Элизабет Мэсси - Версаль. Мечта короля

Внутри было пусто.

Рассерженный Фабьен поспешил обратно.

– Кто-то вздумал нас дурачить!

Слуга ввел Жака в спальню короля. Садовник щурился, чувствуя себя весьма неловко. Прежде чем отважиться взглянуть на изможденное, вспотевшее лицо короля, Жак вопросительно посмотрел на Бонтана и Клодину, ожидая подсказок.

– Сам с королем не заговаривай, – посоветовал ему Бонтан. – Жди, когда король к тебе обратится.

Жак понимающе кивнул. Их разговор разбудил короля. Он шевельнулся и открыл глаза.

– Подойди ближе, – велел он Жаку.

– Ваше величество, ваши доктора запретили подходить к вам близко, – напомнил королю Бонтан.

– Скажи, ты боишься приблизиться к своему королю? – спросил у Жака Людовик. – А смерти ты боишься?

– Нет, ваше величество, смерти я не боюсь. Видел ее на полях сражений. Для меня в ней нет ничего загадочного.

– Подойди ближе, не бойся, – велел король.

Жак приблизился к королевской постели.

Король с усилием проглотил скопившуюся слюну.

– Расскажи мне о моем отце, – попросил Людовик. – Я знаю, что твоя мать была его кормилицей. Это было еще до твоего рождения. Получается, мы с тобой – молочные братья?

Жак кивнул.

– Давай, рассказывай.

Жак снова кивнул и начал:

– Однажды к нашим берегам прибыл посланник из далекой Японии. Он привез вашему отцу китайскую книгу и сказал, что в императорской армии эту книгу читает каждый самурай. Написал ее человек, которого звали Учитель Сунь. Книга называлась «Искусство войны». Насколько я знаю, ваш отец ее не читал, но один из его министров прочел и взял оттуда… то ли изречение, то ли правило действия. «Кажись слабым, когда силен, и сильным, когда слаб».

– Отец никогда не рассказывал мне про эту книгу.

– Быть может, собирался, но случая не представилось.

– Ты сражался ради моего отца. Убивал его врагов. Может наступить такой день, когда я попрошу тебя сделать то же самое для меня.

Они оба улыбнулись.

– А теперь, ваше величество, вам надо отдохнуть, – сказал Жак.

Людовик снова попытался улыбнуться, но его лицо исказилось от боли.

– Ты смеешь приказывать своему королю?

– Ради его защиты – да, ваше величество.

Людовик повернулся на бок.

– Во всем мире я доверяю только четверым. Первому камергеру Бонтану. Фабьену Маршалю, который возглавляет мою полицию. Другу детства Рогану. И тебе. – Король закашлялся. – Мои враги совсем близко.

– Да, ваше величество.

– Они наблюдают за мной. За моими родными, друзьями, министрами и сторонниками.

Людовик жестом велел садовнику наклониться ближе:

– Но за тобой они не наблюдают.

Короля вновь одолел приступ кашля. Людовик кашлял громко, натужно. Бонтан выпроводил садовника и поторопился позвать священника. Аббат Боссюэ перекрестил Людовику лоб и шепотом прочел молитву таинства соборования. Людовик пытался отвернуться от священника. Прикосновения Боссюэ обжигали, как адский пламень, а его слова горячими углями застревали в ушах короля. Людовик хотел приказать священнику уйти, однако жар в теле был столь силен, что не позволял говорить.

«Уходи! – мысленно кричал священнику король. – Убирайся! Я весь горю!»

Потом над ним вспыхнула радуга, изогнулась разноцветной дугой, окрасив воздух в живые, яркие цвета. Людовик сел на постели. Превозмогая боль, он потянулся к радуге, черпая утешение в ее переливчатых красках. Неожиданно возле постели появилась нимфа, восседавшая на бледно-зеленом коне. Ее доспехи блестели, как зеркало, и в них отражалось лицо короля. В руке нимфа держала большой меч. Она улыбнулась Людовику, обнажив острые, как у волка, покрытые кровью зубы.

Людовик подвинулся к краю постели. Нимфа подняла меч. Людовик покорно опустил голову. «Да будет так! Да будет так!» Засвистел воздух, рассекаемый мечом. Сейчас все кончится.

Король упал на постель, выплевывая кровь.

– Смерть рядом, а за нею – ад кромешный! – крикнул Людовик.

Мария Терезия бросилась к нему, обняла. Нимфа и радуга исчезли, удалившись в мир кошмаров.

Камин обогревал только небольшое пространство вокруг себя. В нескольких шагах от него было столь же пронзительно холодно, как и в углах комнаты. Генриетта сидела возле огня, слушая потрескивание поленьев и любуясь золотыми узорами пламени. Возле нее пристроилась Софи, обвязывая кружевом носовой платок. Услышав шаги, Генриетта обернулась. Увидев вошедшую мадам де Монтеспан, она снова повернулась к огню.

– Дворец полон разговоров, – сказала Атенаис.

– Вы хотели сказать, слухов, – поправила ее Генриетта.

– А что, если под ними есть основание? Поговаривают, что нам придется возвращаться в Париж.

– Зачем нам туда ехать? – хмуро спросила Софи, прерывая работу.

– Мы не собираемся возвращаться, – сказала Генриетта.

Мадам де Монтеспан подошла ближе, протягивая к огню озябшие руки.

– Вдруг король настолько болен, что не сможет долго сопротивляться? Неужели все, что он строил, пойдет прахом?

– Короля окружают верные люди, которые никогда его не предадут.

– Очнитесь же! Умоляю! – воскликнула мадам де Монтеспан.

Генриетта порывисто встала:

– Я, мадам, бодрствую постоянно. И лучше вас знаю, каким может оказаться будущее, если осуществятся наши худшие предчувствия.

Эти слова заставили Атенаис вздрогнуть, но глаз она не отвела.

– Если они осуществятся, ваше влияние, сударыня, только возрастет, – заметила она. – Смею надеяться, что вы останетесь благосклонны к вашим друзьям.

– Мы поддерживаем наших мужчин, – сказала Генриетта, снова глядя на игру пламени. – Но мужчины думают только о себе. Кто ж тогда поддержит женщину, если не другая женщина?

Запершись у себя, Беатриса доканчивала «старинную» грамоту, подтверждавшую ее дворянское происхождение. Дописав последние строчки, она поставила витиеватые подписи несуществующих свидетелей, после чего помахала листами, помогая чернилам высохнуть. Затем она искусно помяла листы и добавила потертостей, придавая «документам» надлежащий вид. Осмотрев дело рук своих, Беатриса осталась довольна. Собрав бумаги, она вышла в коридор.

Кольбера она нашла в Салоне Войны. Беатриса попросила доложить о ней и терпеливо ждала, когда он оторвется от чтения и позволит ей войти. Она подошла к столу и протянула Кольберу плоды своего творчества:

– Вот, господин Кольбер. Здесь бумаги, подтверждающие наш титул. Извините, что вам пришлось так долго ждать.

Кольбер взял бумаги:

– Я их после посмотрю. Сейчас я занят другим.

Беатриса кивнула, сделала легкий реверанс и удалилась, моля Бога о том, чтобы ее подделка спасла жизнь ей и Софи.

Войдя в спальню короля, Филипп Орлеанский застал там Бонтана, Марию Терезию и Фабьена. Все они смотрели на Клодину. Она удерживала волосы короля, одновременно подставляя ему ведро. У Людовика была обильная рвота.