Миа Марч - Время прощать

– Смотрите. – Он поднял листок, чтобы все видели. – Мне нужен лист побольше, чтобы внести изменения в фамильное древо.

Кроме имени своего отца, его родителей и нового дяди, Чарли вставил рядом с именем Изабел «Грифен, собакин доктер» (наделав во всех словах очаровательные ошибки) и «Генри Букс» — рядом с именем Джун.

– У меня фантастическая семья, – сияя, заявил Чарли.

– Да, это точно, – ответила Джун при общем согласии сидящих за столом.

– Кэт! Он написал! – заверещала Изабел.

«Изабел никогда не верещит», – в полусне подумала Кэт, разлепила один глаз в темной спальне и посмотрела на часы на столике у кровати. Почти пять тридцать утра. Солнце еще не взошло. Она зарылась головой под подушку.

Изабел скинула подушку.

– Он написал!

– А? Кто?

Изабел улыбалась во весь рот.

– Я просто села за твой стол проверить прогноз погоды на сегодня и увидела твой почтовый ящик – входящее сообщение от Харрисона Ферри!

Кэт откинула одеяло и бросилась к письменному столу. Она даже не стала садиться. Вместе с Изабел они склонились и начали читать.

Дорогая Кэт!

Мне ужасно жаль, что я так задержался с ответом. Я в отпуске в этом семестре, занимаюсь научными исследованиями для книги, и хотя проверяю свою почту, приходящую на адрес колледжа, ваше письмо, похоже, попало в папку со спамом. В любом случае меня очень огорчили новости о здоровье вашей мамы. За все эти годы не было дня, чтобы я не думал о Лолли. Мне бы хотелось приехать, как только вы дадите разрешение.

Я живу в Брансуике, поэтому могу приехать в любой момент.

Очень рад, что вы мне написали.

Ваш Харрисон Ферри.

Кэт обняла Изабел, потом они переглянулись и снова обнялись.

– «За все эти годы не было дня, чтобы я не думал о Лолли», – повторила Кэт. Ей хотелось прыгать.

– Тон письма сердечный, – отметила Изабел. – Какое облегчение.

Кэт села и написала ответ, в котором приглашала его приехать, когда ему удобно: сегодня, завтра?

Харрисон ответил в течение двадцати минут. Он приезжает этим вечером.

Кэт принесла поднос с завтраком в комнату матери – яичница-болтунья и тост в тесте, как любила Лолли, тарелка ягод и чашка ромашкового чая. Ночную вахту несла Джун, и она бодрствовала – читала, сидя в кресле, толстый роман, когда Кэт заглянула в комнату час назад. Лолли была слишком слаба для кресла-каталки и веселой болтовни на кухне, поэтому Изабел собрала поднос.

– М-м-м, как вкусно пахнет. Я что-нибудь съем. – Джун поцеловала тетку в щеку, прежде чем пойти к двери. – Надеюсь, там есть бекон.

– Если его не прикончил Чарли, – со смехом отозвалась Лолли. – Беги, а то не успеешь.

Когда Джун обошла кровать, Кэт прошептала:

– У Изабел есть грандиозная новость.

Джун в нетерпении выскочила из комнаты.

Кэт поставила перед исхудавшей матерью поднос и села на край кровати.

«Просто скажи ей. Нечего ходить вокруг да около, – как всегда говорила Лолли. – Просто скажи».

– Действительно пахнет восхитительно, – заметила Лолли, откусывая тост.

– Мам, сегодня вечером у тебя будет особый гость, – выпалила Кэт, зажмурившись. Открыв глаза, она увидела, что Лолли выбирает: взять клубнику или чернику.

– Кто?

– Харрисон Ферри.

Мать положила клубнику.

– Что?

– Я ему написала, и он приезжает.

– Ты ему написала, и он приезжает… – повторила Лолли. – Харрисон приезжает сюда?

Кэт кивнула и собралась с духом.

– Он знает про рак?

– Он знает, мама.

– Харрисон приезжает?

Голубые глаза Лолли наполнились слезами. Прикрыв ладонью рот, она отвернулась к окну. Перед уходом Джун раздвинула шторы – стоял серый с моросящим дождем день.

Кэт затаила дыхание. Мать вполне могла разругать ее за то, что она связалась с ним без ее ведома, совала нос в дела Лолли, и посетовать, что зря разоткровенничалась с дочерью.

– Ты поможешь мне хорошо выглядеть?

Кэт с облегчением выдохнула.

– Ты всегда хорошо выглядишь, мама. Но я помогу тебе выглядеть ослепительно.

Улыбка Лолли пришла откуда-то из глубины ее души, и Кэт поняла, что поступила правильно.

Харрисон Ферри напомнил Кэт Пирса Броснана: так мог выглядеть его старший брат, занимающийся преподавательской деятельностью. Лет шестидесяти, довольно красивый, высокий и стройный, с темными волосами, почти полностью поседевшими. Он походил одновременно и на важную персону, и на морского капитана. Вошел с красивым букетом фиолетовых ирисов. Кэт не слишком много думала о любви между своей матерью и этим мужчиной пятнадцать лет назад, о том, как они встречались, пока отец возил Кэт на ярмарки штата, как повез своих детей муж Мэрил Стрип в «Мостах округа Мэдисон». Ее мать любила этого человека, а остальное не важно.

Лолли попросила Кэт привести Харрисона к ней в комнату, когда он приедет, чтобы они могли побыть наедине. За последние несколько часов Изабел, Джун и Кэт хлопотали вокруг Лолли, показывая ей на выбор разные шарфы, слегка подкрасив лицо – чуть-чуть пудры и немножко искусственного загара на щеки, провели по ресницам коричневой тушью, подвели специальной пудрой для бровей поредевшие брови, самая малость ее любимых духов «Шанель № 19». Специально украшать комнату не требовалось, они делали это последние несколько недель: всегда свежие цветы, самое красивое постельное белье, напоминающее Лолли о ее любимом Атлантическом океане, и веселые произведения искусства на стенах, в том числе несколько взятых в рамку оригиналов Чарли Нэша, возраст семь лет.

Кэт оставила Харрисона в гостиной со стаканом «Пеллегрино» и метнулась в комнату Лолли. Плотно закрыв за собой дверь, она сообщила:

– Он здесь, мама.

Лолли втянула воздух.

– Я готова.

Кэт кивнула и вернулась в гостиную.

– Лолли у себя в комнате, – сказала она Харрисону – Последнее время ей трудно передвигаться по дому.

С букетом в руке он последовал за Кэт по коридору. Она оставила его у двери и, зайдя за угол, ждала с бьющимся в горле сердцем.

Она услышала, как тихонько ахнула ее мать, прошептала: «Харрисон», а затем расплакалась. Джун не сомневалась, что Харрисон Ферри сел на кровать и обнял Лолли.

Харрисон приезжал каждый вечер. Привозя Лолли книги, цветы, шоколад и особый телескоп, чтобы она могла наблюдать за звездами, не вставая с постели. Он планировал на выходные остаться в гостинице – с Лолли. Кэт волновалась, что Харрисон мог быть женат, иметь детей, хотя отнюдь не желала ему одиночества. Но оказалось, он разведен – женился через год после того, как они с Лолли расстались навсегда, но брак продлился недолго. Присутствие Харрисона было счастьем для ее матери. На лице Лолли часто появлялось то же самое блаженное выражение, что у Джун и Изабел.