Деннис Лихэйн - Ушедший мир

Мейер покивал, как будто решая что-то, потом принял решение, наклонив голову:

– Спасибо, Рико.

– Нет проблем. Рад помочь.

Мейер запустил руку в портфель и вынул вторую книгу. Бросил ее на стол.

И тут до Рико дошло.

– Ха, – сказал он. – А это что за хрень?

– Это двойная бухгалтерия. – Мейер толкнул к нему книгу по столу. – Узнаешь каракули – «как курица лапой»?

Рико раскрыл книгу, и глаза его забегали по страницам. Он посмотрел на Мейера.

– Ничего не понимаю. Это что, копия?

– На первый взгляд – да. Мы пригласили бухгалтера, чтобы он выяснил. По его словам, ты подделал записи.

– Нет!

– Нагрел нас на тридцать кусков в этом году, на сорок – в прошлом.

– Нет же, Мейер, нет. – Взгляд Рико метался по каюте, а потом он посмотрел на Джо и понял. – НЕТ!

Когда Карл Котелок накинул ему на голову джутовый мешок, Рико вскинул руки, однако Сэм Даддано схватил его за запястья. Потом они с Карлом-Котелком развернули Рико на стуле, и Карл туго затянул у него на горле веревку, продернутую в петли на мешке.

– Кто его заменит? – спросил Карл Марчелло у Джо. – Тебе нельзя.

Когда Джо нанимал Бобо Фречетти, чтобы тот забрался в контору Рико, то искренне надеялся, что там окажется вторая книга. Но на всякий случай попросил, чтобы шурин Бобо, лучший специалист по подделке документов, Эрни Бош, был наготове, если возникнет нужда.

Нужда возникла.

Зажженная сигарета Рико откатилась к центру стола, Мейер протянул руку и бросил ее в свою пепельницу.

– Знаете того парня, который постоянно торчит в итальянском клубе в Айборе? – спросил Джо.

– Траффиканте? – спросил Марчелло.

– Да. Он вполне готов.

Бобо передал бухгалтерскую книгу своему шурину, и Эрни скопировал почерк Рико: заглавные буквы с завитушками, его i и j , лишенные точек, его косые t и n с горизонтальными перекладинами. Потом уже оставались пустяки: подправить циферку тут, убавить ноликов там.

Рико лягнул стул под Сэмом Даддано с такой силой, что тот вскочил, но запястий Рико не выпустил.

– Траффиканте – хороший добытчик, – проговорил Даддано, слегка задыхаясь.

Марчелло посмотрел на Мейера, и Мейер сказал:

– Мне он всегда казался здравомыслящим.

– Значит, Траффиканте, – подытожил Марчелло.

Мышцы Рико расслабились, и каюту заполнил тяжелый запах. Рико перестал брыкаться. Руки обмякли.

Карл Котелок на всякий случай подержал затянутую веревку еще пару минут, а Джо смотрел, как остальные покидают каюту.

Когда Джо поднялся, чтобы выйти, то, забирая свои сигареты, кинул на тело последний взгляд. Помахал рукой, отгоняя исходившую от него вонь.

«Вот и все, чем ты занимался в отпущенное тебе на земле время, Рико, – портил воздух».

И водил за нос не того ирландца.

Пока водитель вез его домой, в Старую Гавану, Джо прикидывал свои шансы.

Насчитал ровно два.

Убить Диона, своего старинного друга.

Не убивать Диона и умереть самому.

Даже если он убьет Диона, Комиссия все равно может вынести ему смертный приговор. Из-за Джо они потеряли деньги, и он оставил после себя большой беспорядок в общих делах. То, что он сошел с яхты живым, еще не значит, что ему ничто не угрожает.

– Босс, – сказал его шофер Мануэль Граванте, – пока вы были на борту, заезжал Энджел, велел передать, что дома вас ждет еще одна посылка.

– Что за посылка?

