Лаура Дейв - Давай отпразднуем развод

– Ты правда так думаешь?

Гвин смотрит на дочь и пытается заглянуть ей в глаза.

– Я думаю, что нет черной и белой полос. И чем скорее мы перестанем бояться того, как все должно случиться, тем счастливее будем.

Джорджия улыбается Гвин и кладет ей руку на голову.

– Вау.

– Что?

– Ты как буддистка, мама.

– Не надо. – Гвин качает головой и отводит взгляд.

– Нет, серьезно, – продолжает Джорджия и улыбается еще шире. – Папа поразится. Ты теперь понимаешь в буддизме больше, чем он. Может, на наших глазах произойдет двойное обращение. Разве не грандиозно? Тогда у вас уже и нет причин разводиться, дорогие мои.

– Ладно, хватит, – говорит Гвин. – Помоги мне.

Джорджия втягивает живот, насколько это возможно при беременности, пытается стоять ровно-ровно. И наконец у Гвин получается. Она тянет, потом еще раз – и застегивает «молнию».

– Получилось.

Джорджия стягивает платье, чтобы оно потуже сидело на бедрах, и идет посмотреться в зеркало, оценить, как она выглядит в застегнутом платье.

– Неплохо? – спрашивает Гвин.

– Неплохо.

И тут заходит Томас.

Он в костюме; не при галстуке, но в костюме. Он смотрит то на Гвин, то на Джорджию.

– Ой, простите, – говорит он. – Не хотел мешать. Я тебя искал.

Он обращается к Гвин, она это понимает по мягкости его голоса. Томас пришел провести с ней время, полежать вместе, как раньше. Только сейчас Джорджия смотрится в зеркало. И никто не попросит ее выйти. Томас переглядывается с Гвин и показывает на дверь за собой.

– Ладно, увидимся внизу, – говорит он.

Гвин кивает, сидя на краю кровати, и улыбается.

– Увидимся внизу, – отвечает она.

Перед уходом Томас улыбается, улыбается тому, что она сидит в полотенце.

– Замечательно выглядишь, – шепчет он.

– Спасибо, – шепчет она в ответ.

Гвин смотрит, как ее муж уходит.

Мэгги взяла с собой лишь небольшую сумку, которую даже не успела распаковать, а сейчас уже везет обратно. Ее наряд на сегодняшний вечер лежит сверху: майка цвета слоновой кости и зеленая юбка по колено, серьги с речным жемчугом лежат в небольшой металлической коробочке. Нейт купил их в прошлом году в Беркли. Серьги. Она между делом сказала, что увидела в магазине очень симпатичные, но слишком дорогие серьги, и Нейт вернулся их купить, сделал Мэгги сюрприз. То ли она плохо их описала, то ли он не так расслышал, но вернулся Нейт с другими серьгами: длинными подвесками с черными опалами и жемчужинами. Ей они понравились даже больше, чем те, которые она тогда заметила. Они каждый раз напоминают Мэгги о том, как Нейт вернулся ради нее в магазин, пытаясь ее побаловать, так как она сама себя побаловать не может.

Сейчас Мэгги вынимает серьги из сумки и оставляет на комоде за оранжевой кружкой «Стилерс», где он их не найдет. Затем спускается по черной лестнице. Нейт все еще в душе. Почему она крадется, как преступник? Зачем? Ведь это все Нейт начал. Да, она его бросает, но Мэгги от этого не легче. В чем смысл его винить? Мэгги кажется, что у нее нет другого выбора. Ей сложно представить, как он выходит из душа с повязанным вокруг талии полотенцем и ждет, что она все еще будет сидеть на кровати. Нейт ждет разговора, ждет, что они попытаются прийти к какому-то решению. Но вместо этого на кровати он увидит записку, где она написала, что не может этого сделать. По крайней мере, не сегодня. Возможно, ей будет легче во всем разобраться в Бруклине. Дома в Ред-Хук. Возможно. А сейчас ей просто нужно идти. Она это ясно понимает.

На последних ступеньках лестницы она останавливается у небольшого окна и выглядывает на улицу. Отсюда ей виден сияющий, весь в огнях, шатер, похожий на огромный ночник. Повсюду белые воздушные шары и кувшинки. Перевязанные тростниковые палочки в двухметровых вазах. Композиции из лимонов.

Один цвет, одно расставание.

Гости уже начали приезжать. Киношные образы в жизни: женщины в коктейльных платьях, мужчины в идеальных желто-коричневых пиджаках. Как будто действительно есть повод что-то праздновать. У каждого в руках стакан виски или фужер шампанского.

Мэгги выходит и тихонько закрывает за собой дверь. На улице медленно капает дождь, тяжело барабанит по тротуару. Небо темнеет в преддверии грозы. Мэгги уже почти решила пойти в город, но не очень хорошо знает дорогу. Вспомнит ли она, как они сюда добирались? Ей кажется, что да. Направо, налево, направо, направо. А теперь в обратную сторону. Ей кажется, она все запомнила. И все же меньше всего Мэгги хочет заблудиться и остаться здесь или где-то рядом. Она хочет оказаться в зелено-белом автобусе до Нью-Йорка, вернуться в Ред-Хук и соседний от дома бар. Когда все спросят, где Нейт, она ответит, что у родителей. Мэгги выпьет за него стакан виски «Maker’s Mark». Сделает вид, что все в порядке.

По дороге что-то привлекает внимание Мэгги. Соседский дом, в викторианском стиле, как и Хант-Холл. Но немного меньше. Дом семьи Бакли. Луч света из-за зашторенной кухонной двери освещает курящую девушку, которую Мэгги сразу узнает. Ив, организатор банкета. Она стоит под шатром. Дым от сигареты поднимается к источнику света над ее головой, отчего кажется, что Ив с низко заплетенной косой, в красной куртке шефа и высоких кроссовках тонет в тумане и освещена со спины.

Когда Мэгги подходит ближе, она замечает, какая Ив неопрятная: куртка запачкана, пропахла потом, волосы выбиваются из тугой косы. Ив опирается на шатер и не замечает Мэгги, удивляется ее появлению.

– Ты, – говорит Ив и широко улыбается.

– Я.

Мэгги протягивает Ив руку и понимает, как это глупо и вообще неудобно, а сейчас тем более, когда Ив приходится держать во рту сигарету, чтобы ответить на рукопожатие.

– Прости, – говорит Мэгги.

– Не, не, не стоит, – пожимает плечами Ив. Затем еще энергичнее пожимает плечами. – Рада тебя видеть.

– Прости, что отвлекаю от единственного перерыва.

– Далеко не единственного, – говорит Ив.

– Что?

– Ничего. – Ив качает головой, достает из кармана пачку сигарет и открывает ее для Мэгги. – Хочешь?

– Да, но не буду.

Ив кивает, закрывает пачку и смотрит то на нее, то на Мэгги.

– Можешь тогда просто их у меня забрать? – просит она, протягивая сигареты Мэгги. – Иначе я все докурю. Кажется, наступает один из тех самых вечеров, и это ничего хорошего ни для кого не сулит.

– Вечера или сигареты?

– И то, и то, – замечает Ив.

Мэгги улыбается и кладет сигареты в задний карман, глядя через Ив в кухню. Там снуют официанты, в суете раскладывающие еду на подносы.

– Торопитесь?

– Можно и так сказать, – говорит Ив, оборачиваясь.

Ив удивленно рассматривает Мэгги, ее белую майку и потертую джинсовую юбку.

– Разве ты не должна быть уже одета?