Даниэла Стил - Пегас

– Они сказали, что я тоже смогу работать клоуном, – гордо заявил Лукас, – и ездить вместе с ними в маленькой машинке. А еще Томас обещал отвести меня к слонам. – Утром они уже видели, как дрессировщик вел куда-то свою группу, причем слонята преданно следовали за мамами.

– Очень интересно, – с усталой улыбкой согласился Николас. С самого утра приходилось пропускать через себя новые впечатления, а контракт до сих пор так и оставался неподписанным. Будущее зависело от успеха завтрашней репетиции и от настроения Джона Ринглинга Норта. – Утром у нас с Тобиасом важная репетиция в присутствии президента цирка. Он специально придет, чтобы на нас посмотреть. Кстати, а где Тобиас? – Старшего сына нигде не было видно.

– Он дома. – Лукас показал в сторону трейлера. В этот момент из соседнего жилища вышла девочка с золотыми кудряшками и голубыми глазами. В пышном розовом платьице она походила на куклу и выглядела ровесницей Лукаса. Посмотрела с нескрываемым любопытством, улыбнулась и храбро спросила:

– Ты говоришь по-английски?

Лукас кивнул. Назвать его язык английским было бы преувеличением, но это не помешало мальчику подружиться с лилипутом и клоуном. Француз знал несколько слов по-немецки, и это обстоятельство способствовало взаимопониманию. Сейчас оба попрощались и обещали вскоре навестить нового приятеля. Судя по всему, Лукас им понравился.

– Откуда ты? – с живым интересом спросила золотоволосая кукла.

– Из Германии, – ответил мальчик, и она с пониманием кивнула. В цирке работало немало немцев, и со многими она была хорошо знакома.

– А я из Чехии, но с двух лет живу здесь. Говорить умею по-чешски, по-английски и по-немецки, – обыденно сообщила новая знакомая и с легкостью перешла на родной язык Лукаса. Тот заметно обрадовался возможности общаться свободно, не подбирая нужные слова.

– Меня зовут Рози. Моя мама танцует на проволоке, иногда даже без сетки. Она сшила мне это платье, – похвасталась девочка по-немецки с забавным акцентом, но правильно и понятно. – А папа работает на трапеции и умеет делать тройное сальто. Иногда выступает на проволоке вместе с мамой. Ему не нравится, когда она отказывается от сетки, но тогда зрители аплодируют громче. А что делает твой папа? – Рози застенчиво взглянула на Николаса, и он улыбнулся в ответ. Очаровательная малышка росла в типичной цирковой семье, иной жизни не знала и причудливую обстановку воспринимала как вполне естественную. Лукасу же все казалось новым и потрясающе увлекательным, особенно после шести лет, проведенных в тихой баварской провинции.

– Мой папа ездит на лошадях, а брат ему помогает. Мы здесь первый день.

– Знаю. Мама не велела к вам ходить, пока не устроитесь. А сестра сказала, что твой брат красивый. Она видела его утром.

Лукас счел информацию заслуживающей внимания, а Николас подумал, что отныне сыновей ждет множество новых знакомств и новых отношений.

– Моему брату пятнадцать лет, а мне шесть, – объявил Лукас.

– И мне тоже шесть, – ответила Рози. Она улыбнулась, ничуть не стесняясь отсутствия двух верхних зубов. Лукас и Николас подумали, что эта милая особенность нисколько ее не портит, а даже наоборот – делает еще красивее. К розовому платью девочка надела розовые балетные туфельки. Другой обуви здесь не требовалось – разве только для поездки в школу.

Николас оставил детей продолжать беседу, а сам вошел в трейлер, чтобы напомнить старшему сыну о завтрашней важной репетиции и предупредить, что президент цирка собирается лично оценить их номер. Тобиас слушал радио; на лице его застыло выражение ужаса.

– Что-то случилось? – с тревогой спросил Николас. Мальчик выглядел так, словно только что увидел призрак.

– Два дня назад по всей Германии прошли погромы. Налетчики сожгли синагоги, магазины и жилые дома, а людей схватили и увезли. Говорят, что освобождают Германию от криминальных элементов, но кажется, что на самом деле страдают ни в чем не повинные евреи. В новостях сказали, что в Германии и Австрии в тюрьмы брошены тридцать тысяч мужчин и несколько тысяч женщин. Операция получила название «хрустальная ночь», а случилась она за день до того, как мы сошли на берег здесь, в Америке. Что было бы с нами, если бы мы не успели уехать, папа? – спросил Тобиас, с трудом двигая онемевшими губами. Судьба несчастных привела его в ужас. На корабле не было ни радио, ни газет. Николас что-то услышал краем уха, но подумал, что речь идет об очередном всплеске насилия после фашистского митинга. Он представить не мог, что преследование евреев приняло столь массовый характер и окончательно вышло из-под контроля. Не зря генерал фон Мессинг советовал уезжать как можно скорее. Он знал, что дальше будет еще страшнее, и спешил предупредить. «Хрустальная ночь» не была случайной расправой, а готовилась заранее.

– Хорошо, что не пришлось испытывать судьбу. Возможно, нас не тронули бы, но кто знает? Страна находится в удручающем состоянии, а Гитлер крайне опасен. – Николас благодарил небеса за избавление сыновей и отца. Останься они на родине, Пауля могли бы наказать за сочувствие, а его самого, да и Тобиаса с Лукасом тоже скорее всего арестовали бы и отправили в тюрьму или лагерь. Теперь же, после отъезда, никому из них опасность не грозила. Судя по всему, в Германии ненависть вызывали не только сами евреи, но и люди, связанные с ними узами брака или родства и даже просто общим бизнесом. Любой еврей или человек, который его скрывал, подвергался террору. «Хрустальная ночь» потрясла мир своей невиданной жестокостью.

Сейчас Николас особенно ясно понял, что, последовав совету отца и уехав в Америку, поступил правильно. Теперь же предстояло заслужить контракт и получить постоянную работу. До тех пор пока Норт не одобрит номер, уверенности в будущем нет и быть не может. Он постарался переключить внимание сына на завтрашнее выступление и тем самым отвлечь от страшных новостей из Германии. Подробно рассказал, какие именно трюки намерен продемонстрировать. Плуто предстояло показать все свои способности, а открывать и закрывать выступление должен был Тобиас верхом на лучшем из арабских скакунов. Сам же Николас собирался стоять в центре ринга во фраке и цилиндре и отдавать команды. Тобиасу тоже следовало надеть фрак.

Когда после бессонной ночи в непривычной обстановке отец и старший из сыновей отправились в конюшню, оба выглядели весьма элегантно. Лукас, разумеется, пошел с ними, чтобы помочь отвести лошадей на арену. Поскольку рук все равно не хватало, Николас пригласил двух рабочих. Трое взрослых и Тобиас взяли по две лошади: Николас вел липицианов, а рабочие и Тобиас держали под уздцы по два аравийца. Лукас гордо вышагивал рядом с братом и рассказывал о девочке, которой тот показался очень красивым.