– Энджел сказал, вот такая коробка. – Мануэль развел руки на ширину фута, а затем снова опустил их на руль. – Сказал, прислали во дворец на ваше имя. Ее привезли люди полковника.

– Кто прислал?

– Какой-то Дикс.

Вероятно, одно из последних дел Монтуса на этом свете.

«Боже, – подумал Джо. – Когда все это закончится, останется ли из нас в живых хоть кто-то?»

Он ждал посылки, но открывал все равно во дворе за домом – на всякий случай. Если у Джо и было, как уверяли некоторые, девять жизней, двух он точно лишился, когда откинул крышку коробки и оттуда повалил дым. Он отпрыгнул назад, постоял немного, чувствуя, как пот пропитывает и без того уже насквозь пропотевший костюм, а белый дым все валил от куска сухого льда, поднимаясь над крышкой коробки и уходя вверх, к пальмовым ветвям. Когда он удостоверился, что источником дыма явился на самом деле сухой лед, он подождал, пока не улетучатся последние струйки, а затем протянул руку и вынул из коробки коробку поменьше, поставил на каменный стол.

Все углы коробки были измяты. На одном из картонных боков, к которому прилипло содержимое, расползлось маслянистое пятно. Капли крови засохли на надписи наверху: «Кондитерская Чинетти, Айбор». Картонка до сих пор была перевязана шпагатом, и Джо разрезал его теми же ножницами, какими вскрывал упаковочную коробку. Внутри оказался torta al cappuccino , хотя узнать его было нелегко. Бисквит превратился в бесформенную массу и с одного боку позеленел от плесени. Запах был неприятный.

Последние два года, будь то дождь или солнце, жара или сырость, холод или слякоть, Дион каждую неделю отправлялся в кондитерскую и выходил оттуда с картонной коробкой, в которой лежал торт.

Но только ли торт был внутри у этой?

Джо приподнял останки бисквита.

Под тортом не было ничего, кроме промасленной вощеной бумаги и картонного кружка. Джо ошибся. Он ощущал, как сердце все еще тяжело бухает в груди, хотя тело уже заливает теплая волна облегчения. Теперь ему стало стыдно из-за своих подозрений. Он поднял глаза на окно спальни, где Дион провел первую ночь, пока Мейер не сообщил, что Рико отправил сюда бойцов из Тампы. На следующее утро они перевезли Диона на тридцать миль к югу, передав его под опеку полковника и полковничьего отряда, что влетело Джо в кругленькую сумму.

Джо мысленно извинился перед другом.

Но затем снова повернулся к коробке и прислушался к темной части разума. Протянул руку, поднял вощеную бумагу, затем оторвал картонный кружок.

Он там был.

Конверт.

Джо открыл его. Пролистал небольшую пачку стодолларовых купюр, оказавшуюся внутри, а внизу обнаружил клочок белой бумаги. Он прочел то, что было написано на ней – одно имя. Но больше и не требовалось. Содержание записки не играло никакой роли. Сама эта бумажка рассказывала целую историю.

Два последних года Дион ездил в кондитерскую Чинетти на Седьмую авеню, чтобы полакомиться и получить указания либо от федерала, либо от какого-то копа, кого из своих он должен сдать следующим.

Джо сложил записку, убрал в бумажник, затем сунул картонку, вощеную бумагу и останки торта обратно в коробку. Закрыл, уселся в кресло среди розовых кустов, но осознание того, что он совершенно одинок в этом деле – невозможно быть более одиноким, – придавливало к земле. Потому он встал и засунул свою скорбь и свой гнев в новый потайной карман, спрятанный глубоко в душе. К тридцати шести годам, двадцать из которых он провел по ту сторону закона, у него образовалось немало таких карманов. Они были затянуты и рассованы по всем уголкам. Он подумал, что если все они однажды вдруг лопнут, то их содержимое его убьет. Либо так, либо у него кончится место для этих карманов и он задохнется от нехватки воздуха.