Эшли Родс-Кортер - Три коротких слова

– Нет. – Губы миссис Шпиц растянулись в гаденькой ухмылке, с которой обычно начинались ее припадки ярости. По старой привычке я прикусила щеку.

Мисс Гиверс полистала свои записи.

– Вы припоминаете, как… – Заметив самодовольную улыбочку миссис Шпиц, она спросила: – Жестокое обращение с детьми вас забавляет?

Миссис Шпиц поспешила исправить свою оплошность.

– Не было никакого жестокого обращения!

– Вы помните Эшли? – глядя ей прямо в глаза, спросила мисс Гиверс.

– Еще бы. Такая умная девочка, – тягучим, как сироп, голосом проговорила миссис Шпиц. – Как-то раз они с Дарлой пошли со мной по магазинам. Девочки одинаково оделись и были похожи на двойняшек. Мы тогда славно повеселились.

«Вранье!» – чуть не закричала я, но только сильнее прикусила щеку. Меня охватила бессильная ярость от того, что она все ставит с ног на голову. Из глаза выкатилась своенравная слезинка, и Фил молча протянул мне носовой платок.

Слева и немного позади нас сидел мистер Шпиц. Фил что-то заметил и толкнул меня в бок, чтобы я обернулась. В это время мистер Шпиц издал хрюкающий звук. Он храпел, уснув на стуле, а изо рта у него торчала вставная челюсть! Мэри и Гэй так и прыснули, закрывшись руками. Алана Берковиц, адвокат Шпицев, потрепала своего клиента по плечу. Тот вздрогнул и открыл глаза. Миссис Шпиц жестом приказала ему вставить челюсть на место.

Не меняясь в лице, я хладнокровно слушала, как миссис Шпиц на ходу выдумывает альтернативную реальность, в которой она водила нас в цирк и в театр на льду, в ресторан – по средам, в пиццерию – по пятницам. Она противоречила сама себе, путала имена детей и божилась, что и не думала жечь наши подарки, а только упаковку – для острастки. Оказывается, она читала нам на ночь сказки, писала стихи, записывала наши детские песенки в дневники, которые вела для каждого из нас… Мисс Гиверс поинтересовалась, где же сейчас эти дневники.

– Дети забрали их с собой, – с самым серьезным видом ответствовала миссис Шпиц.

– А что насчет кукол и «Чудо-печки» Эшли? – спросила мой адвокат.

– Что-то не припоминаю никаких кукол или «Чудо-печки», – ответила миссис Шпиц, наморщив лоб. – Детям делать нечего, вот они и высасывают невесть что из пальца.

После нескольких часов, проведенных на допросе, она больше не могла притворяться паинькой.

– Или начитаются газетных сплетен, – продолжала она своим противным визгливым голосом, от которого сводило скулы. – Один начитается того, что наврал другой, и пошло-поехало.

– Подождите минутку, миссис Шпиц, – твердо возразила мисс Гиверс, однако та не слушала.

– Они нарочно сговорились! Нарочно! – почти кричала она.

– Если я не ошибаюсь, статьи в газетах появились не раньше, чем вас арестовали в двухтысячном году в связи с предъявленными обвинениями.

– Детвора подслушала чье-то вранье, вот и попугайничает! Вон и у соцработников вопросы, как под копирку!

– А вам не приходило в голову, что показания детей так похожи, потому что вы практиковали одни и те же методы? – тихо спросила Карен Гиверс.

– Никаких «методов» я не практиковала! Они спелись. Как им это удалось, ума не приложу! – вздернув голову, ответила миссис Шпиц.

– Вы хоть понимаете, как ваши действия травмировали детей?

– Протестую: вопрос некорректен, – громко перебила Алана Берковиц, адвокат Шпицев.

– Никого я не травмировала, все это вранье! Они несут, что в голову взбредет, а вы им подыгрываете!

Мисс Гиверс нарочно повременила.

– Напомните, пожалуйста, сколько денег вы с мистером Шпицем получили от властей штата.

– Я не считала, – заявила миссис Шпиц.

– Более четверти миллиона долларов.

Затем мисс Гиверс спросила про переполненный дом. С каждым новым вопросом миссис Шпиц распалялась все больше. В конце концов ее адвокат громко заявила:

– Вы оказываете давление на ответчика.

Мисс Гиверс извинилась и перешла к следующему вопросу:

– Вы припоминаете, как сообщили мисс Миллер, что у вас хранятся куклы Эшли, а также ее «Чудо-печка» и радиоприемник?

– Если бы они действительно у меня хранились, я бы их отдала. Эшли уехала от нас с чемоданом, битком набитым одеждой и еще бог знает чем.

Напоследок мисс Гиверс заглянула в записку, которую передала Гэй.

– Вы виделись или говорили по телефону с Дарлой в последнее время?

– Нет, – ответила миссис Шпиц, – я ни разу не видела ее за эти два года.

С тяжелым чувством, будто на меня надвигаются стены, я вместе со всеми вышла из офиса.

– Врет и не краснеет! – вскричала я, хлопнув дверью автомобиля.

– Ее припрут к стенке, когда сличат сегодняшние показания с данными отчетов из ее досье, – успокаивала меня Гэй.

Я ощутила на губах соленый привкус и попросила у Гэй салфетку.

Она обернулась.

– Да у тебя кровь идет! – ахнула она.

– Щеку прикусила.

Фил неотрывно смотрел на дорогу, сокрушенно качая головой.

– Говорил я тебе, не надо везти сюда девочку, – проворчал он, обращаясь к Гэй. – Извини, Эшли.

Посмотрев на красные пятна, расплывшиеся на белом бумажном платке, я внезапно расхохоталась.

– Зато я никогда не забуду, как у старого Шпица челюсть выпала!

Дотошность, с которой мисс Гиверс брала у Шпицев показания, произвела на меня впечатление. Я опасалась, что их адвокат постарается запутать меня, чтобы обвинить во лжи, и силилась припомнить мельчайшие подробности моего пребывания у Шпицев.

– Не бойся, – наставляла меня мисс Гиверс. Ее раскатистый голос звучал почти по-матерински, если она была на твоей стороне. – Не спеши отвечать на вопросы мисс Берковиц, вдруг я захочу выразить протест. Если я промолчу, то говори правду. Если не помнишь, скажи прямо.

Мы вошли в просторный конференц-зал с видом на залив Тампа – не чета той затертой каморке, где давали показания Шпицы. Мисс Гиверс достала свои бумаги и поставила на краешек стола бутылку с жгучим соусом «Табаско» – как напоминание о том, зачем мы здесь собрались. В сопровождении мисс Берковиц вошли Шпицы и расположились напротив нас. Не зная, куда деть глаза, я, наконец, уставилась поверх головы мисс Берковиц. Потом, собравшись с духом, метнула взгляд на чету Шпицев: их лица показались мне безжизненными, словно гипсовые слепки.

Первые вопросы были довольно бесхитростными, но и на более каверзные я отвечала без боязни – настолько ярко вставали у меня перед глазами те события, которые меня просили вспомнить. После перерыва мисс Берковиц принялась расспрашивать о моих отношениях с мамой, о том, как застрелили деда, и о моих скитаниях из одной приемной семьи в другую. Наконец мы добрались до того дня, когда я вновь оказалась у Шпицев – на сей раз в качестве гостьи.

– Скажи, в тот момент ты подумала, что миссис Шпиц пытается запугать тебя? – спросила мисс Берковиц.