Эмили Локхарт - Это моя вина

Разве что…

Клятва. Они повторяли ее, потому что всегда ее повторяли, потому что даже подростков, которые никогда в этом не сознаются, объединяет декламация чего-то вслух. Но ей было ясно, что никто из них никогда не пытался расслышать слова.

«Упакованная в пластырь». Когда Хэнк Саттон отказался рассказать Фрэнки о «Бесславной истории», доктор Монтегю произнес: «Упакованная в пластырь», а Фрэнк-старший добавил: «Смотрите на запад, парни!» Как будто клятва была ответом на ее вопрос: куда вы спрятали «Историю»?

Клятва – это загадка. В ней говорится, где спрятана «История».

И, судя по всему, никто из членов «Ордена» и не подозревает о ее существовании.

Во второй раз, когда Фрэнки услышала клятву, когда в воскресенье пряталась среди деревьев и слушала, как они кидают монетки в пруд и обсуждают шансы Каллума наконец-то добиться чего-то от неуловимой Гиджет, она записала слова. Ночью она сидела в кровати с фонариком и делала записи.

Корона Алабастер. Что это? Флагшток? Главное здание? Новый спортзал? Какой-то человек, известный выпускник?

Упакованная?

Сама книга?

Пластырь , судя по всему это клейкая лента.

Смотрите на запад. На запад от чего? От короны Алабастер? Или это метафора, Дикий Запад, освоение новых земель, золотая лихорадка?

Обратитесь к книгам? Стремитесь учиться лучше? Или это надо понимать буквально – ищите в книгах, то есть в библиотеке? Они действительно собираются в библиотеке.

Храните тайны Это и так ясно.

Зарывайтесь вглубь. «Бассеты» роют норы?

Окей, Гугл. Ясно, не роют. Тогда куда нужно зарыться?

Вернемся к короне: новый центр искусств? Галереи в театре? Вряд ли. Смотровая площадка?

Взбирайтесь вверх. Метафора, которая означает борьбу за власть и т. д.? Или что-то другое. Куда взбираться?

Защищайте нашу стаю. Это ясно.

«Бассета» не победить и т. д. Тоже ясно.

На следующий день Фрэнки прогуляла все уроки. Подробности ее бесплодных поисков и неверных решений вряд ли представляют интерес. Скажем только, что она два часа провела на верхнем этаже библиотеки под куполом в поисках потайной двери, семь минут осматривала флагшток, пятнадцать минут у нее ушло на то, чтобы пробраться на склад, где хранились дополнительные флаги, и сорок две минуты на поиски в нем. Новый спортзал и центр искусств она сразу сбросила со счетов, поскольку клятву явно придумали много лет назад – еще до того, как Фрэнк-старший вступил в клуб, и уж точно до постройки новых зданий. Она провела много времени на галереях над сценой в старом театре, безмолвно наблюдая за уроками актерского мастерства внизу. Она искала предметы, завернутые в липкую пленку, книги или карты. Смотрела на запад, но видела только занавес и осветительные приборы.

Разумеется, ей приходило в голову позвонить Фрэнку-старшему и спросить. Да, конечно, он знает, что означает клятва. Одна беда – Фрэнки знала, как важно для ее отца членство в этом клубе. Он поклялся в верности «Ордену бассет-хаундов» и никогда никому не раскроет их тайны, какими бы банальными или глупыми они ни были. Даже собственной дочери. Это стало ясно еще в стейк-хаусе.

Так что Фрэнки вместо этого позвонила Зеде по дороге от театра до смотровой площадки.

– Я в кафе на Телеграф-авеню, и у меня встреча, так что я не могу долго говорить, – сказала Зеда. – Что случилось?

– Привет, Зеда.

– Привет. Что случилось, что ты мне звонишь? Ты раньше никогда не звонила среди дня.

– Ты знаешь про этих «бассетов», про которых периодически рассказывает Фрэнк-старший? Клуб, в котором он состоял в Алабастер.

– «Бассет-хаунды». Да.

– Что еще ты о них знаешь?

– Он никогда не рассказывал подробностей. Это вроде тайного общества. Когда я училась, разные ходили слухи. Говорили, что это компания парней, и они делают по ночам какие-то загадочные вещи.

– Ну, оно существует. Я знаю людей оттуда.

– Ты собираешься вступить в клуб «Бассет-хаундов»? – недоверчиво спросила Зеда. – Что они делают?

– Я не могу. Там только парни. И только со старшего курса.

– Это Мэттью, да? Это он тебе рассказывает все их бассетовые секреты? Говори скорее. Фрэнк-старший с ума сойдет, если ты приедешь домой, зная все о его драгоценном обществе.

– Мэттью мне ничего не говорит, – сказала Фрэнки. – В этом-то и проблема. Я выяснила за его спиной.

– Так что ты выяснила? Я всегда подозревала, что отец делал что-то такое, что считает плохим примером для нас.

– Да не так уж много. В основном они просто тусуются. Пьют пиво или собираются в тайных местах: например, на галереях в театре или в кабинках в библиотеке. Я думаю, что они периодически устраивают розыгрыши. Например, два года назад они покрасили Гуппи на Хэллоуин.

Зеда захихикала.

– Ой, да, это было смешно.

– Ага. И… Зеда, ты не помнишь еще что-нибудь из того, что говорил Старший? О дневнике, который они где-то спрятали?

– Нет. Пожалуйста. Я делаю все, чтобы он не начинал рассказывать мне о своей учебе в Алабастер. Он такой занудный.

Фрэнки рассмеялась:

– Да, наш отец действительно нудный.

– Так почему ты спрашиваешь, Фрэнки? Ты уже знаешь куда больше, чем я.

Объяснить было непросто.

– Они меня не примут, – наконец сказала Фрэнки.

– Ты спрашивала?

– Для этого они должны тебя вызвать.

– А почему бы тебе просто не спросить? Уверена, Мэттью помог бы тебе.

– Я же сказала, это для парней со старшего курса. И то не для всех.

– И они пьют пиво и красят статуи? Почему это тебе вообще так интересно?

– Триш бы сказала то же самое, но вы обе не понимаете главного.

– Фрэнки, моя подруга как раз вошла в кафе. Так что давай быстрее. Что тогда главное?

– Власть, я думаю.

– Что?

– Как любит говорить Старший: так устроен мир. Все заводят главные знакомства в школе.

– Погоди, Фрэнки. Саффрон, минутку. Я говорю с сестрой, она там нервничает из-за мальчиков. Ты серьезно хочешь сказать, что веришь в этот патриархальный бред о том, что власть принадлежит системам, созданным много лет назад людьми, которые слишком гордились своими мужскими гениталиями и которые сейчас либо лежат в могиле, либо пускают слюни в домах престарелых?

– Ну…

– Нет, правда, это так старомодно. Эти разговоры о мужском превосходстве имеют какую-то власть над тобой, только если ты в них веришь. Иди, создай свой собственный клуб и скажи им, что они не могут вступить. Или, еще лучше, откажись вообще от клубов и строй отношения с людьми на более гибкой основе.

– Но Зеда… – Фрэнки хотела рассказать ей о закрытой двери, о своем желании войти в эту дверь. О том, как ей хочется перестать чувствовать себя ничего не значащей и недостаточно хорошей, чтобы сидеть за столом. Но Зеда оборвала ее.