Лиана Мориарти - Три желания

– Шли бы вы на балкон, – время от времени повторяла Лин.

– Мы тебе помогаем, – отвечала Джемма.

– Ничего вы не помогаете. Надоедаете только.

Фрэнк встал и, обхватив Кэт за талию, закружил по комнате:

– А, вот и ты! Будущая мама! С Рождеством, мой ангел! Садись, подними ножки. Беременные так всегда делают. Надеюсь, Дэн об этом знает. Мне с ним надо кое о чем переговорить.

Он усадил ее на свой стул и, не слушая протестов, принялся задирать ей ноги, чтобы положить их на стол.

– Только не на еду! – предупредила бабушка.

В дверь позвонили.

– О, это, наверное, Чарли! – Джемма радостно кинула в рот очищенную креветку. – Он пришел, чтобы вы на него посмотрели.

– Да хватит вам жрать эти креветки! – не выдержала Лин.

– А что же еще с ними делать?

– А что, если мы этого Чарли попросим посмотреть, что с кондиционером? – предложила бабушка, обмахиваясь салфеткой.

– Он слесарь, бабуля.

– Значит, руки у него растут из нужного места. В нашей семье таких как раз не хватает. Ни одного рукастого нет!

– Джемма! – В кухню вошла Максин, а вслед за ней – мужчина и женщина. – Кажется, это твой знакомый.

– Народ, это Чарли! – Джемма бравурно взмахнула бокалом шампанского, вскочила на ноги и одной рукой обняла его за плечи.

Это был крепкий мужчина с широкой грудью, одного роста с Джеммой. Кэт подумала, что для такого роста он, безусловно, привлекателен. Здороваясь с ним за руку, она даже придвинулась поближе, чтобы рассмотреть знаменитые ресницы. Ей они показались ничем не примечательными.

– Моя сестра, – обратился Чарли к присутствующим. – Сегодня утром ее «фольксваген» приказал долго жить, так что я вроде водителя.

Кэт внимательно посмотрела на сестру Чарли. У той были длинные черные волосы, а красная майка с глубоким вырезом открывала соблазнительную ложбинку между тесно сдвинутыми грудями. Она была красивой. Очень красивой. И смутно знакомой.

– Здравствуйте! – произнесла девушка с улыбкой. У Кэт зазвенело в ушах. – Меня зовут Анджела.

Лин появилась будто из ниоткуда и осторожно положила руку на плечо Кэт.

– Здравствуйте, Анджела! – произнесла Джемма, улыбка сползла с ее лица, а бокал выпал из руки и вдребезги разбился.

«У меня не грудь, а два прыщика», – пронеслось в голове у Кэт.

Рождество для Лин началось в пять часов утра, когда она проснулась и поняла, что на нее уставилась пара карих глаз. Мэдди стояла у их кровати, сосала большой палец и смотрела на Лин, как загипнотизированная. Лин так испугалась, что дернулась и больно стукнулась локтем о прикроватную тумбочку.

– Вот черт! – Она села в кровати, поглаживая локоть. – И давно ты здесь? Ну не три же часа ты так стоишь?

Мэдди медленно открыла рот и начала хлюпать.

Майкл тоже проснулся и сразу же оживился. Оторвав голову от подушки, он заметил Мэдди:

– И кто там ждет Санта-Клауса?

– Она маленькая еще, не понимает, кто такой Санта-Клаус. Не забыл, что она его боится?

– Кстати, с Рождеством тебя.

– Я локтем ударилась.

– Ой…

Он откинул одеяло, обошел кровать и взял Мэдди на руки. Лин смотрела на него – высокого, худого, загорелого, в шортах с Микки-Маусом, которые Кара подарила ему на сорокалетний юбилей. Он постригся по-новому, и голова его казалась меньше, шишковатее и беззащитнее, как у школьника, которого задразнили в автобусе.

– Мамочка ударилась локтем, – сказал он Мэдди. – А ты тоже ударилась локтем?

Мэдди перестала плакать, трагически кивнула и показала пальцем на свой локоть.

Майкл пришел в восторг:

– Видела?

– Врушка она маленькая, – гордо сказала Лин.

Майкл снова лег в постель, не спуская Мэдди с рук, и положил ее между ними.

– Она теперь не заснет, – сказала Лин.

– Ну и пессимистка же у тебя мама!

Но совсем скоро все трое уже крепко спали: Лин с Майклом отодвинулись к краю кровати, лицом к Мэдди, а она улеглась на спину, раскинув ноги и продолжая сосать большой палец.

Казалось, что всего через несколько секунд их разбудили настойчивые трели телефона. Полусонная Лин взяла трубку.

– Надеюсь, не спишь? – с металлом в голосе осведомилась Максин. – Девять уже!

– Как девять? – откликнулась Лин, подозрительно подробно припоминая все, что ей сейчас приснилось. Она ела манго, лежа совершенно голой в ванне вместе с… Джоем.

Липкая… Сладкая… Скользкая… Его язык ласкает ее сосок…

Фу ты… В рождественское утро, когда она спала в одной постели с мужем и дочерью, ей вдруг в эротическом сне приснился бывший приятель. Она посмотрела на Майкла – тот уже проснулся и довольно почесывал живот. Его стриженые волосы смялись с одного бока.

– Так, Лин. Девять! – отчеканила Максин. – Все по плану? Индейку в духовку поставила?

Лин стало немного жаль, что эротический сон приснился ей как раз тогда, когда ее жизнь была так далека от эротики.

Да и что она хотела доказать, взяв на себя в этом году обязанность приготовить рождественский ужин – весь, от и до, даже эту несчастную индейку? Все равно ведь она не избавила мать от стресса. Скорее, наоборот: лишила контроля человека, на котором он просто помешан. Кэт всегда говорила: «Тебе же это нравится. Тебе всегда нравилось быть мученицей. Так вперед! Мы тебя не будем останавливать».

А могла бы все утро лежать в ванне и есть манго…

– Мы же семья, – ответила Лин матери. – Все свои. Никого не волнует, вовремя мы усядемся за стол или нет…

– Ты что, Лин, заболела? – все так же сухо спросила Максин. – Что за бред?

– Нет, мама, я здорова. Я только говорю, что нечего себя накручивать.

– Накручивать себя, как ты выразилась, очень даже нужно. Когда мы садимся поздно, все выпивают больше, чем нужно, вы с сестрами начинаете спорить, бабушка засыпает прямо за столом, отец несет чушь, а Мэдди перегуливает и объедается леденцами.

К сожалению, это было правдой.

– И потом, за обедом я хочу кое-что сказать тебе, – продолжала Максин. – Мне немного неловко…

– Неловко? Отчего? Что случилось?

«Мне немного неловко» – для матери это было очень откровенное признание. Может быть, она уже давно хочет о чем-то поговорить с ней, Лин? Наверняка о чем-то ужасном. Это очень по-маминому – за рождественским столом объявить о раке в последней стадии.

– Это хорошая новость, как мне кажется. По крайней мере, я счастлива.

Счастлива? Это настораживало. Лин прижала ко лбу два пальца. Она чувствовала, как на нее накатывает сильнейшая головная боль: вдалеке послышались глухие раскаты семейной тревоги.

Майкл сел в постели и захлопал руками, как курица крыльями, показывая, как квохчет Максин.

Лин кивнула.

– Говорить! – потребовала Мэдди и потянулась к трубке.

– С тобой Мэдди хочет поговорить. Увидимся за обедом, – сказала Лин. – И не смей приходить заранее! – Она передала трубку Мэдди и тут же взяла ее обратно. – С Рождеством, мама!