел направо, затем налево, и взгляд прояснился. Он кивнул:

– Никого не оставлять в живых, мистер Дикс.