Дэвид Митчелл - Простые смертные

Силы были по-прежнему неравны – нас было трое против девятерых, – и мы к тому же оказались заперты в тесном пространстве со злобным полубогом, сдерживать которого достаточно долго у Ошимы явно не хватило бы сил. Холли скорчилась у стены, но мне совершенно некогда было догадываться, о чем она думает. Уналак с трудом удерживалась на ногах: раскаленное докрасна защитное поле противника наносило удар по нашему защитному полю с силой и скоростью тяжелого грузового состава и с пронзительным визгом буровой установки. В местах нанесенных ударов голубые тона Глубинного Течения становились болезненно багровыми, как пятна у прокаженных; вскоре Уналак пришлось отступать – сперва на один шаг, а потом еще, еще и еще, и занятый нами треугольник в северной части Часовни уменьшился до нескольких квадратных метров. Я не успела даже проверить, отодвинулась ли вместе с нами Холли, потому что еще двое Анахоретов подняли свои ладони открытыми чакрами вверх, и сквозь грохот психоснарядов до меня донесся крик Константен: Давите их, как муравьев!

Аркадий бросился Уналак на помощь, вливая все свои силы в созданное ею защитное поле, и на время им удалось остановить отступление, но натиск Анахоретов стал мощнее раза в четыре. Психодуэль была в самом разгаре, и противоборствующие поля, соприкасаясь, вспыхивали так ярко, что больно было смотреть, и во время этих вспышек я старалась прикрывать глаза веками. Но все же успела заметить «третьим глазом», как длинный стол поднялся над полом футов на десять, секунду повисел в воздухе, точно хищная птица над добычей, и ринулся прямо на Аркадия и Уналак. Я инстинктивно начертала в воздухе останавливающее заклятие, и стол замер буквально на расстоянии ладони от лица Аркадия, пронзив собой оба защитных поля. Теперь этот чертов стол оказался как бы одновременно по обе стороны фронта, и наша борьба стала походить на детскую потасовку: Пфениннгер все старался ударить дубинкой Уналак или Аркадия и прорвать наше защитное поле, а я пыталась ему помешать. Мы сражались за контроль над столом довольно долго, словно играя в «Царя горы», скользя и падая, но тут к Пфеннингеру присоединились еще Анахореты, и в какой-то момент я вдруг почувствовала, что более не в силах сдерживать их натиск, – уже в следующую секунду стол врезался прямо в голову доктора Айрис Маринус-Фенби и, к счастью, перелетел на нашу сторону, так что Анахореты больше не могли использовать его в качестве тарана. Но, увы, мой череп оказался расколот практически пополам, и я поспешила совершить эгрессию до того, как мозг моего бывшего тела умрет и закроется навсегда. Так и запишем: причина смерти – летающий стол. Это первый случай в моей врачебной практике и, я думаю, последний, потому что моя окончательная смерть тоже явно была не за горами.

Сквозь становившуюся все более красной пелену защитных полей я видела Пфеннингера, Константен и некоторых других Анахоретов всего в нескольких шагах от меня; они вели шквальный «огонь» по Уналак, и в итоге им удалось не только прорвать наше защитное поле, но и разорвать его на куски. Батист Пфеннингер, улыбаясь, точно отец, гордящийся своими отпрысками, поднял руку и повернул ее ладонью в сторону Уналак; тонкий луч ослепительного света возник в воздухе между его ладонью и сердцем Уналак. Эта была настоящая психоэнергетическая разрывная пуля. Она не просто пронзила тело моей старинной подруги, но буквально сплющила его, превратив в уродливую массу костей и внутренностей. Глаза Пфеннингера и Константен вспыхнули от радости. Аркадий отчаянно пытался в одиночку восстановить наш бледно-голубой защитный барьер, а Ошима по-прежнему был заперт внутри сверкающей иконы Слепого Катара, ведя с ним безнадежную схватку.

Увидев под стеной мое мертвое тело, Анахореты решили, что никто из психозотериков теперь не сможет атаковать их, и красное поле замерцало и погасло. «Ничего, они еще заплатят за эту ошибку», – подумала я, лишенная тела, и, собрав всю свою психическую энергию, направила этот нейрозаряд в наших противников. Моя «бомба» попала в Имхоффа и Вестхузена, Пятого и Седьмого Анахоретов, и оба рухнули на пол. Итак, трое против семерых. Я ингрессировала в тело Аркадия, желая помочь ему восстановить защитное поле, которое сразу обрело более интенсивную синюю окраску и оттолкнуло назад остальных Анахоретов. Но когда Аркадий оглянулся на Ошиму, то я его глазами увидела, что битва Ошимы проиграна. Его тело испарялось прямо у нас на глазах. Переходи в тело Холли , мысленно приказал мне Аркадий, и я подчинилась, даже не попрощавшись с ним, о чем пожалела сразу, едва успев завершить ингрессию и осуществить Акт Полного Убеждения. Но… что теперь?

Потеряв Имхоффа и Вестхузена, Анахореты пришли в ярость и всем скопом накинулись на Аркадия. Естественно, такого натиска он не выдержал, и наше голубое защитное поле потухло. Истратив последние силы, Аркадий выпрямился и показал Батисту Пфеннингеру средний палец. И тут же Слепой Катар, ударив ему в спину короткой тяжелой психострелой, превратил его в пар. Битва была окончена. Я понимала, что теперь они либо убьют Холли, либо попытаются высосать ее душу. Я, разумеется, не могла ни увидеть Эстер, ни связаться с нею мысленно, но достаточно будет и нескольких секунд, чтобы Слепой Катар определил, где находится ее душа, и аннигилировал ее, и тогда Хорология окончательно проиграет свою вековую Войну с Анахоретами, которые…

Часовню вдруг наполнил свет, проникая сквозь руки, прижатые к глазам, сквозь сомкнутые веки, сквозь роговую оболочку глаз, сквозь стекловидное тело, сквозь плоть, сквозь наши души… И этот белый свет был настолько ярок, что казался черным. Это Эстер! Ей удалось! Она победила! Мне казалось, сейчас я услышу хруст ломающихся костей, когда Часовня расколется пополам. Я ждала, что услышу пронзительные крики Анахоретов, когда эта машина, дающая им бессмертие, начнет разваливаться на куски…

Но летели секунды… длинная череда секунд…

И ослепительно-белый свет, казавшийся черным, стал меркнуть; сперва он снова стал белым, потом молочно-серым, цвета кремня…

Ко мне вернулась способность видеть. Я, то есть лежавшая на полу Холли, открыла глаза и посмотрела вверх, на купол Часовни. Купол был цел. И Часовня не развалилась на куски.

Значит , подумала я, Последний Акт, совершенный Эстер, был лишен должной мощи.

И еще: Значит, Слепой Катар предпринял контрмеры.

Собственно, вряд ли было так важно понять, почему попытка Эстер не удалась. Вторая Миссия была нашим последним шансом. Хорология теперь – это всего лишь хакер Л’Окхна и охранник Рохо. Хорология кончилась. Анахореты победили.